Кошка Белого Графа - Кира Калинина

Городские снега не пели и не звенели, а ворчали и посмеивались над прохожими, когда кто-нибудь увязал в сугробе или шлепался навзничь на накатанном пятачке. Феи развлекались тем, что сбрасывали пригоршни снега с карнизов и водостоков, норовя попасть за шиворот быстроногому мальчишке или важному господину в богатой шубе. Но горожане были укутаны так плотно, что белая пыль оседала в складках одежды, не причиняя неудобств.

Сперва Рауд пытался расчищать тротуары и подходы к домам, однако вскоре сдался и теперь сидел нахохлившись в своем легком полушубке, не желая видеть, как люди провожают взглядами его карету. А людей на улицах было много. Последние дни выдались ясными и безветренными, и жители Альготы спешили наверстать все, что отложили из-за непрекращающихся метелей.

Рауд глубоко ушел в свои безрадостные думы, не спеша продолжить разговор, и я не вытерпела:

«Надо его предупредить!»

– Кого?

«Графа Скадлика! – будто и так неясно. – Его же собираются убить! И короля. Или он тоже знает?»

Рауд откинул голову на спинку дивана. Выражение его лица привело меня в оторопь.

Маска ожесточенно-мрачного веселья. И глаза как жаркие костры.

– Послушай меня, Кошка. Я понимаю твой интерес к Болли, но держись от всего этого подальше. И не болтайся по дворцу в одиночку, иначе попадешь в передрягу, из которой я не смогу или просто не успею тебя вытащить.

Про тайные кошачьи ходы я ему благоразумно не сказала. И про то, как отец Эмелоны смотрел на меня, словно видел сквозь стены. Это могло ничего не значить или значить слишком многое…

– А что касается графа Скадлика, – закончил Рауд, – он сластолюбивый дурак. Но не бойся, с ним ничего не случится.

На этом разговор оборвался, потому что мы приехали.

Сани вкатились во двор четырехэтажной постройки из красного кирпича. Таких я еще не видела – и у нас в Свеянске, и в Лейре каменные дома всегда покрывали штукатуркой.

Своим угрюмым видом здание наводило на мысли о тюрьме или казарме. Зато на нем совсем не было снега. Двор тоже оказался вычищен идеально. Я покосилась на своего спутника. Он наверняка приезжал сюда, чтобы договориться о встрече…

– Приют для увечных и безнадежно больных, – пояснил Рауд.

Так вот почему он говорил, что его наставник-оборотень не сможет увидеться со мной!

– Дорого бы я дал, чтобы оказаться на твоем месте, барышня Кошка, – у Гинаса Хальфорда был глухой голос и вид человека, которого долго морили голодом. – Дал бы, да нечего.

Он хрипло рассмеялся.

На самом деле пищи и всего, что можно купить за деньги, больному хватало с лихвой – он сам так сказал. Просто его тело отказывалось наращивать плоть.

За содержание господина Хальфорда платила королевская казна, и делала это не скупясь. Бывший оборотень коротал дни в просторной комнате, обставленной по-домашнему. Обслуга приюта позаботилась даже о горшках с цветами, вышитых занавесках и паре пейзажей на стене. Вышло уютно. Постель, на которой лежал худой, как жердь, калека, стояла лицом к окну, так что он мог смотреть на город и небо над ним не поворачивая головы.

– Видишь в ней человека? – спросил Рауд.

Он сидел на стуле с подлокотниками, придвинутом к постели, я – на столике по другую ее сторону, чтобы Хальфорду было удобнее меня рассматривать.

– Вижу, – морщины на лице оборотня собрались в улыбку. – Хорошая девушка, не сомневайся. Двуличным душам дар двуликости не дается.

– Скажи это тому, кто тебя изувечил, – хмуро отозвался Рауд. Но прежде бросил на меня короткий взгляд, будто желая проверить, впрямь ли я хорошая девушка.

– Так то небывший, – отмахнулся Хальфорд. – А она настоящий оборотень, хоть шуба у нее и не родная.

В свете солнечных лучей ежик волос над его лбом напоминал соль, редко пересыпанную перцем, кожа походила на печеное яблоко. И все же мужчина, безвольно лежащий под толстым стеганым одеялом, не казался стариком. Я чувствовала в нем что-то… какое-то эхо.

– Небывшие – так их зовут по старинке. А по-научному – фантумы, – пояснил Хальфорд для меня. – Слыхала о таких?

Я покачала головой.

Приют был полон лечебной и хозяйственной магии, и наши с графом шарики здесь не действовали. В любом случае говорить с посторонним я все равно не могла.

– Обычные оборотни переходят в обычных животных. В волков, как я, в кошек, как ты, в собак, в оленей, даже в мышей. А в старые времена были оборотни, которые получили свои звериные тела от темных богов. Знаешь, книжки есть – Бестиарии? С гидрами, василисками, трехголовыми псами и прочими горгульями. Вот в таких тварей фантумы и обращались. Ходили в чужие сны, как к себе на двор. Если верить кое-каким записям, даже в сны людей без дара. Брали любые тела на время или насовсем. За это их в конце концов и извели.

– Если бы, – проворчал Рауд.

Его наставник усмехнулся.

– С тех пор как запретили культы темных богов, небывших стало рождаться куда как меньше. Я за пятнадцать лет службы только одного и встретил…

– Гинас входил в особый розыскной отряд, – объяснил Рауд.

Когда-то фантумы казались непобедимыми. Но на всякую угрозу найдется ответ. Гильдия сновидцев научилась ставить невидимые щиты, сквозь которые ни фантум, ни простой оборотень не пройдет ни во сне, ни наяву. Такой щит стоял и над королевским дворцом. Оказывается, Рауд выхлопотал для меня пропуск! Еще гильдия выслеживала уцелевших фантумов и иных охотников без спроса соваться в чужие сны и сообщала о них ловцам – оборотням на королевской службе.

А между делом сновидцы и оборотни учили молодых магов защищать свой ночной покой.

Гинаса Хальфорда наняли преподать эту науку будущему Белому Графу. Оборотень занимался с Раудом и его младшим братом около пяти лет – до тех пор, пока не попал в за- саду.

Его отряд получил наводку на настоящего фантума, вора и убийцу, и Хальфорду поручили проверить один из подозрительных домов в пригороде Альготы. Просто на всякий случай. Никто не думал, что преступник прячется именно там…

– Чую – химера. Здоровенный гад, три пасти, огнем плюется, хвост ядовитый.

Голос бывшего оборотня стал еще глуше, а от взгляда, обращенного внутрь себя, у меня лапы похолодели – такая жуткая тьма вскипала в его глазах. Доведись мне пережить то, что испытал Хальфорд, ни за что не стала бы лишний раз об этом вспоминать. Мне пасть Грыза до сих пор снилась. А тут такое, что слушать страшно!

Они дрались, беспрестанно меняя тела, становясь то людьми, то зверями. В конце концов химера и