Сын герцога - Людмила Музыка

Это было последнее, что услышал Джай прежде, чем потерял сознание.

Это был великолепный сон: наполненный тихой музыкой ветра, играющего в зеленых кронах, и золотистым теплом первых солнечных лучей. Он дарил покой и умиротворение. Поэтому Джаю не хотелось просыпаться, и он еще долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь удержать ускользающее сновидение.

Тихий шорох открывающейся двери заставил его насторожиться, и это окончательно развеяло остатки сна. Потому что Джай четко помнил, что Лар умел появляться и исчезать из его комнаты совершенно бесшумно. А слуги никогда бы не осмелились вот так подкрадываться к нему. И только после этого юноша осознал, что он не может находиться в родовом замке. Память о событиях последних дней возвращалась медленно и неохотно. Джай замер, стараясь дышать ровно и глубоко, как и полагалось спящему. Незнакомец осторожно закрыл за собой дверь. Он ступал бесшумно, но тихий шорох одежды и едва уловимый аромат полевых цветов выдавали его присутствие. Прохладные пальцы коснулись лба юноши, и тот все-таки открыл глаза.

Неожиданный гость, а вернее гостья, тут же испуганно отдернула руку. Но убегать она не стала. Просто замерла на месте. Так что Джай смог рассмотреть незнакомку, застывшую в шаге от него. У нее были тонкие черты лица и необычные для степнячки светло-голубые глаза. Но смуглая кожа и черные волосы не оставляли никаких сомнений в том, к какому народу она принадлежала. Девушка, или скорее девочка (вряд ли, ей исполнилось больше двенадцати лет), казалась маленькой и хрупкой. И просторная рубашка с широкими рукавами только усиливала это впечатление. Эта рубашка и шелковые шаровары, перехваченные на лодыжках ремешками, составляли всю ее одежду. Для Джая, который привык видеть женщин одетых в платья (или, на худой конец, в мантии), она выглядела необычно.

Он так и не смог определить, кто она. Потому что, не смотря на простоту наряда и босые ступни (не удивительно, что девочка ходила совершенно бесшумно), вряд ли она была служанкой. Прислугу не стали бы одевать в одежду, сшитую из румийского шелка. К тому же в ее косу были вплетены цепочки с мелкими золотыми монетами — достаточно дорогое украшение.

Оглядевшись, Джай увидел, что находится в небольшой комнате, стены которой были завешаны разноцветными коврами. Точно такие же ковры лежали на полу. И даже потолок был затянут тканями. Так что создавалось впечатление, что это не комната, а необычной формы шатер. Здесь не было мебели. Кровать заменяло ложе из сваленных друг на друга шкур. Оно возвышалось над полом всего на ладонь и занимало большую часть комнаты. Это ложе и несколько больших подушек на полу и составляли всю обстановку.

— Что это за место? — первым делом спросил Джай.

— Дом рэма Баора, господин, — ответила степнячка.

Имя показало юноше знакомым. Но ему понадобилось несколько мгновений для того, чтобы вспомнить, что именно его упоминал Натаэль в разговоре с воином-стражником.

— И как я здесь оказался?

— Тебя привезли твои воины. Ты был ранен и долго не приходил в себя.

— Это уже входит в привычку, — пробормотал сын герцога на имперском.

Девочка явно не поняла его, но переспрашивать не решилась.

— Как долго я спал? — продолжил свои расспросы молодой лорд.

— Один день и одну ночь.

Похоже, ранили его серьезно. Если он столько времени провалялся без сознания, не смотря на то, что степнякам все-таки удалось отыскать целителя. А им это удалось. Иначе Джай не сидел бы в этой комнате. Наверняка, на том арбалетном болте все-таки висела какая-то магическая гадость. Для того чтобы закрыть обычную рану хватило бы усилий одного Лара.

Вспомнив о ране, Джай с удивлением отметил, что не чувствует боли. Он ощупал место, куда, как он отчетливо помнил, угодил болт, но не обнаружил повязки. Чтобы развеять последние сомнения Джай осмотрел бок, но никакой раны не обнаружил. Не было даже шрама. Только светлая полоска кожи указывала на то, что последние события не приснились ему, а произошли на самом деле.

— У вас хороший шаман, — произнес Джай.

— О нет, господин, — ответила девочка, — Тиам ничего не делал. Только осмотрел тебя и сказал, что его помощь не нужна.

Ситуация становилась все интереснее. Но выяснением личности неизвестного спасителя можно было заняться и позже. Сейчас Джая гораздо больше интересовал другой вопрос.

— Где мои люди? — спросил он.

— Твоих воинов поселили с воинами рэма, господин.

— Эльф вместе с ними?

Отсутствие Лара беспокоило Джая. Он почему-то не чувствовал его присутствия: ни мыслей, ни эмоций. Осталось только неясное ощущение, указывавшее на то, что эльф был все еще жив. Степнячка медлила с ответом, и юноша требовательно посмотрел на нее.

— Мне не знакомо это слово, господин, — призналась она.

Тогда Джай провел кончиком пальца по уху, изобразив заостренную форму ушей эльфов. Так что девочка сразу же сообразила, что именно его интересовало.

— Один тэри сейчас разговаривает с рэмом. А второй — остался с твоими воинами, господин, — ответила она.

Джай снова облокотился на подушки — ему нужно было подумать. Потерпев очередную неудачу, неизвестный враг снова попытался довести дело до конца. Не получилось с нападение на отряд — почему бы не использовать Кэр Тавар? Не вышло со сворой — можно попробовать застрелить из арбалета. Стрелок потерпел неудачу — враг придумает что-то еще. Не вечно же Джаю будет сопутствовать удача… Тем более что проклятая метка выдавала его месторасположение, куда бы он не пошел. Ему нельзя было долго оставаться на одном месте. Нужно было выбираться из Караша, как можно быстрее.

— Где моя одежда?

— Я сейчас принесу, — ответила девочка и вскочила на ноги. Причем с такой готовностью, словно мечтала о том, чтобы сбежать из этой комнаты как можно быстрее. Но прежде чем она подошла к двери, юноша все-таки окликнул ее:

— Подожди, — произнес он, — ты не сказала, как тебя зовут.

— Мое имя Шеони, господин, — девочка неуверенно улыбнулась ему в ответ, а потом скрылась за дверью. А Джай понял, что снова попал в очередные неприятности.

Ведь все признаки беды были, что называется, на лицо. Имя ему захотелось узнать… А о том, что девчонка ухаживала за ним все это время (кроме нее других кандидатур не было) он подумал? Или хотя бы о том, что она почти полчаса находилась с ним в одной комнате (практически в его спальне), да еще и без покрывал? Даже то, что она называл его «господином» он принял, как должное. Привык, что к нему в последнее время даже по имени никто не обращался, все называли «рэмом», «милордом», «дааном»…