Четверо в каменном веке. Том 2 (СИ) - Селиванов Дмитрий

– Эккэ! Носи!

– Верба, – произнёс Дух Зимы. – У тебя есть муж.

Это был не вопрос, но Верба кивнула, отвечая:

– Да, Дух Зимы.

– Веди!

И они пошли. Впереди Верба. За ней две женщины – снежных духа в белых одеждах. Последним шёл Дух Зимы и заставлял своей штукой петь мелких духов.

[*] Здесь и далее до конца сцены все говорят на неандертальском языке – попаданцы уже достаточно выучили, чтобы сказать несколько коротких фраз.

[**] Эккэ! – возглас одобрения.

[***] Особенность неандертальского языка – имеется единственное, двойственное и множественное число.

***

– Фух!

Михаил поставил на пол жалобно вякнувшую гармонь. Скинув на ходу плащ, он упал навзничь в постель.

– Шоб я ишо раз согласился проводить такие мероприятия!

– Йи-ху! – Ольга с Ириной плюхнулись по бокам.

Не с разбегу, конечно, как муж, но и не по-стариковски. В отличие от мужа, девушки, хоть и устали, но были счастливы – праздник удался!

– А ты видела эти охреневшие физиономии? Я чуть не заржала. Чуть всё не испортила.

– Я ещё в начале, когда бегала переодеваться, отсмеялась. Потом было легче.

– А как Галё лелеял нож! Умора просто!

– Когда топор подарили, он вообще глазами засверкал!

Жёны говорили громко, возбуждённо. А так как они лежали с двух сторон, то орали Михаилу в оба уха по очереди.

– Девушки, прошу, и так голова гудит...

– Да ну тебя! Зануда. – Проворчала Ольга. – Меняемся!

И полезла через него, чтобы пошептаться с подругой.

Мужчина облегчённо свернулся клубочком на краю кровати, накинув одеяло и заткнув уши подушками. Возбуждённые голоса жён всё равно пробивались сквозь синтепон, но так он хоть смог вырубиться.

Глава 18. Роды

Михаил плавал в Паратунке[*]. Как же давно он здесь не был! И вот сподобился. Теперь рассекает по широкому, открытому в звёздное небо бассейну. Оттолкнуться от деревянного бортика – и до другой стороны. Вдоль, потом поперёк, и снова вдоль. Стоял лёгкий морозец и волосы на голове постоянно застывали. Приходилось время от времени окунать её, чтобы не совсем уж задубеть. А сверху снежок падает... Михаил наплавался и решил лечь на воду. Никогда не получалось, но тут решил попробовать. Вода в источниках минеральная, плотность выше, а значит – может получиться. Он расслабился, раскинул свободно руки и ноги...

– Ми-и-и-ша-а...

Приятно так, вода накатывает мелкими волнами через грудь.

– Ми-и-и-ша-а...

Кто зовёт, интересно? Не охота открывать глаза. Подождут.

– Сапегин, твою мать!

Вопль над ухом заставил затрепыхаться, мужчина начал тонуть. Но тут же всплыл, разбрасывая волны... из одеяла.

– Сапегин! Полундра! У Иринки воды отошли.

Сон моментально слетел. Михаил огляделся. Ольга с деловым видом помогала устраиваться Ирине в полусидячем положении. А та, откинувшись на подушки, пребывала в прострации. Ещё вчера ей было хоть и тяжело, но уже почти привычно. Сейчас же в глубине живота нарастало непонятное напряжение. Как будто все кишки разом решили сжаться.

Не успел Михаил понять что – к чему, как из подвала выглянула Йв.

– Начялося.

– Знаю, – откликнулась Ольга. – Ты вчера говорила.

– Савсема начялося.

– Предсказательница, блин! – Проворчал Михаил, пытаясь оттереть липкие руки о простыню.

Не до разговоров ему сейчас было. Только руками дело не ограничивалось. Вроде вылилось-то немного, но вляпался он капитально – от колен до самого пояса какие-то сопли размазаны. Липнет так, что можно обмотаться тряпкой и не завязывать – так будет висеть. Теперь понятно, почему бассейн снился. Тепло, сыро стало в постельке. Кайфово, короче.

– Я сейчас обкакаюсь! – Запаниковала Ира.

– Не пи*ди! – Как всегда, при волнении и нервотрёпке Ольга не следила за языком. – Обосрёшься ты позже. А сейчас это у тебя матка начинает готовиться. Первые потуги.

