Будни отважных - Н. Семенюта

В 12-й квартире Лене открыл дверь веснушчатый мальчишка.

— Вам кого? — спросил он.

— Анатолия Дмитриевича.

— Дедушка, тебя! — крикнул мальчишка.

В дверях появился высокий седой старик:

— Прошу вас.

Когда Лена объяснила цель визита, Никонов призадумался.

— Так вы думаете, что Павел Георгиевич — отец Сергея Колосова? Н-да. Я что-то не помню, чтобы у него были дети. К нам он пришел в 1946 году. Где до этого работал? В какой-то артели.

В тот же вечер Минина побывала и у Павла Андреевича Сизова.

Ее встретили тепло и приветливо. Выслушали. Потом молча показали письмо из войсковой части.

— Вы знаете, это очень тяжело вспоминать, но что поделаешь. Сергей действительно погиб. Я ведь с ним в одном полку служил. Нас в одном бою накрыло. Я вот, старый, уцелел, а он... — Павел Андреевич горестно тряхнул головой и отошел к окну.

— Вы меня извините, — тихо сказала Лена, — я не хотела причинить вам боль. Но, понимаете...

— Понимаю, дочка, понимаю.

Павел Андреевич подошел к ней, и, опустив тяжелую ладонь на плечо, ласково сказал:

— Хорошая ты моя... Разве есть час, в который бы я о Сереже не думал. Ты доброе дело делаешь.

Долго бродила Лена в тот вечер по улицам города. Из будки телефона-автомата позвонила Афанасьеву. Майор был дома, Минина подробно рассказала ему о том, что сделала.

Дома, еще и еще раз перечитывая сделанные за день записи, Лена поняла, что идет правильной дорогой. Необходимо было проверить линию «Сизовы» до конца. Если она ничего не даст, значит, ниточка, которая потянулась от Лукьянова слишком тонка. А если нет? От этой мысли ее бросило в жар. Если нет — значит, разгадка рядом. Конечно, надо посмотреть и всех Колосовых. Интересно, будет ли там хоть одна кандидатура с отчеством Анисимович?

Лена зажгла настольную лампу и села писать ответ Сергею Колосову.

Письмо получилось коротким:

«Уважаемый Сергей Николаевич!

Поиски продолжаются. Была у Лукьяновых. Старики держатся бодро. Они сообщили мне кучу интереснейших подробностей. Думаю, почти уверена, что встреча с ними принесет пользу. Вы должны меня понять: это не просто обязательные в таких случаях бодрые заверения. Интуитивно я чувствую, что поиски завершатся успешно, хотя, честное слово, мне еще не приходилось разыскивать людей с таким большим сроком разлуки. Шутка ли — 40 лет. Это больше, значительно больше всей моей жизни...»

Две недели ушли на поиски документов Колосовых. Были пересмотрены тысячи записей. За это время Лена встретилась со всеми остальными Сизовыми, оставался один — тот, что был в Кисловодске. В эти же дни Лена дважды побывала у Лукьяновых, но ничего нового не узнала.

Как-то утром ее вызвал Афанасий Афанасьевич и подал пакет из областного адресного бюро.

— Держите, лейтенант, — сказал он с каким-то особым, значением в голосе и добавил: — Скоро придется вам расстаться с этим званием. Так-то... Видел у комиссара бумагу... Одним словом, не сегодня-завтра быть вам старшим лейтенантом. Ну, что там сообщают из адресного? Так... Петровна, Николаевна, Ивановна, Иванович, Григорьевна, это все Ивановичи. Стоп. — Майор взял из рук Лены карточку. — «Колосов Николай Анисимович, 1902 года рождения. Жена — Колосова Марья Петровна, 1908 года рождения. Дети: Зинаида, Виктория».

— Или вот. — Лена протянула майору еще несколько карточек. — Понимаете, во всем этом огромном списке нет Валентины Анисимовны Колосовой. Есть только Николай Анисимович. Он упоминается Лукьяновым и прямо подходит под все данные. Если эта версия не пройдет, придется запрашивать, другие республики. Больше Анисимовичей нет.

— Постарайтесь проверить сегодня, Леночка. Вечером позвоните мне домой. Часиков в десять.

На улице стоял не по-летнему прохладный день. В скверике было пустынно и тихо.

«Скоро осень, — подумала Лена. — Как быстро пролетело лето. Вот закончу это дело и попрошусь в отпуск. А сейчас — к Колосову».

Николай Анисимович жил в новом одиннадцатиэтажном доме у самого Дона. Дверь открыла пожилая женщина. Руки ее были в муке.

— Здравствуйте. Вы Марья Петровна? Я из милиции.

— Заходите. Извините, обед готовлю. Скоро ведь все соберутся, поэтому в таком виде. — Она глазами показала на перепачканный передник. — Проходите, садитесь. Раз из милиции, значит по серьезному делу. Слушаю вас.

