Стремнина - Бубеннов Михаил Семенович

Мотористу Егозину трудно было работать с пораненной рукой. На помощь к нему прибежали Кисляев, Уваров и Чернолихов. Они быстро осмотрели все рычаги и тяги, зачистили и смазали солидолом все узлы. Затем подвергли конструкцию тщательной проверке — она действовала легко и надежно. Теперь никаких случайностей не могло быть, и Родыгин, шагая вдоль самосброса, не удержался, чтобы не сказать об этом Морошке.

— Но этого… — он оглянулся на Подлужного, который понуро бродил по прибрежной тропе, — ни в коем случае! Растяпа. Только орать может. Зовите Волкова.

Арсений вправе был считать, что главный инженер, после того как ему не удалось отстранить от работы Демида Назарыча, не хочет встречаться со старым взрывником, и потому ответил нерешительно:

— Я думал, вы не желаете…

— Тут не до эмоций, — ответил Родыгин, хмурясь от неприятных воспоминаний. — Да, вот еще что… Возьмем сразу два заряда. Для экономии времени. Именно с этой целью на нем и сделано две площадки.

Арсений понял, что у главного инженера, несмотря на его показное спокойствие, сильно пошатнулась вера в успех своего самосброса. Он взглянул на солнце, по которому чаще, чем по часам, определял время, и взгрустнул от мысли, что весь день, должно быть, пропадет даром. Но ему ничего не оставалось делать, как подчиниться, и он ответил невесело:

— Воля ваша.

— А то ходи туда-сюда, — добавил Родыгин.

— Только вот какая закавыка, — вдруг, будто спохватившись, заговорил Морошка. — Не годится работать с двумя зарядами. Возишься с одним, а рядом…

— Чепуха! — ответил Родыгин, считая, что занозистый прораб всячески пытается найти такой изъян в его самосбросе, который обесценил бы его почти начисто. — Вы сегодня не в духе, вас и одолевают разные страхи.

— Нарушение…

— Будет вам талдычить!

Взрывники быстро смастерили на обеих площадках заряды, каждый из трех мешков, скрепленных воедино с помощью поперечных жердей. Между зарядами остался проход шириною всего в два шага.

Вышли в прорезь. Демид Назарыч приготовил шнуры и запалы для одного заряда. Но прежде чем заняться подготовкой к отпалке, он осторожно отложил сумку с остальными запалами и детонаторами к стенке рулевой рубки и всех предупредил:

— Глядите, тут моя сумка.

Подошли к камню. По команде прораба Демид Назарыч поджег шнуры. Все, наблюдавшие за работой старого взрывника, разом отступили назад. Слегка побледневший Родыгин, стоявший у рубки, немедленно дернул рычаг, и тот на сей раз сработал безотказно: площадка опрокинулась на левый борт, и заряд погрузился в реку.

Самосброс быстро сносило по течению.

Родыгин уже собирался было поднять площадку, как над вторым зарядом, позади стоявших людей взметнулось пламя. Сильнее всех закричал Володя Полетаев, на котором мгновенно загорелась одежда. Спасаясь от огня, он спрыгнул в трюм самосброса, несколько секунд хлестал руками по тлеющей одежде, потом кинулся через борт.

Родыгин и Морошка одновременно бросились, минуя рубку, на корму самосброса, где уже метался Егозин, оставивший штурвал. Замешкался лишь Демид Назарыч. Спасаясь от огня, он заскочил в рубку, но тут ему подумалось, что горящий заряд можно ведь сбросить в реку — на том и кончится беда. Он бросился обратно из рубки, навстречу пламени, которое неистово взвивалось над палубой самосброса.

Но в тот момент, когда он ухватился за рычаг, его что-то ударило в грудь и вместе с обломками рубки сбросило в реку. Взорвались запалы в его сумке, о которой он совсем позабыл в суматохе…

Едва устояв от взрыва на ногах, Арсений понял, что огонь, того и гляди, ворвется в машинный отсек и тогда загорится мотор, взорвется бак с горючим и воспламенятся смазочные вещества, хранящиеся под самой кормой. Нельзя было терять ни одной секунды. Арсений готов был взреветь, когда ему пришлось сбросить в реку что-то кричавшего, растерявшегося Егозина с пораненной левой рукой. Но Родыгин растянулся на корме и так уцепился за кнехт, что Арсений никак не мог сорвать его с места. «Горим! Горим!» — кричал ему Морошка, дергая его за куртку, но Родыгин только дрыгал ногами. Тогда Морошка, не видя иного выхода, ударил Родыгина носком сапога в бок, и главный инженер, взвыв от боли, скатился за борт.

