Живая статуя - Наталья Якобсон

Опрометью я бросился наверх, нашел свою спальню, схватил сумку с книгой и скудными пожитками и хотел уже бежать прочь, но невольно задержался. Воспоминания, которых не должно было бы быть, нахлынули волной. Вот, когтистая рука тянется к моей голове, в длинных обожженных пальцах сверкают ножницы, и прядь моих волос, срезанная с головы, быстро исчезает в складках рваной одежды ночного гостя, а где-то, вдали за окном, слышится душераздирающий волчий вой. Нет, совсем не за окном, а здесь, внутри спальни. Вой, который я слышу, как бы со стороны, будто бы доносящийся из зазеркалья, но на самом деле он совсем близко, ближе, чем я думаю, он вырывается откуда-то изнутри, словно внутри меня поселился голодный зверь, и в отчаянии я падаю на ковер, начинаю скрести пол ногтями. Воспоминания были больше похожи на жуткие галлюцинации. Такое, могло мне разве что присниться. Интересно, почему я вспомнил о своем сне только сейчас, спустя столько времени?

В сумке что-то яростно дернулось, будто подпрыгнул и закопошился, случайно попавшийся туда зверек. Это все проделки духов. Поделом им, со злорадством подумал я, пусть сидят в моей сумке, как взаперти, раз им не хочется мне помогать. Хотя стоило ли сомневаться в их возможностях. Для них ли преграда застежка дорожной сумы? Да, они, наверное, если захотят, смогут просочиться сквозь самые толстые стены. Жаль только, что им хочется только насмехаться над своим очередным хозяином, а не помогать ему. Должно быть, я куда более простоват, чем все мои предки, ведь им — то, хотя бы до поры до времени, удавалось держать духов в подчинении.

— Только сейчас сообразил? — ехидно спросил меня чей-то тоненький голосок, и другие, вторя ему, дружно рассмеялись.

Я еще больше разозлился, с силой тряхнул сумку, хотя бы на ней пытаясь выместить свой гнев, и посильнее затянул на ней завязки. Мне уже расхотелось жаловаться на то, что даже Даниэлла, скорее всего, была умнее меня, потому что навязчивые попутчики тут же стали бы меня передразнивать. Сестра была хоть какой-то краткий срок властительницей духов, а не игрушкой, все же подумал я, в ответ на что, кто-то тихо хихикнул, а остальные незримые в один голос весело пропели:

— Ты наша любимая игрушка, Батист.

— Давай играть вместе до конца столетий, ведь с тобой нам так просто и весело, — предложил кто-то один, но я не удостоил его ответом, только перекинул сумку через плечо, вышел из спальни. И только тут сообразил, что дверь оказалась не заперта, и ключа в замке тоже не было.

Я настороженно огляделся по сторонам. В коридоре я, несомненно, был не один. Кто-то тяжело дышал совсем рядом, сопел и скреб ногтями то ли о пол, то ли о стены. А может, о потолок? Я с трудом сглотнул при последней мысли. Интересно, мне только кажется, или вверху, над моей головой, действительно, раздается мягкий, тревожный шелест чьих-то огромных пушистых крыл. Я почти видел крылатое существо, ползущее по потолку с паучьей цепкостью, с длинными, ловкими руками и пшенично-светлыми локонами Колетт, свисающими вниз.

Бежать отсюда, вот единственная мысль, которая в подобной ситуации могла прийти в голову человека. А я хоть постепенно становился колдуном, все-таки пока что ощущал себя всего лишь человеком, еще более слабым, чем остальные смертные оттого, что он знает о могущественных врагах, притаившихся рядом, а все остальное человечество — нет.

Огромные ангельские крылья почти задели мою макушку, но ведь ангела в этом доме быть не может. По крайней мере, настоящего. Данный мне при крещении хранитель, должно быть, уже давно меня оставил, как только я взялся за книгу колдовства, а взамен ему из ада явился один из падших ангелом, возможно, как раз тот, который сейчас полз прямо надо мной по потолку.

— Нет, что ты, Колетт — демон Люциана, а не твой, — возразил кто-то с такой непривычной серьезностью, что я усомнился в том, что слышу голос одного из своих личных духов. Может, со мной заговорил кто-то из чужих духов. Хотя с какой стати, им, принадлежащим не мне, говорить с незнакомцем.

Возможно, чья-то рука, вынырнувшая из пустоты, и схватит меня за шиворот, но все-таки стоит попытаться сбежать. Тихий шелест остался сзади, как и ступеньки лестницы. Я почти добежал до двери, как вдруг кто-то окликнул меня. Я обернулся и заметил Люциана в тускло освещенном лампадой проеме приоткрывшейся подвальной двери. Колетт стояла позади него, уже без крыльев и без неестественно длинных рук, помогавших ей еще минуту назад карабкаться по гладкой поверхности потолка. В старомодном, но все равно очень элегантном платье, расшитом жемчугом, она была похожа на призрак. Ее губы тронула лукавая улыбка, когда наши глаза встретились.

— Ты смог вернуться? — с искренним изумлением выдохнул Люциан. Он, кажется, был уверен в том, что никогда уже больше меня не увидит. Его вопрошающий взгляд устремился на Колетт, но та лишь легко и пренебрежительно взмахнула рукой, словно указывая на кого-то, кто виноват во всем. Кого-то, кто в доме не присутствовал, но нежелательного вмешательства которого вполне можно было ожидать, раз уж поселился в этом городе.

Я смерил долгим взглядом их обоих, стремясь запомнить каждую черту тех, кого могу больше уже никогда не увидеть, проживи я хоть целую вечность. Хотя зачем мне их запоминать, ведь я их совсем не знаю. Знаю только то, что они те, кого надо бояться. Похожие на Эдвина, возможно такие же, как он, очевидно, случайно принявшие меня за одного из своих.

Люциан, явно, выглядел удрученным и немного растерянным. Он печально посмотрел на меня, но, не прощаясь, а словно бы произнося: «я не боюсь тебя или того, кто тебя защищает, а боюсь за тебя». Если таковыми в этот момент были его мысли, то Колетт тоже их услышала.

— Пусть идет, — снисходительно махнула она в мою сторону. — Один бы он еще сошел, но вместе со своей ношей он нам не нужен, ведь так?

А потом, как колокольчик зазвенел ее смех, высокий, чистый и не умолкающий, он длился нестерпимо долго, и, казалось, что в своем звучании он не одинок, потому что каждая стенка дома вторит ему. Неужели под каждым листиком плюща притаилось нечто, что вторит этому ха-ха-ха и наполняет весь дом протяжным, многоголосым неземным звуком.

Я не стал ждать, что произойдет дальше, просто толкнул дверь и выбежал из дома. Стоило только переступить порог, как она захлопнулась за мной, чуть не прищемив голенище сапога. Окна дома, как недремлющие оранжевые глаза монстра, казалось, наблюдали за мной. Во всяком случае, ощущение было подавляющим, словно я попал в поле зрение не окон дома, а глаз жуткого гиганта, который стремится растоптать каждого проходящего мимо, как насекомое.