Исповедь любовницы Сталина - Леонард Гендлин

— Вам жалко Пашу и сына?

Сталин метнул на меня злобный взгляд.

— Мертвых не полагается жалеть, — ответил он жестко.

В то лето мы часто и надолго выезжали в море. В облике Сталина происходили резкие изменения в худшую сторону. Он становился сварливым, раздраженным, малоразговорчивым.

После просмотра фильма «Александр Невский» И. В. пригласил кинорежиссера Эйзенштейна. Картина ему очень понравилась. Он смотрел ее десять раз. Сталин тепло принял Мастера.

— Сергей Михайлович, вы сделали превосходный фильм, умный и, главное, патриотический; Мы слышали, что вы начинаете снимать картину о Большом Ферганском канале, об истории, этого некогда великого края?

— Совершенно верно, И. В. Мы только что с группой вернулись из большой поездки по Узбекистану.

— Товарищ Эйзенштейн, мы собираемся поручить вам ответственное дело.

— И. В., любое ваше задание для меня — больше чем праздник!

Сталин улыбнулся: умную и тонкую лесть он любил и ценил.

— Советское правительство подписало с Германией долгосрочный пакт о ненападении. В этом году с дружественным визитом к нам приезжал министр иностранных дел господин фон Риббентроп. В СССР мы пригласили с официальным визитом рейхсканцлера и президента Германии Адольфа Гитлера. Он приедет зимой будущего года. Его любимый композитор Рихард Вагнер. Мы предлагаем вам осуществить в Большом театре постановку оперы «Валькирия». Лучшие артисты, музыканты, художники-декораторы, любая необходимая театральная техника будет в вашем распоряжении. В финансовом отношении этот спектакль — безлимитный.

Эйзенштейн взволнованно:

— Когда я должен дать ответ?

— Сейчас.

— И. В., мне не приходилось ставить музыкальных спектаклей. Я не очень хорошо знаком с творчеством Вагнера. Если говорить откровенно, многое в его искусстве мне не совсем понятно.

— Вам окажут помощь консультанты-профессора любых наук. Цель спектакля — Гитлер из театра должен выйти потрясенный, оперу надо начинить духом германизма.

— Хорошо, И. В., я постараюсь сделать все возможное.

— Помимо Ферганского канала, какие у вас планы?

— Я работаю над сценарием-трилогией о жизни и деяниях царя Ивана Васильевича Грозного.

— Выбрали замечательную тему. Об Иване Грозном у нас состоится особая беседа.

Прилетел Ворошилов. Он сказал, что успешно проходит «операция» по освобождению Западной Украины и Западной Белоруссии. Сталин радостно:

— Мы научим эти народы жить и работать по советским законам. Наша Конституция для всех едина!

Вечером во время прогулки И. В. спросил маршала:

— Ефремыч, говорят, что ты содержишь двух женщин: одну — еврейку Екатерину — законную, вторую провославную — балерину Ольгу Лепешинскую? Скажи, старик, кому ты отдаешь предпочтение?

— И. В., побойтесь Бога! — пролепетал сконфуженный Ворошилов.

— Бог всегда с нами, — нравоучительно сказал Сталин, — а ты его давно потерял! Вот вызовем на Политбюро твою жену и расскажем ей, какими непотребными делами занимается в свободное время народный комиссар обороны. Ты действительно, Клим, великий стратег, если одной женщины тебе мало. А еще депутат Верховного Совета! Какой нравственный пример ты показываешь рядовому и командному составу?

Сталин открыто над ним издевался, да еще в моем присутствии. Ворошилов бледнел, краснел, потел.

— Учтем ваши замечания, постараюсь исправиться.

— Я видел фотографии: голенькая балерина сидит на твоих старых, рабочих яйцах!

Ворошилов испуганно крикнул:

— Не может быть!

— Несколько альбомов конфискованы у Заковского. У тебя есть ко мне вопросы?

Маршал сник.

Появились неразлучные друзья Маленков и Берия, Молотов, Каганович, престарелый подслеповатый Калинин. До самого утра продолжался обильный ужин. Берия и здесь проявил инициативу. Он ще-то раздобыл цыган из театра «Ромэн». Прекрасно пела молодая красивая Ляля Черная. Каганович пожирал ее глазами. Сталин это заметил:

— Лазарь, смотри не подавись!

Сочи приелись. И. В. предложил отпуск закончить в Подмосковье.

— Дорогие наркомы пусть остаются, а мы с вами, Верочка, удерем от них в Москву.

Год 1940

Спереди будь рабом твоего хозяина,

а сзади копай ему могилу,

тогда сядешь на его место.

