Полковник трех разведок - Богдан Иванович Сушинский

Когда Маругин прокрутил генералу Ванину весь отснятый в апартаментах Сукарно и хорошо смонтированный «секс-компромат», тот, исключительно для душевного успокоения, опустошил рюмку водки и, не предлагая выпить подчиненному — не положено! — прокряхтел, словно размашистую резолюцию наложил:

— Ох и хороши же стервы! Как работают, подполковник, а, как работают! Особенно эта, с виду вроде бы толстушка…

— Старший сержант Шмарова, она же Шмара.

— Да уж, еще та «Шмара». А как сложена Курагина. Как по-царски ведет себя! И как при всем при этом выворачивает душу клиента!

— Сукарно, конечно, тоже гусь. Все-таки президент огромной страны. Мог бы и поостеречься. Своих баб не хватает, что ли?

— Хотя сугубо мужским умом понять его, конечно, можно, — заинтригованно вступился Ванин за индонезийца.

— Не зря же Курагину и Шмару называют, кто «волчицами внешней разведки», а кто и «богинями разврата».

— И «волчицы»… Правильно. Потому как волчицы они тоже… — еще те! Кстати, операцию так и назовем: «В логове волчицы», а то «Индонезийский облом», «Индонезийский облом»! Вульгарно мыслите, подполковник.

…На следующий день, когда официальная часть визита президента Сукарно была исчерпана, в его апартаментах неожиданно появились генерал Ванин и подполковник Маругин, оба в небрежно подогнанных серых костюмах.

— Мы пришли по очень важному для вас, господин президент, вопросу, — безо всяких церемоний начал генерал, представив перед этим себя и спутника. — У нас в руках оказались материалы, которые могут существенно повлиять на ваш имидж не только в вашей стране, но и далеко за её пределами. Но прежде всего — в Индонезии. С вашего позволения, мы хотели бы ознакомить вас с некоторой частью отснятого во время вашего пребывания здесь фильма.

Пока он все это произносил, подполковник достал из чемодана портативный проектор и повесил на стенку небольшой экран.

Вот только поведение президента с самого начала поразило обоих русских разведчиков. Глядя на экран, Сукарно то по-лошадиному ржал, то азартно хлопал себя ладонями по коленям и время от времени тянулся руками к женщинам, словно хотел выхватить из эфемерного мира теней, чтобы снова насладиться упругостью их тел. При этом он постоянно выкрикивал что-то на одном из наречий индонезийского языка.

— Как вы сами понимаете, господин Сукарно, он же товарищ Карно, — не поверил в искренность подобного поведения генерал, — оказавшись в руках высокопоставленных недругов и враждебной прессы, эти материалы окончательно подорвут ваш авторитет в стране и за её рубежами.

— Да меня это совершенно не волнует, — последовал благодушный ответ президента. — Лучше скажите, почему вы сразу же не предупредили, что будете снимать все это на камеру? Тогда я и вел бы себя увереннее и вообще выглядел бы куда убедительнее.

— Прекратите, товарищ-господин Карно, — попытался осадить его генерал. — Вы прекрасно понимаете, чем грозят подобные разоблачения. И что это значит, когда высшее руководство разведки дает согласие на подобные съемки. Причем происходит это в стране, благодаря влиянию которой вы все еще удерживаетесь в президентском кресле. Само собой разумеется, что, если вы согласны на более тесное, более откровенное, скажем так, сотрудничество с нашей страной, весь этот компромат сегодня же может быть уничтожен.

— Уничтожен?! Зачем?! Ни в коем случае! — все еще блаженно ухмыляясь, восклицал Сукарно. — В Джакарте такого фильма я снять не смогу!

Генерал и Маругин удивленно переглянулись. Они ожидали какой угодно реакции — благородного гнева, угрозы политического скандала, требования тут же связать его с кем-то из первых лиц страны, но только не той, которая последовала в ходе их шантажно-вербовочной встречи.

— То есть? — грозно взглянул на «товарища-господина» Карно генерал. — Что вы хотите этим сказать?

— У меня к вам личная просьба, генерал, — все еще озорно посмеиваясь, проговорил Сукарно. — Прикажите своим людям сделать несколько копий этого фильма.

Русские разведчики тупо уставились на иностранца.

— Хотя бы копий десять, если можно, — не унимался индонезиец, и только теперь генерал начал понимать: а ведь президент не шутит. — Естественно, все расходы по тиражированию ленты мы покроем, — и в самом деле продолжал настаивать Сукарно.

— Если это блеф, господин президент, то слишком уж неубедительный и неуместный, — попытался вернуть его к суровым реалиям политического бытия Ванин.

— При чем здесь блеф, генерал? — удивился теперь уже и президент. — Обычное деловое предложение. Вы же знаете, что наша страна состоит из великого множества островов, а я хочу, чтобы этот фильм показали во всех её кинотеатрах. Пусть индонезийский народ убедится в мужской силе и физическом здоровье своего вождя. Уверен, индонезийцы искренне порадуются за «товарища Карно»[27]. И потом, вы ведь ничего не теряете: так или иначе, оригинал остается у вас.

Мрачно взвесив уничижительным взглядом Сукарно, разведчики точно так же мрачно переглянулись и, еще несколько секунд посидев напротив индонезийца, молча побрели к выходу из апартаментов.

— Как ты там первоначально хотел назвать операцию по вербовке этого… президента? — удрученно поинтересовался Ванин.

— «Индонезийский облом». Но тогда я вкладывал в него совершенно иной смысл, товарищ генерал. Имелось в виду, что речь идет об «обломе» этого распутного вождя, а не нашего с вами.

— Вот и накаркал, сукин сын! Действительно, «облом», причем в полном смысле этого слова.

— Выходит, Курагина все-таки была права, когда после свидания с Сукарно обронила: «Попомните мое слово: ни с каким сексуальным шантажом этого жеребца у вас не выгорит. Совершенно иной, самому нашему русскому пониманию чуждый менталитет».

…И лишь за пределами ограды Дома приемов, у машины, разведчики ошарашенно оглянулись. Вспомнив самые развратные сцены из фильма и совершенно идиотскую реакцию на них президента Сукарно, они вдруг, на удивление громко, по-ребячьи как-то повизгивая и чуть ли не приседая при этом, расхохотались.

— Нет, ты слышал, подполковник?! Он хочет, чтобы наш фильм показывали во всех кинотеатрах Индонезии! — буквально сквозь слезы проговорил генерал. — Могут же позволить себе люди! Не то, что у нас: шаг влево — шаг вправо, и, считай, «аморалка» со всеми вытекающими!

— Главное, что, при любом раскладе, это всё же не Сукарно, а наш «облом», — вынужден был признать подполковник Маругин. — Как теперь перед начальством выкручиваться будем, а, товарищ генерал?

— Как перед начальством «выкручиваться», спрашиваешь? — мгновенно помрачнело лицо Ванина. — Во-первых, не «мы», а ты лично. А, во-вторых, почему ты ко мне за советом суешься? Ты со своей Миледи посоветуйся. А еще лучше — со Шмарой. Они тебе всё очень популярно объяснят, а при желании — даже продемонстрируют, как именно перед начальством нужно… выкручиваться.

Париж. Отель «Люксия».

Август 1961 года

Остановиться в этом сравнительно небольшом и далеко не пятизвездочном пристанище Алексу посоветовал сам Винн, который, как и в Лондоне, лично встречал его в аэропорту.