Паутина - Весела Костадинова

плохая мать и плохой человек, если вся моя жизнь покатилась в такую пропасть. Только сейчас при мысли о дочери у меня вдруг защемило в груди, становилось трудно дышать — я одна и она — одна. Я больше не знаю кому и чему верить, а она верит только мне. Катя сказала, что дочка в безопасности, но где она? С бабушкой? С мамой? Мог ли ее забрать Макс? Ищет ли он нас сейчас?

А если ищет, то зачем? Нужна ли я ему? Или его чувства ко мне и Беате тоже были ложными? Может ему попросту все равно на меня? Понимал ли он, что Роменский меня не трогал, или был так же обманут моими воспоминаниями? А если нет?

И если меня не трогал Роменский…. Тогда кто? Кто отец моей девочки? И почему тот, кто сделал это со мной был настолько….. настолько нежен….

Не Игорь…. Не он….

Приходил Василий, сказал пару фраз и ушел, оставив меня в покое. Пришла Катерина, молча проверила мое состояние, принесла поздний ужин — я проспала весь день — и тоже ушла. Я была им благодарна.

В голове и в душе было пусто. Абсолютно пусто.

Ночь я почти не спала — проваливалась в дрему, а потом снова открывала глаза, оказываясь в собственной пустоте. Смотрела на темный потолок, на который бросала отблески лужа, расположенная под самым окном и отражавшая свет наружного фонаря. Я даже плакать не могла, принимая на себя понимание в какой бездне жила все это время. И в эту бездну я засунула себя сама. Сама внушила себе мысли, сама нашла объект для ненависти, сама…. Своими руками расколола свою жизнь на куски.

Думала, вспоминала, анализировала: когда моя жизнь потеряла четкий ориентир? Где тот момент, когда мой мир раскололся на части? Когда умер папа? Или, когда я впервые разозлилась на Дашку? Или когда меня насиловали в ту ночь?

Ни одного ответа не было.

— Ну, — утром в комнату пришел Василий, — долго будешь еще лежать и умирать?

Бросил беглый взгляд на завтрак, который принесла Катя и к которому я не прикоснулась.

Я ничего ему не ответила, упираясь взглядом в спасительную стену.

— Довольно, Лиана, — терпеливо повторил он. — Довольно. Не ты первая, не ты последняя. Вставай и пошли в сад.

Я молчала, плотнее закутываясь в одеяло. От одной мысли покинуть спасительное одиночество меня мутило. А от мысли снова увидеть Роменского…. Заглянуть в его глаза…. Мучительная волна стыда залила все мое тело. Лучше бы он уехал…. Уехал навсегда. Видеть его не могла.

Не потому что боялась, а потому что…. я обвинила невиновного. Почему я подумала именно на него? Из-за запаха?

Или потому что…. потому что увидела то, чего не было? Как произошло так, что я связала насилие и именно Игоря? Да, запах, да он специфичен, он указывал именно на Роменского, но почему я была столь уверенна?

— Его нет дома, — Василий словно прочитал мои мысли. — Уехал утром в город — надо запасы пополнить. Катька с ним поехала — она девочка, лучше знает, что вам брать. Так что вставай, иначе я применю силу.

— Применяй…. — ответила безразлично. — Делай вообще, что хочешь… я же полностью в твоей власти.

Василий вздохнул и почесал макушку.

— Он уехал, голубка.

— Мне все равно.

— Нет. Тебе, голубка, не все равно. Изнутри тебя разъедает чувство вины. Чувство стыда, такого, что от одной мысли об Игоре тебе выть хочется. Ты хочешь найти хоть какое-то оправдание себе, в том, что обвинила его — невиновного человека. Так?

Я натянула одеяло на голову.

— Ты сейчас больше всего хочешь, чтобы он исчез, чтобы бросил тебя здесь одну и больше не показывался на глаза. Так, голубка? А он — не бросает.

Внутри все горело огнем, таким, что больно было дышать.

— Да! — сорвалось с моих губ. Я резко обернулась, и в глазах Василия мелькнула тень сочувствия. — Да! Я обвинила невиновного! Я ошиблась! Я… я даже не знаю почему!

Всё плыло перед глазами — от злости, от боли, от собственного бессилия.

— Хорошо! Согласна! — Я сжала кулаки, ногти впились в ладони. — Вы это хотели доказать? Он хотел ткнуть меня носом в то, что я ошиблась? Хорошо, да, ошиблась!

Грудь разрывалась от рваного дыхания.

— Мне на колени перед ним упасть?!

Голос сорвался, но внутри всё ещё бушевал ураган. Мне хотелось кричать, бить кулаками в стену, разорвать на части этот груз, который давил, душил, не давал дышать. Но ничего уже нельзя было изменить.

— Он этого добивался? Что ему от меня еще надо? Я ведь не пошла в полицию, я не выдвигала обвинений…. Вы доказали, что он не насиловал меня, что он не отец моего ребенка. Я знаю теперь это. Так почему вы просто не выбросите меня отсюда и не оставите в покое? Зачем я все еще здесь? Ты сам сказал, он уехал. Отлично. Я тоже могу уйти?

— Нет, — все так же спокойно ответил Василий. — Ты останешься здесь.

— Зачем? Что вам еще нужно? Я хочу домой, хочу к дочке, хочу к маме…. Я хочу к мужчине, который меня любит. Зачем я вам, ведь свою правду вы уже доказали? Что вам еще нужно?

— Игорь уехал, потому что понимает, что видеть его сейчас — выше твоих сил. Он уехал за продуктами вместе с Катей. Но вернется.

Я резко села на кровати.

— Как же я вас всех ненавижу! — вырвалось у меня, глаза горели огнем от усталости и боли. — Что вам нужно? Что вы делаете? Макс все равно найдет меня, рано или поздно! Роменский свое самолюбие потешил, что еще нужно?

Василий вздохнул, в потом достал из кармана два сложенных листа, внимательно посмотрел на них.

— Да, голубка, ты совершенно права. Владимиров землю рыть будет, искать тебя и твою дочку. Уже роет.

— Он любит меня, только и всего, — тихо ответила я. — Он даст вам все, что скажете…. Он….

— Любит? Да, Лиана?

Василий вздохнул и протянул мне пару листков.

— Здесь результаты твоей биохимии, вчера, пока ты в отключке была кровь у тебя взяли. Глянь сама, ты девочка не глупая.

Я молча взяла у него листы и пробежала глазами по показателям. И вздрогнула.

— Что скажешь? — тихо спросил Василий. — Это анализы здорового человека? После родов прошло больше месяца, ты бы уже восстанавливаться должна начинать, а анализы….

Я положила листы на кровать и закрыла лицо руками. Все показатели скакали кто куда, начиная от железа и заканчивая микроэлементами.

— В