Исповедь любовницы Сталина - Леонард Гендлин

И. В. был в ударе. Он показал телеграмму Гитлера, который поздравил его с 60-летием.

— До чего же внимательный человек, — заикаясь, пропел Молотов.

В Большом театре состоялась премьера оперы Верди «Аида». Я исполнила партию Амнерис. Сталин пригласил на очередной ужин. Верноподданическими тостами верх одержал Ворошилов. В словесное наступление перешел Микоян. Молотов, как всегда мрачно поддакивал. В хоре подхалимов и «речеведов» не был одиноким бархатистый басок Кагановича.

И. В. молча обвел «дорогих» соратников-вождей тяжелым, недобрым взглядом.

— Вы хуже псаломщиков, которые за бутылку водки готовы продать все и всех!

Наступила тишина. Перестали щелкать челюсти. Даже пухленькая Валечка, которой всегда все разрешалось, молча скрылась в буфетной. В воздухе запахло грозой. Сталин свистящим шепотом злобно проговорил:

— Вы все успели записаться в знатное сословие, стали крупными вельможами, дворянами. Новоявленные бояре, забыли, как в сопливом детстве пасли коров и нюхали помет? Забыли, сволочи, как гнули костлявые спины в смрадных цехах заводов и фабрик? Как ютились в хибарках, как заедали вас вши? Став наркомами, научились быстро воровать. Что съежились? Паучье племя испугалось возмездия? — И. В. перевел дух, пот градом катился с его лица, он залпом выпил два стакана боржоми. — Ворошилов, говори, пес паршивый, сколько государственных денег ты списал на свою светлость за счет бюджета?

Словно нашкодивший ученик, народный комиссар обороны вскочил со стула и встал по стойке «смирно». Сталин упивался единоличной властью. Трясясь и заикаясь, маршал невпопад ответил:

— И. В.! Товарищ Сталин! Родной отец! Мы верой и правдой служим Советской Отчизне.

— Андреев— крикнул Сталин в бешенстве. — Доложите нам, какую сумму истратил на свою персону народный комиссар обороны!

Андрей Андреевич сиплым голосом:

— Климент Ефремович Ворошилов ежемесячно безотчетно тратит на «семейные нужды» более 70 тысяч.

— Сумма баснословная, — сказал Сталин, багровея. — Когда-то нищий мастеровой из захудалого Луганска был рядовым большевиком. В день ангела наш маршал преподнес секретарше Тузовой бриллиантовое ожерелье, которое специалисты-золотари оценили в 20 тысяч руб* Скажи, Ворошилов, можно тебе верить? Мы попросим наркомфина подсчитать все твои долги, которые ты обязан немедленно погасить. Человек с запятнанной репутацией не имеет права оставаться на посту народного комиссара. Завтра утром сдашь дела Тимошенко.

Сталин на глазах слабел, он расстегнул ворот, ему стало душно, он заикался. В стакан ему налили вина. И. В. вылил туда из фляжки лекарство. После длительной паузы он снова заговорил:

— Из депутатов Верховного Совета мы создали правительственно-контрольную комиссию, куда вошли Андреев, Молотов, Поскребышев, Маленков, Шкирятов, Мехлис, Давыдова. Нельзя поручать неприятные дела только одним мужчинам.

Опустив головы, посрамленные вожди плелись к машинам.

Месяц продолжалась ревизия в наркомате обороны. Туда нагрянула целая армия бухгалтеров-ревизоров. Долг Ворошилова превысил 700 тысяч рублей. Через неделю Андреев доложил Сталину, что бывший нарком обороны рассчитался с государством. Это его спасло от преждевременной гибели.

Комиссия проверила финансовые дела у Молотова, Кагановича, Калинина. Президент страны Михаил Иванович беззастенчиво тратил на юных красоток десятки тысяч рублей. Из скромных «сбережений» ему пришлось внести 185 тысяч. Долг остальных вождей оказался настолько высоким, что после акта ревизии Сталин отобрал у Молотова портфель председателя Совнаркома. И. В. совмещал две должности: первого секретаря ЦК ВКП(б) и председателя Совета Народных комиссаров. Параллельно укреплялась и власть личного аппарата: с одной стороны, Маленков, Поскребышев, с другой, Берия и его ставленники.

Из Дома ученых я вышла оживленная и веселая: только что закончился мой сольный концерт. У подъезда с букетом весенних цветов меня ждала Надя Тузова.

— В. А., мне хотелось бы посидеть с вами в ресторане «Националь», я заказала столик.

