Архонт - Дмитрий Александрович Видинеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полина дышала! Жива!
– Жива! – от облегчения Агату бросило в жар.
Её рассудок отстранился от того, что рядом Стая, что в любую секунду может настигнуть смерть. Всё внутри неё сконцентрировалось на простом, но в то же время самом значительном во всей вселенной факте: чародейка не погибла! Щека и лоб рассечены, губы разбиты, возможно, переломы, но главное – она дышит!
Агата принялась вытаскивать Полину из машины – все силы бросила на эту задачу, отстранив боль на второй план. Она пыхтела, стонала, ругалась. Ей казалось, что чародейка в своём полушубке стала одним целым с проклятым «Фольксвагеном» и умирающий «жук» не желал её отпускать, собираясь забрать с собой в мир теней. Но вот, наконец, удалось развернуть Полину так, чтобы Агата смогла просунуть руки ей подмышки. Ещё усилие – и половина тела уже снаружи.
– Ну, давай же!
Получилось. «Фольксваген» отпустил чародейку.
– Вот так! – прохрипела Агата со смесью злости и торжества в голосе.
Она позволила себе несколько секунд, чтобы отдышаться, а затем ухватила Полину за воротник полушубка и потянула прочь от машины. Агата помнила: где-то впереди, неподалёку, находилась конфетная фабрика. Проходная, охранник, тепло, телефон. Где-то рядом. Хватит ли сил дотащить? Чёрт возьми, она ведь девочка-танк! Дотащит чародейку хоть до края света! И плевать, что красные пятна мелькают перед глазами, плевать, что рёбра огнём горят, а в голове словно бы кто-то бьёт молотом по наковальне. Шажок за шажком, метр за метром – и дотянет как-нибудь. Сил хватит.
Она снова видела призрачных акул. Твари кружились вокруг, но почему-то не нападали. А Агата была готова к нападению – каждой клеткой своего тела, всей своей сутью. Хотя кроме злости у неё не были никакого оружия. Но именно злость давала силы и не подпускала страх. Упираясь ногами, она тянула и тянула Полину по дороге – без передышки, отвлекаясь лишь на то, чтобы выхаркнуть кровавую мокроту. Очертания «Фольксвагена» растворились в снежной мгле, и лишь свет фар всё ещё пробивался, как огни далёких маяков в штормовом океане.
Шаг. Ещё шаг.
Возле Агаты, словно пробившись в реальность из мира злых духов, возникла морда чудовищного пса – размытый, но достаточно осязаемый образ. Монстр смыкал и размыкал мощные челюсти, будто бы пережёвывая невидимое мясо.
– Пошёл ты! – выдавила Агата и тут же об этом пожалела – дыхание сбилось, горло обожгло холодом, напал приступ кашля.
Морда пса исчезла, но призрачное движение во мгле не прекращалось ни на секунду. Агата откашлялась, вытерла слезящиеся глаза онемевшей от стужи ладонью и потащила Полину дальше. В голове пульсировал вопрос: почему Стая не нападает? Они ведь с чародейкой сейчас беззащитны, на их одежде не осталось и крупицы соли. Чего ждёт Стая?
Шаг. Ещё шаг.
Поскользнулась, поднялась и с мрачным упорством продолжила путь. Боковым зрением она заметила справа резкое движение, а потом почувствовала, как в плечо что-то ударило – словно подушкой треснули. Затем последовал удары в поясницу, в другое плечо, по затылку. С трудом удерживаясь на ногах и продолжая тащить Полину, Агата поняла: Стая издевается! Так подлые охотники тычут палкой попавшую в капкан и обречённую на смерть лисицу. Стая явно решила поиздеваться. Да и плевать!
Метр. Ещё метр. Удар в спину, тычок в шею, охапка снега в лицо…
– Не больно! – шипела Агата с каждым выдохом. – Не больно, не больно…
Красная пелена перед её глазами сгущалась. Ей начало мерещиться, что она тащит чародейку по какому-то тоннелю – бесконечному, состоящему из живой окровавленной плоти тоннелю. И нет впереди никакой конфетной фабрики. Нет проходной, охранника и тепла. Существует только этот тоннель. И лютый холод.
Агата завыла от гнева, тряхнула головой, избавляясь от подлого морока и шапки снега на волосах.
Шаг. Метр. Удар по ягодицам, по голове. Отблеск фар…
Фары! Машина! Со стороны города приближался автомобиль!
На несколько секунд Агата оцепенела, не веря своим глазам и принимая свет фар за очередную злую шутку разума. А потом расцепила одеревеневшие пальцы, отпустив воротник Полины, доковыляла до середины дороги и замахала руками, второй раз за ночь рискуя угодить под колёса.
– Эй! – крикнула она сипло.
Это был синий микроавтобус. Он остановился в нескольких метрах от Агаты. Облегчённо выдохнув, она поплелась к спасительному автотранспорту – на быстрый шаг, и уж тем более на бег, сил не осталось. Свет фар бил ей в лицо, заставляя щуриться. Она услышала, как хлопнула дверца, как заскрипел снег под чьими-то ногами. Тлеющий огонёк надежды разгорался. Этот синий микроавтобус казался Агате чудом, ведь он возник, когда её отчаяние почти достигло предела. Не иначе кто-то на небе сжалился над ней и Полиной, и послал…
Радостная мысль оборвалась, огонёк надежды затух. Она увидела, кто вышел из микроавтобуса, и от этого зрелища будто бы сама Зима ворвалась в её разум, сковав льдом все эмоции кроме страха.
Их было пятеро: крепкий высокий блондин, женщина в полосатой вязаной шапке, двое тощих как скелеты парней… и Павел-Надзиратель. Как и днём на хозяине Стаи был несуразный тулуп, подвязанный чем-то вроде цветастого пояса от халата, валенки и клочкастая шапка ушанка. Он улыбался так широко, словно случайно повстречал лучшую подругу. Стёкла его круглых очков блестели как две крошечных луны.
– Свинка! – воскликнул Надзиратель, после чего скорчил гримасу и захрюкал. Одержимые дружно захрюкали вместе с ним.
Агата, не чувствуя ног, попятилась. Она не сомневалась, что это конец. Последняя костяшка домино скоро упадёт, дорога упёрлась в тупик. Будущего нет. Завтра кто-нибудь обнаружит здесь, на дороге, два растерзанных, присыпанных снегом, трупа. Конец. Будущего нет.
Одержимые и Надзиратель приближались, а за ними, словно тень, следовала ещё какая-то фигура, шестая.
– Жирная свинка попалась, – улыбался хозяин Стаи. – А я ведь предупреждал, не нужно вставать у меня на пути. Глупая, глупая свинка. Самая тупая свинья на свете!
Агата остановилась перед Полиной, преградив путь чудовищам. Что теперь? Есть ногти, зубы, кулаки. Девочка-танк решила драться, сопротивляться до последнего вздоха. От такого отчаянного решения даже силы появились из какого-то тайного резерва. Страх сменился ненавистью – такой лютой, что аж дыхание перехватило. До умопомрачения. Агата так плотно стиснула зубы, что те заломило.
– А у меня для тебя есть сюрпризик, хрюшка, – сказал Надзиратель. –
