Логика монотеизма. Избранные лекции - Гейдар Джахидович Джемаль

Мы только надеемся, что если мы окажемся праведниками и после Воскресения и Страшного Суда будем введены в Новую землю и Новое небо, то там то, что для нас было бликом, скользящим по стене, станет неотъемлемо нашим, уже никуда не девающимся, фундаментально нашим. А сейчас, в нашей жизни, если зеркальце будет убрано, блик скроется. Но для этого и посылается к реальным обладателям (которые реальные обладатели в этой жизни) – пророкам – Откровение. А Откровение, которое посылается, – это призыв и наставление, которое потом уже, на нашем уровне дискурса, надо развить и превратить в политическую философию, которая даёт уже конкретное большое теоретическое тело ко всему этому.

Есть импульс, который побуждает к противостоянию Бытия и освобождению сознания. А этот импульс оформляется уже потом через наши усилия. Как у политических теологов, идеологов, интеллектуалов, которые делают всё для того, чтобы дискурс, который у нас оживает через язык в голове, соответствовал Откровению, входил с ним в резонанс.

Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует) является последним пророком. Это как снять с гончарного круга кувшин, который уже готов, а круг по инерции вращается, но последний кувшин уже снят. Вот последнее вращение будет идти до Судного Дня. И тут есть такой вопрос.

Дело в том, что было бесчисленное множество человечеств. Это для многих обычных верующих покажется спорным, но время циклично. То есть возникают человечества, которые проходят по некоторой определённой парадигме весь этот путь, и оказывается, что они не могут выполнить эту задачу, они не могут решить вопрос об освобождении сознания. То есть они оказываются глиняными куклами, которых Провиденциальный Замысел (как скульптор, который решил, что это не удалось) мнёт, кидает назад в ящик, где лежит вся глина, и опять набирает и лепит новое человечество до тех пор, пока в бесчисленной цепи восстановлений не явится то человечество, в котором, в виде чуда, эксклюзива, не совершится задача, поставленная Провиденциальной Мыслью перед глиняной куклой, перед тварью. Тогда будет не очередное звено в цепи – то есть возврат к Золотому веку, нисхождение опять к Железному, затмение, опять Золотой век и так далее, – а будут на самом деле смерть, Воскресение, Суд, Новая земля и Новое небо как Бытие, которое уже преображено таким образом, что оно уже не циклично, то есть постциклическое Бытие.

То есть это в некотором смысле есть конец круга Сансары и обретение…

«Сансара» – неудачное слово. Дело в том, что «перерождение» – это атрибутика не нашего дискурса. Никаких «перерождений» – всё уникально и одновременно множественно. В спирали каждая точка располагается по соседству предельно близко к другим, но она всегда остаётся собой. Поэтому нет повторов, нет перерождений.

Единственный повтор будет в случае успеха, когда мы будем воскрешены. Это уникальный повтор, в виде абсолютного триумфа, который вообще всё останавливает. Но это остановка числового ряда. Вы можете остановить числовой ряд? Вы же не можете досчитать до последней цифры. Чудо состоит в том, что на самом деле числовой ряд может быть досчитан до последней цифры, которая является действительно окончательно последней. Это – ноль, с которого числовой ряд начинается. Если вы из бесконечности считаете к нулю, то рано или поздно вы приходите к этому нулю, хотя всё и отодвигается, но в конце всё равно ноль. Поэтому и говорится «нет победителя, кроме Аллаха».

Бесконечные человечества проиграли, но одно из них выиграет, и это и будет поднятие «камня, который невозможно поднять». Почему? Потому что это и есть решение апории: как Всевышнему создать камень настолько большой, что нельзя поднять. Это – создать такой камень, который нельзя поднять, и поручить Адаму его поднять. Адам поднимет – человечество должно поднять этот камень. Таким образом, этот камень создан так, что его нельзя поднять, и вместе с тем он поднят тварью, – то есть бесконечно меньшим. Эта апория решается таким образом, что обе стороны апории остаются соблюдёнными, а при этом сама вызывающая часть апории оказывается униженной.

Может ли новая теология инициировать процессы, о которых идет речь? Возможно ли создание такой идеологии, которая…

Политический ислам – это и есть такая идеология. Политический ислам бросает вызов мировому порядку. Мировой порядок, соответственно, отвечает на это яростью и тотальной бомбёжкой. Дальше уже война до Судного Дня.

На самом деле, Америка сама по себе – это не «мировой порядок». Америка вкупе с Россией и даже вкупе с Ираном и Китаем – это не мировой порядок. Мировой порядок – это гораздо более высокий уровень, чем даже империи, и это даже не глобальное общество, где существует полюс производителей и полюс потребителей, это нечто гораздо большее.

Мировой порядок – это та система, в которой решён вопрос кризиса матрицы. Это самое страшное. Потому что в Древнем Египте была матрица, но она вступила в полосу кризиса, когда древние египтяне (в эллинский период) перестали верить в Анубиса, в Озириса и стали подразумевать, что это некие метафоры. В Древнем Риме был кризис матрицы. Но мировая система – этот тот уровень, где кризис матрицы невозможен по одной простой причине: там нет оппозиции между человеком и социумом, человек уже съеден социумом, он уже превращён в ткань этого социума.

Раньше социум крал жизненные силы у человека. То есть шёл Павел Нилин на завод по гудку в 6 утра, 14 часов гремел по железу, потом приходил домой, падал без чувств, и это было ещё всё «человечное», ведь Нилин еще противостоял социуму: мог пойти на забастовку, на демонстрацию. Современный социум предполагает, что человек уже не имеет зазора между собой и средой, это пародия на Золотой век, где некие гиганты бегали, будучи в абсолютной гармонии. Современные люди (маленькие, червеобразные) тоже в гармонии с социальной средой – они даже когда чувствуют, что им плохо, не могут отстроиться от социума, не могут понять, что с ними что-то делают. Как советские люди, которые всё время говорили «мы», – то есть современный человек всегда включает себя в эту ткань, он не может быть вне социума. Либо он должен стать брутальным маньяком, ловить девочек в красных туфлях, стать серийным убийцей…

Можно ли сказать, что постмодерн является вырождением глобального порядка, который открывает путь к горизонту конца времён? Глобальная система в лице Иблиса питается соками человеческого сердца и они не безграничны. Происходит девальвация человеческих сердец, и мы приходим к постмодерну, – это открывает возможность хаосу, который является хаосом второго порядка (но с нашей точки зрения это является