В день спектакля или концерта полагается соблюдать диету, поэтому, испытывая голод, я охотно согласилась. За ужином Надя быстро захмелела. Она умела сдерживать свои порывы. Пока я ее ни в чем не подозревала, Надя мне нравилась. Девушка призналась, что Ворошилов не дает ей покоя. Теперь она работала в секретариате Берия. Тузова осторожно интересовалась моим мнением об этом человеке.

— Надя, — сказала я тихо, — если вы собираетесь со мной поддерживать отношения, никогда не спрашивайте о сильных мира сего. Я ничего о них не знаю. Вы — взрослый человек, сами ко всему присматривайтесь. Мозг у вас на месте, анализируйте, тогда вам все станет ясно.

— Я одинока, мне не с кем отвести душу. Вы — первый человек, которому я решила раскрыть свое сердце. — В этой фразе я уловила фальшивую нотку. Сделала вид, что ничего не заметила. 

— В. А., — продолжала Надя, — только вы в состоянии меня понять. Я прониклась к вам необыкновенным уважением.

— Надюша, я тронута, постараюсь вам платить тем же.

— Мне очень хочется побывать на вечерних и ночных приемах у товарища Сталина, помогите мне туда проникнуть!

— Деточка, с чего вы взяли, что я там бываю? Разве я нарком? Тузова смущенно:

— Мне показалось, что вы в Кремле свой человек.

— Один раз я там была с товарищем Ворошиловым. Попросите об этом своего непосредственного начальника.'

— Я недавно работаю в наркомате внутренних дел.

Поравнявшись с моим домом, Надя вскрикнула:

— Ой, стряслась беда: я ключи дома оставила, а родители уехали на дачу, приедут только завтра после обеда. Что делать? Мне негде ночевать!

Тузова стремилась во что бы то ни стало проникнуть в мою квартиру.

— Наденька, у меня страшный кавардак. Очевидно, у вас есть подруги, деньги на такси я вам одолжу.

— В. А., я не из гордых, могу и на полу переночевать, докучать вам не буду.

— Извините, дорогая, мне пора отдыхать, завтра предстоит тяжелый день — репетиция и спектакль.

Надя Тузова разочарованно со мной простилась. Она даже забыла взять деньги на такси. Ночью я позвонила Поскребышеву и все ему рассказала.

— Тузову остерегайтесь! — сказала А. Н.

Началась серия дипломатических приемов. Сталин тепло принял в Кремле английского посла сэра Стаффорда Крипса. Потом он кричал на соратников:

— Учитесь у англичан, как надо себя вести за столом. На казенную жратву набрасываетесь, как голодающее племя. Это про вас писал Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо».

Больше всех доставалось Хрущеву, с каждым годом у Сталина росла к нему антипатия.

— Езжай в свою вотчину, нос-сардельку спрячь в штаны. Если без причины появишься в Москве, на вершок сделаем короче! Ты понял, обрубок, что я сказал?

Хрущев побледнел и молча вышел из кабинета Сталина. Вожди всегда радовались «шуткам» хозяина.

С особенным радушием И. В. принял министра иностранных дел Японии господина Мацуоки. Когда тот уезжал, ему запаковали несколько бутылок отборной водки и ящик коньяка.

Из Берлина отозвали посла Деканозова. Заместителю по иностранным делам поручили щекотливое дельце — составить правительства для новых советских республик: Латвии, Эстонии, Литвы. Для этой цели выехали с особыми полномочиями в Ригу Вышинский, в Таллин Жданов, в Вильнюс Маленков и Мехлис.

В июле Калинин подписал Указ об опозданиях. Началась вакханалия арестов и многотысячное осуждение на принудительные работы с удержанием у рабочих и служащих 25 % заработной платы в пользу государства сроком до шести месяцев. На полный ход заработала еще одна доходная статья, предусмотренная Сталиным и наркомфином. Приведу один характерный пример.

В Малом театре с огромным успехом играет народная артистка СССР Варвара Николаевна Рыжова. В филиал назначили директором в прошлом крупного партийного работника. Новоиспеченный директор осмелился проявить инициативу. Он ретиво откликался на все указы и постановления правительства. Рыжовой шел 70-й год. Однажды в день репетиции у нее заболело сердце, закружилась голова — накануне она сыграла два спектакля. Старая актриса, человек дисциплинированный, на трамвае приехала в театр. Директору доложили, что артистка Рыжова без оправдательного документа опоздала на 20 минут. Через секретаря директор приказал Рыжовой подняться к нему в кабинет на третий этаж. Как раз в это время актриса разгримировывалась.

— Голубушка, директор мне не нужен, я его даже не успела как следует разглядеть. Если я ему понадоблюсь, пускай придет через часок. Мне надобно отдохнуть, чайку попить с лимончиком, с девчатами поговорить. Ступай с богом, красавица!

Разъяренный директор прибежал к Рыжовой.