Быть собой (СИ) - "Sleepy Xoma"

Но это все было развлечением. Работа же бывшего раба состояла в том, чтобы патрулировать границы города, к которому непрерывным потоком стекались все новые и новые отряды, подводы с продовольствием, стада животных и многое другое.

Обычных беженцев в Батерию не пускали, как бы это жестоко ни звучало. Диктатор распорядился закрыть для них ворота и отправлять всех людей в южные области. Он счел, что фарийцы все равно не пойдут никуда, пока не справятся с Батерией, а значит, незачем держать в городе лишние рты.

Именно поэтому спустя два дня после его назначения, все, кто не мог участвовать в обороне, также были вынуждены покинуть безопасное место. Тех же, кто не хотел, ждала уже знакомая юноше виселица на главной городской площади.

Димарох, как ни странно, остался. С удивлением для себя Трегоран узнал, что его друг отлично умеет стрелять из лука. Незаменимый для защиты стены навык тотчас же заметно повысил статус актера, которому в подчинение попало десяток мальчишек.

— Понимаешь, Трегоран, — говорил он, после того как узнал о своей новой должности. — Защита родины — священный долг гражданина. Стало быть, каждый свободный просто обязан владеть каким-нибудь несущим забвенье орудием. Твой покорный слуга с детства тренировал свое тело, дабы метать оперенных вестниц смерти в цель.

Оказалось, что «метал вестниц» Димарох мастерски, что признала даже Итриада. Сама ирризийка официально была назначена телохранителем Трегорана.

Единственное, что пока не получалось у диктатора, так это пресечь слухи. А они, увы, подрывали боеспособность защитников города не хуже, чем поражение в бою.

Одни говорили, что фарийцы точно саранча растекаются по землям Атериады, разрушая каждый встреченный на пути город и обращая в рабство всех, кто попадается им на пути. При этом, вроде как, если прийти добровольно и сдать оружие, то можно сохранить свободу. За такие разговоры отправляли все на ту же виселицу.

Другие кричали, что север уже уничтожен, что империю не остановить, и надо сдаться. Их судьба также была не самой радостной.

Третьи стенали о том, что Батерия защищает лишь себя, бросив союзников на произвол судьбы. Нетрудно было догадаться, что ждало и их.

Однако, так или иначе, слухи расползались, а настроение горожан мало-помалу ухудшалось. Возможно, еще неделя-две, и произошел бы взрыв, однако фарийцы любезно пожаловали раньше, и было их, действительно, невероятно много.

Трегоран как раз облетал дальние подступы к городу. Он уже достаточно долго находился вне тела, однако не чувствовал никакого дискомфорта от этого — тренировки сделали свое дело, и сейчас, превратив себя в быстрого сокола, он следил из мира духов за землями на несколько миль от Батерии. Сначала он услышал дальний мерный гул, затем — зарево, выросшее на горизонте.

Он устремился к источнику шума и очень быстро нашел его. Ровные квадраты закованных в броню воинов, один за другим двигались по дороге. Спереди и по бокам колонны скакали всадники, за ними — легковооруженные и почти не бронированные бойцы. Тут и там мелькали маги, которые измененное зрение духа воспринимало словно живые факелы — архонт объяснял Трегорану, что так в мире теней выглядит Пламя духа. Вдали пылил громадный обоз, но к нему юноша уже не полетел, он вернулся, чтобы предупредить архонта о беде.

И уже утром город оказался в кольце осады.

Фарийцы не торопились. Сперва обустроили лагерь по всем правилам своей военной науки, затем — перекрыли все дороги и тропинки, которые сумели отыскать. Потом совершенно спокойно позавтракали, и только после этого выстроились для штурма.

Трегоран в это время находился на стене рядом с Димарохом и Итриадой.

— Я не понимаю, — прошептал он друзьям, с трудом удерживая содержимое желудка на месте. — Как они собираются брать город без осадных машин?

Это был действительно занимательный вопрос. Фарийцы не взяли ни лестниц, ни таранов. У них не оказалось ни осадных башен, ни катапульт, ни копьеметов. Вообще ничего. Их маги не смогли бы пробить древние стены великого города своими чарами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Другими словами, имперские солдаты, разве что, могли подняться на стену, встав друг другу на плечи.