Потом Ольга решила всё-таки провести осмотр пациентки:

– Так, я сейчас. Руки помою и проверим, как у тебя с раскрытием. Никуда не уходи!

– Да куда я денусь! – Усмехнулась Ира в спину «убежавшей» Ольге.

Та, тоже на последнем месяце, передвигалась со скоростью улитки. Как и беременная неандерталка – и эта могла только переваливаться потихонечку.

Михаилу надоело бесполезное занятие по оттиранию рук и, прихватив из серванта маленькое полотенце, он потопал к умывальнику – смыть всю эту гадость.

Жена уже шуршала навстречу.

– Готовь воду и простыни, – бросила на ходу.

Михаил молча кивнул, посторонившись. Весь процесс обговаривался уже много раз. Всю зиму... Всю зиму! Женщины клевали ему мозг, как и что нужно будет делать. И чем ближе к срокам, тем чаще повторяли. Ольга вспоминала и собственный опыт, и всё, что ей говорили врачи или другие рожавшие женщины. И каждый раз инструктаж повторялся в расширенном виде с самого начала.

С усилием стянув липнущие к заднице (и переднице, что оказалось несколько болезненно) трусы, он быстренько подмылся и побежал переодеваться. Ирина всё так же сидела в прострации, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Только ноги раздвинула, да так и не сдвинула после осмотра. Рядом, на другом краю кровати, шёл консилиум. Ольга обсуждала детали с поднявшейся из подвала Йв.

Об этом он не подумал – что придётся голым скакать перед чужой женщиной. Прикрывшись руками, Михаил скользнул к серванту и, быстро схватив чистые трусы, оделся.

– Раскрытие среднее, – услышал он слова жены. – Так что, Миш, не спеши. Успеешь ещё. Часов шесть у нас есть до первых настоящих схваток.

– А сейчас что? Фальшивые? – Ирина говорила, каждый раз резко выдыхая. – Крутит в животе.

– Крутит – это ещё не схватки. Вот когда у тебя всё внутри колом встанет – тогда да. Ну, даже если ребёнок шустрее окажешься, то по-любому часа три есть.

Михаил решил, что нефик греть уши, пора заняться делом – и ушёл на кухню. Снял с печи и сцедил отстоявшуюся со вчерашнего вечера воду. Близость известняковых скал делало воду очень жёсткой – в ней после кипячения выпадал осадок в несколько миллиметров. Вот и приходилось кипятить накануне, а утром аккуратно сцеживать, стараясь не взбаламутить. Так и не запущенное в полную силу отопление медленно наполнялось в том числе и из-за жесткой воды, а не потому что Михаил ленился. Если не очистить воду заранее, то осадок отложится в трубах. Вот и получилось, что батареи он наполнил только к весне.

Пара вёдер остывшей кипячёной воды осталась здесь, а вторую пару Михаил поволок вниз в подвал к Йв и Галё. Неандертальцы переехали в дом через пару недель после Старого Нового Года. Морозы становились всё резче, в бане следить за отоплением становилось всё труднее. Вроде протопишь, но выдувает через несколько часов. Одно дело попариться – тогда и натопить можно сильнее, и падение температуры к утру не так актуально.

Так что, как только ноги Галё более-менее зажили, его перетащили в подвал. Большую комнату, снова приспособленную под общую мастерскую, Михаилу стало жалко отдавать дикарям. Поэтому он активно агитировал жён не селить аборигенов наверху. А потом вообще оказалось, что неандертальцам жарко, когда топится русская печь – а она как раз выходит боком в большую комнату. Зато подвальная температура в пятнадцать градусов оказалась для них вполне комфортной. Во всём плюсы получились: и мастерская осталась, и баня освободилась, и живут ребята – не сравнить с пещерой.

Но сегодня им придётся попотеть. Для нужд роженицы требуется горячая вода и прокалённые простыни. Утюга, чтобы их дезинфицировать, нету. Приходится выкручиваться чистыми противнями, на которых и будут жариться простыни. Именно поэтому задействована подвальная печь – из-за большой плиты, на которой много чего можно разместить.

[*] Паратунка – река на Камчатке к западу от Авачинской бухты и одноимённые горячие минеральные источники. Так как именно Паратунка стала первой использоваться для лечебного туризма, то это имя стало нарицательным и местные жители все источники называют Паратункой: «Поехать в Паратунку».