— Скажите, пожалуйста, — начала Лена, — вам имя Сережа о чем-нибудь говорит? У вас был сын Сережа?

— Сережа, Сережа... Постойте, кого вы имеете в виду? Какого Сережу? Валиного? Он жив?

Женщина взволнованно смотрела на Лену.

— Тот, кого я имею в виду, — жив.

— Зина, Зиночка, — слабо крикнула Марья Петровна.

В комнату вошла невысокая женщина лет сорока.

— Зиночка. Эта девушка говорит, что жив Сережа. Тети Вали сын.

— Правда? Столько лет прошло. Он ведь мой ровесник. Как же это так? Ведь тете Вале говорили, что он умер от тифа.

— Да, да, — торопливо утирая слезы перепачканными в муке руками, быстро заговорила Марья Петровна, — мы тогда ничего о нем не знали, а потом написал Павел, первый муж Вали, о том, что Сережа умер. Немного успокоившись, Марья Петровна рассказала

как это было.

— В тысяча девятьсот девятнадцатом году Валя вышла замуж за Сизова Павла Георгиевича. Немного с ним пожила и разошлись. Пил он тогда много. Странную жизнь вел. А она ребенка уже ждала. В двадцатом году родила сына. К этому времени Павла и след простыл: куда-то уехал. В двадцать втором году моего Николая, который служил в Красной Армии, перевели на Урал, мы и Валентину с собой взяли. Чего ей одной-то.

Как-то однажды Николай пришел домой и сказал, что видел в городе Павла. А через два дня после этого тяжело заболела Валя. Пришлось ее отправить в госпиталь. Мальчонка остался у меня. В тот вечер, когда ее увезли врачи, появился Павел. Каялся, плакал. Потом заявил: я сына возьму к себе на денек. Как уж я отдала, ума не приложу. Только забрала у него адрес, где он живет, и все. Ночью пришел с дежурства Николай, узнал о визите Павла, выругал меня и ушел по оставленному адресу, чтобы, значит, Сережу назад привести. Вернулся мрачнее тучи. Нет, говорит, там никакого Сизова. Фикция все это.

Через две недели вернулась Валя. Тоненькая, слабенькая. «Где, — говорит, — мой Серенький?». Как узнала, что его Павел забрал, так без памяти и рухнула. Поверите, три месяца лежала. Такое потрясение. Потом вроде успокоилась. Утихла. А через два года получили мы письмо. К тому времени мы уже обратно в Ростове все были. В письме сообщалось, что Сережа умер от тифа в детском доме. Так вы говорите, что он жив?

Марья Петровна взяла у Лены письмо Сергея Николаевича и медленно стала читать его.

— Боже мой, — горестно шептала она. — Сколько же горя из-за него перенесла Валечка! Сколько слез она выплакала. Сколько ночей не спала.

— Вы у нее уже были? — спросила Зинаида Николаевна.

— А она жива?

— Конечно!

— Мы пойдем к ней вместе, — засуетилась Марья Петровна. — Жаль, нет Николая.

Это был

день удач.

Внизу, в подъезде, они столкнулись с Николаем Анисимовичем, высоким плечистым мужчиной.

— Коля! Коленька, эта девушка волшебница, она нашла Валиного Сережу.

— Постой, Маша. Ты случайно не заговариваешься?

Колосов недоверчиво осмотрел хрупкую фигурку лейтенанта и сказал, протягивая здоровенную ладонь:

— Николай Анисимович. О чем это она? Правда?

Лена счастливо тряхнула головой.

— Да вы что? Как же это? Разве так бывает?

И тогда, перебивая друг друга, здесь же, в подъезде, они рассказали все Николаю Анисимовичу.

Случайному прохожему эта картина могла бы показаться странной и забавной. Стоят три женщины и плачут, мало этого — рядом с ними высокий мужчина, который тоже не может сдержать слез.

Они долго советовались, как бы помягче сообщить эту новость Валентине Анисимовне. Составляли планы, распределяли роли. Договорились, что обо всем скажет брат, а они будут давать только пояснения.

Но едва они вошли в квартиру Валентины Анисимовны, как Марья Петровна бросилась ей на шею и, захлебываясь слезами, сообщила самое главное...

В этот день Лене пришлось быть и врачом — она без конца давала женщинам всякие успокаивающие лекарства, и поваром — готовила кофе, и рассказчиком — в который раз повторяла и повторяла историю о том, как пришло письмо, и как встреча с Лукьяновым подсказала ей, что надо искать Николая Анисимовича, и, очевидно, его сестру, Валентину.

— Да вы ее и не нашли бы среди нашей фамилии, — говорил Николай Анисимович. — Она ведь замуж вторично вышла и стала Герасимовой. Потому и запрос из Ростовской милиции тогда до нас не дошел, кстати, в то время мы еще на Урале жили. Так что Сергею правильно ответили.

Это был не первый поиск Мининой, но почему-то такое волнение она испытывала впервые. Очевидно, это происходило от того, что много необычного было во всей этой истории.