Не умея плавать, Родыгин немедленно пошел ко дну, но через несколько секунд, когда он успел уже попрощаться с жизнью, его вывернуло со дна клокочущей струей, как чурбан-топляк. И тут же он почувствовал, как его хватают чьи-то руки…

Увидев огонь на самосбросе, Обманка немедленно дала полный газ и бросилась к нему по течению. За огнем и дымом она не видела, как прыгали со снаряда люди, но понимала, что они в большой опасности, и спешила оказать им помощь. Естественно, она решила, что взрывники не успели сбросить загоревшийся заряд, и потому совершенно безбоязненно направила свою моторку к месту аварии — прямехонько на тот заряд, который лежал с догорающими шнурами на дне реки. И в то время когда до него оставалось рукой подать, перед моторкой ударил черный фонтан воды, раздался свист и грохот, и все вокруг заволокло теменью…

Пока Арсений ловил безмолвно захлебывающегося Родыгина, их пронесло до средней части шиверы. Поняв это, Морошка собрал все силы и начал остервенело выгребать к берегу, в направлении брандвахты. Морошка очень боялся, что и его и главного инженера, вывертывающегося из рук, как ослизлый и тяжелый лиственничный комель, выхватит на струю, делающую здесь крутой поворот к середине реки, и выбросит на камни, в самое водяное пекло.

Хотя Арсений и был в спасательном жилете, но, возясь с Родыгиным, нахлебался воды вдоволь. Перед его глазами все вертелось и мелькало — гористый берег, горячий самосброс, подбитые теменью облака. Но вот он почувствовал, как налетел грудью на трос, протянутый поперек реки. Это был папильонажный трос, идущий от земснаряда в сторону противоположного берега. Трос скрывался на четверть под водой. Случилось так, что он оказался под левой подмышкой, что и позволило Морошке укрепиться на нем вполне надежно. Правой рукой Арсений продолжал держать главного инженера за ворот его кожанки. Мышцы руки напрягались до предела: Морошке казалось, что струя в любое мгновение может вырвать Родыгина, оказавшегося за тросом, из его одеревеневшей руки.

Увидев Морошку и Родыгина, лебедчик на земснаряде немного натянул трос, чтобы вытащить тонущих из воды и тем облегчить их участь. Почувствовав, что его поднимают, Морошка оглянулся на земснаряд и увидел, что от его кормы отходит лодка. Спасение было близким, но Родыгина так заметало на струе, что у Морошки стало темнеть в глазах: ему казалось, что его рука вот-вот оторвется у плеча.

Оказавшись в лодке, Арсений Морошка посмотрел вверх по реке. За дымом, который донесло уже до земснаряда, ничего нельзя было разглядеть. Да и что там высмотришь? И Володю, и Демида Назарыча, и Егозина, вероятно, уже унесло с шиверы.

…Полумертвого, посиневшего Родыгина подняли на палубу земснаряда. Едва его откачали и привели в чувство, Арсений Морошка, стряхивая с себя воду, шатаясь от усталости, прошел к багермейстерской рубке, чтобы еще раз взглянуть туда, где произошла авария. Дым уже рассеялся над рекой. Но где лодка изыскателей? Неужели Обманка не кинулась спасти людей? Не может быть. Тут у Арсения впервые мелькнула мысль, что Обманка, бросившись к горящему самосбросу, налетела на заряд, о котором не подозревала, и как раз в тот момент, когда произошел взрыв. «Неужели еще и она и ее ребята погибли?» — подумал Морошка, весь дрожа от сознания огромного несчастья, пронесшегося над Буйной. Его качало как пьяного. Он всматривался вдаль, и даль будто отступала от него, теряясь во мгле.

— Посидел бы, — сказал лебедчик.

— Ты не видел там лодку? — спросил Морошка, указав глазами вверх по реке.

— Была, была…

— Где же она?

— А вон, у берега…

У каменной плиты, что лежала недалеко от брандвахты, толпились люди. Рядом стояла лодка изыскателей. «Уцелели», — обрадовался Морошка и понял, что изыскатели, чудом уцелев от взрыва, кого-то выловили в реке и доставили на берег. Кого же? Егозина или Демида Назарыча? Володю он считал, несомненно, погибшим…