На Новогоднем вечере познакомилась с писателем К. Г. Паустовским. Мне импонировало; что он близок к Булгаковым, которых я успела узнать и полюбить. В хаосе изломанного времени, в толпах ничем не приметных людей он находил то, что позволяет человеку сохранять достоинство, веру, силы для борьбы. Он ненавидел пошлость, злобу, насилие, хамство. Бесконечно мое уважение к художнику слова за то, что Паустовский всегда называл вещи своими именами. Через некоторое время Константин Георгиевич приехал ко мне удрученный:

— Поедемте на Никитский бульвар к Булгаковым. С Михаилом Афанасьевичем плохо.

Елена Сергеевна, затянутая в закрытое черное платье, кивнула нам. Небольшая уютная квартира наполнена знакомыми и незнакомыми людьми. Пришли артисты и режиссеры московских театров. Я рада была увидеть Сергея Эйзенштейна, Александра Таирова, Алису Коонен. Из Лавры прикатили высоченные красавцы-священники, друзья Булгаковых. В углу молча без слез стояла бледная и неподвижная Анна Андреевна Ахматова.

Булгаков долго и страшно мучился. Он умер от гипертонического нефросклероза 10 марта 1940 года. Ему не было 50 лет. Похоронили его на Новодевичьем кладбище. Елена Сергеевна попросила не говорить речей. Когда возвратились домой, Паустовский, подойдя к овальному портрету, тихо сказал: «Дорогой Михаил Афанасьевич! Вот увидите, непременно придет и ваш час! Спасибо за вашу искреннюю дружбу…»

Е. С. устроила поминки. Для многих все сразу забылось. Актеры пили, смачно жевали, острили, рассказывали, смеясь, плоские анектоды. Увидев укоризненный взгляд хозяйки, на секунду умолкали, а потом снова начинали шуметь.

Полковник Михайлов пригласил меня на новоселье. За участие в гражданской войне в Испании ему присвоили звание Героя Советского Союза. Он недавно вернулся с финского фронта. Встретила Буденного с плечистой дамой. Юркий военный шепнул, что она — его новая жена. Подвыпивший хозяин дома рассказал, что 30 советских дивизий под командованием маршала Тимошенко перешли в разных районах границу «дружественной» Финляндии. После весьма чувствительных потерь удался массированный прорыв. Бронированная линия Маннергейма была взломана. Финны отступили. В качестве добровольной контрибуции Финляндия «уступила» СССР Карельский перешеек и города в районе Северного залива Ладожского озера: Выборг, Кексгольм, Сортавала и часть острова Рыбачьего…

В связи с событиями в Финляндии поднялся весь мир. Впервые было произнесено: «Советский Союз — АГРЕССОР»…

Берия за столом у Сталина спросил, как я провела вечер у полковника Михайлова, кто там был, о чем говорили, как военные спецы отнеслись к советско-финской войне.

— Мы знаем, — перебил И. В., — что военные товарищи умеют пить, врать и болтать.

Их осведомителем оказался Буденный.

В секретариате у Ворошилова работала Надя Тузова. Она знала английский и французский, умела печатать, в совершенстве изучила стенографию. В наркомат обороны девушка попала после окончания института иностранных языков. Красивая, скромная, дочь кадрового командира Красной Армии, она производила приятное впечатление. Надя часто бывала в Большом театре.

К Сталину на ужин, в Семеновское, Ворошилов приехал с Надей Тузовой. Стареющий маршал не отходил от молодой женщины. Всем было ясно, что Тузова не только секретарь наркома.

И. В. был в ударе. Он показал телеграмму Гитлера, который поздравил его с 60-летием.

— До чего же внимательный человек, — заикаясь, пропел Молотов.

В Большом театре состоялась премьера оперы Верди «Аида». Я исполнила партию Амнерис. Сталин пригласил на очередной ужин. Верноподданическими тостами верх одержал Ворошилов. В словесное наступление перешел Микоян. Молотов, как всегда мрачно поддакивал. В хоре подхалимов и «речеведов» не был одиноким бархатистый басок Кагановича.

И. В. молча обвел «дорогих» соратников-вождей тяжелым, недобрым взглядом.

— Вы хуже псаломщиков, которые за бутылку водки готовы продать все и всех!

Наступила тишина. Перестали щелкать челюсти. Даже пухленькая Валечка, которой всегда все разрешалось, молча скрылась в буфетной. В воздухе запахло грозой. Сталин свистящим шепотом злобно проговорил:

— Вы все успели записаться в знатное сословие, стали крупными вельможами, дворянами. Новоявленные бояре, забыли, как в сопливом детстве пасли коров и нюхали помет? Забыли, сволочи, как гнули костлявые спины в смрадных цехах заводов и фабрик? Как ютились в хибарках, как заедали вас вши? Став наркомами, научились быстро воровать. Что съежились? Паучье племя испугалось возмездия? — И. В. перевел дух, пот градом катился с его лица, он залпом выпил два стакана боржоми. — Ворошилов, говори, пес паршивый, сколько государственных денег ты списал на свою светлость за счет бюджета?