Сталинград - Андрей Иванович Еременко

быстро возвели минные поля и устроили всякого рода другие заграждения. Все попытки противника восстановить утраченное положение были отбиты. Войска блестяще выполнили поставленные перед ними задачи.

Усиленное укрепление межозерных дефиле должно было ввести противника в заблуждение: коль скоро мы улучшаем свою оборону, значит, не собираемся здесь наступать в дальнейшем.

В ходе контрудара 1‑я и 4‑я румынские пехотные дивизии потеряли только убитыми более 4000 человек; 4‑я дивизия лишилась при этом всей своей артиллерии.

В результате проведенного контрудара противник хотя и не на длительный срок, но все же ослабил свои удары на Сталинград, что позволило нам использовать это время для укрепления обороны и выдвижения резервов. Противник потерял важные плацдармы, которые позднее послужили нашим войскам отличными исходными рубежами для последующего контрнаступления. Кроме того, были сэкономлены необходимые для обороны силы и средства за счет озерных пространств.

Второй контрудар было решено нанести на Садовое, расположенное в 50 километрах южнее Сталинграда (схема 10). Расчет состоял также и в том, чтобы ввести противника в заблуждение, заставить его считать, что у нас более широкий замысел, а именно – выход на Котельниково, т. е. на тылы и базы противника. Учитывалось здесь и слабое место в обеспечении вражеского фланга – участок 6‑го румынского корпуса.

Гитлеровцы не особенно полагались на своих «союзников», так как знали, что румынские крестьяне, одетые в шинели, лишь поневоле воевали за чуждые им интересы; кроме того, румынские войска плохо снабжались продовольствием, нам было известно много случаев, когда немецкие офицеры забирали продовольствие из румынских баз для своих войск; такие и подобные им действия вызывали у румын затаенную ненависть к гитлеровцам. Поэтому в каждое румынское соединение назначался немецкий офицер генерального штаба, так называемый офицер для связи и взаимодействия, на самом деле это был гитлеровский ставленник, контролировавший все действия румынского командования. Это, естественно, еще больше обостряло их взаимоотношения и приводило к постоянным трениям, сильно влиявшим на боеспособность румынских войск.

К этому времени наша разведка значительно улучшила свою работу, и мы имели возможность хорошо знать не только силы и средства противника, но и его политико-моральное состояние, в частности взаимоотношения между гитлеровцами и румынами. В связи с последним обстоятельством именно этот район и был выбран для контрудара.

Контрудар осуществлялся частями 51‑й армии под руководством командующего Н.И. Труфанова, который выделил для этого сравнительно небольшие силы – 302‑ю стрелковую дивизию под командованием полковника Е.Ф. Макарчука; усиление дивизии составляли танки, гвардейские минометы, истребительная противотанковая артиллерия и т. д.

Контрудар, предпринятый 29 сентября, предусматривал использование элемента внезапности, что в действительности и удалось отлично. В темную осеннюю ночь на 29 сентября дивизия под командованием товарища Макарчука, применяя необходимые меры ночной маскировки, двинулась с исходного положения. Еще не рассвело, когда наши части обеспечения и боевая разведка совершенно бесшумно проникли в расположение противника и захватили первую траншею. Румыны беспечно спали в окопах. Главные силы дивизии, без артподготовки, почти без выстрелов преодолев оборону, быстро устремились на Садовое, которое находилось в 20–25 километрах от линии фронта. Там располагался штаб румынской дивизии. По данным разведки, румынское командование в этот день отмечало какой-то юбилей. То была очередная пьянка господ офицеров. Сюда съехались командиры частей и соединений 6‑го румынского корпуса, штабные работники, присутствовали и представители немецкого командования.

Контрудар удался во всех отношениях. В результате действий наших войск были разгромлены 5‑й и 21‑й пехотные полки, 22‑й артиллерийский полк, штаб 5‑го пехотного полка; убит командир 5‑го пехотного полка полковник Бутенеску; уничтожено до 3000 солдат и офицеров, 15 орудий, 17 танков, много пулеметов, минометов и автомашин; захвачены большие трофеи. Но не только в этом состоял успех контрудара. Внезапный залп эрэсов по Садовому, захват его, неожиданное появление наших танков в глубине обороны противника на расстоянии 30 километров от переднего края вызвали сильнейшую панику среди румынских войск, и особенно их начальников, что не могло не повлечь за собой переброски сюда войск из-под Сталинграда (две танковые дивизии. По свидетельству Г. Дёрра, одной из них была 14‑я танковая дивизия, действовавшая на южной окраине Сталинграда).

Таким образом, этот контрудар заставил гитлеровцев перебросить с весьма важного участка одну из наиболее боеспособных дивизий. Наше мероприятие достигло цели. Враг был введен в заблуждение относительно наших намерений.

Говоря о контрударе на Садовое, нельзя не сказать несколько слов о некоторых вражеских документах, захваченных при этом нашими войсками. Помню, как сейчас, товарища Макарчука, привезшего нам целый мешок документов. Весь аппарат разведывательного отдела со всеми переводчиками несколько дней разбирал их. Из этих документов мы получили очень ясное представление о состоянии этого участка обороны: о составе и вооружении частей, о расположении оборонительных сооружений, о моральном состоянии частей. В числе других оперативных бумаг в наши руки попала схема, содержание которой далеко выходило за рамки не только армейского масштаба, но даже масштаба группы армий и касалось, по существу, всего советско-германского фронта. Это была схема, вычерченная карандашом на простом листе бумаги и графически представлявшая план гитлеровцев на лето 1942 года (см. схему 15). Отчасти данные этой схемы совпали с соответствующими директивами Гитлера, преданными теперь гласности. На схеме были указаны также даты, означавшие, по-видимому, сроки захвата тех или иных пунктов фашистскими войсками. На обороте был помещен следующий текст на румынском языке:

«Союзники

1. Силы, нацеливаемые на разрыв связи в северном секторе.

2. Силы для прогрессивного окружения Москвы.

3. Максимум сил на юг.

4. Идея маневра в наступлении:

– занять порты Мурманск и Астрахань;

– Ленинград и Москва штурмом браться не будут, наступление будет развиваться из района Орел;

– окружить Москву;

– окружить армии между Доном и Донцом;

– другое наступление начнется с целью занять мосты на Волге, и особенно у Сталинграда;

– после падения Ростова наступление должно развиваться на Новороссийск, Кавказ, Баку.

Русские войска

Север – русская армия обороняет

порты Мурманск и Архангельск.

Центр – армия для обороны Москвы.

Юг – маневренная армия в Саратове;

– маневренная армия в Сталинграде;

– армия по обороне Ростова;

– армия по обороне Кавказа;

– армия по обороне Астрахани.

Идея маневра в обороне:

– сосредоточение сил в Ростове против Керчи;

– сосредоточение сил между Доном и Волгой;

– основные маневренные силы в районах Саратов, Сталинград, Астрахань, Кубань будут вести оборонительные действия на соответствующих направлениях согласно тактическому плану сдерживания».

Этот документ, по данным начальника разведки 51‑й армии, принадлежал капитану Зольдану, который, по-видимому, был офицером германского генштаба для связи при 6‑м румынском армейском корпусе, возможно, адъютантом начальника штаба этого корпуса или его переводчиком, быть может, румыном по национальности. У него же были обнаружены заметки для донесений либо своему непосредственному начальнику,