— Не знаю, друг мой, — Димарох нервно дернул тетиву лука. — Они никогда и ничего не делают просто так. Однако учти, что фарийцы дошли до Батерии очень быстро, слишком быстро для войска, которое должно было взять не один город по дороге. Что-то тут нечисто.

И снова потянулись томительные мгновения, наполненные тягостным ожиданием.

Неожиданно в рядах захватчиков началось какое-то шевеление. Солдаты один за другим падали на колени, склоняя головы, а меж них двигался самый высокий и здоровенный мужик из всех, которых Трегорану только приходилось видеть.

На этой громадине были надеты позолоченные доспехи, ярко блестевшие в лучах не по-осеннему горячего солнца, спину укрывал белоснежный плащ, а в руках он держал короткий фарийский меч.

Мужчина, сопровождаемый двумя телохранителями, остановился перед строем, наверное, на расстоянии в пару тысяч шагов, после чего вытянул руку вперед, направив острие меча на стену. А затем мир на мгновение пропал.

Громыхнуло так, что у Трегорана заложило уши, а когда он немного пришел в себя, то ахнул — древняя стена, выстроенная в незапамятные времена и защищенная тысячами самых разных заклинаний, словно покрылась паутинкой. Камни под ногами потрескались, несколько зубцов упали вниз, а соседняя башня покосилась. Сила магического удара оказалась столь чудовищна, столь невообразима и столь абсурдна, что Трегоран даже не испугался — он попросту не понял, что следует начинать трястись от страха.

Зато архонт сразу же оценил проблему и заорал не своим голосом, призывая всех магов ставить заслон. Трегоран, недолго думая, сотворил магический барьер, то же сделали и прочие чародеи. Вовремя — очередной удар как раз был готов сорваться с кончика меча страшного гиганта. Ослепительно белый огонь вырвался и отправился в полет, столкнувшись с барьерами, возведенными чародеями Батерии и…

В голове Трегорана все взорвалось — он завопил от нестерпимой боли и рухнул на спину, а уже в следующий момент громыхнуло и все вокруг пришло в движение. Трегоран с трудом осмотрелся по сторонам — он видел, как рушится целая секция стены, погребая под собой архонта и десятки других защитников, видел, как паника начинает распространяться, точно лесной пожар. У него больше не осталось сомнений относительно личности воина, как и насчет того, почему фарийцы смогли продвинуться столь быстро.

Он со стоном поднялся и, найдя взглядом замерших в растерянности товарищей, смотревших на него, проговорил:

— Димарох, Итриада, за мной!

Сейчас Трегоран точно знал, что он должен делать. Он понял это в тот момент, когда потоки белого пламени, крушили древние стены, когда осознал, кто, а точнее — что — возглавляет армию Империи. В один миг все клятвы, обещания, простая человеческая признательность перестали что-либо стоить. Их сокрушил ужас, затопивший, казалось, каждую клеточку Трегорана, добравшись до самых потаенных уголков его души, но при этом, соображал молодой маг на удивление хорошо и не жаловался на скованность движений. Наверное, его тело решило действовать само, оставив оцепеневший разум отдохнуть.

— Куда мы? — подал голос Димарох.

— Прочь отсюда, пойдем через восточные ворота. Но нужны лошади!

— Бежать? — глаза Итриады расширились от негодования.

— Да, и как можно быстрее. Никому из живых не сладить с самим императором!

Они добрались до дома, и кинулись к небольшой конюшне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Димарох, возьми из дома все ценное!

Пока актер выполнял распоряжение, Трегоран трясущимися руками седлал лошадей, Итриада же с оскорбленным видом ему помогала.

— Мы должны были остаться и принять бой.

— И просто так умереть?

— Шансы оставались.

— Никаких шансов! — заорал Трегоран, пытаясь хотя бы криком унять бьющийся где-то внутри животный ужас. — Он — не человек! Ты видела, что он сотворил? Все маги Батерии не смогли сдержать одно единственное его заклинание! Анаториан — воистину полубог!