Логика монотеизма. Избранные лекции - Гейдар Джахидович Джемаль

при этом условии равноудалённые феномены встречаются и вступают в его сознании через язык в различные связи, что образует движение мысли.

То есть движение мысли – это взаимодействие имён, которые одновременно же являются этими организованными феноменами. Они должны быть равноудалёнными. Потому что, если у человека мир располагается по принципу «дальнее-ближнее», он мыслить не может. Ну, например, тот же Иванушка, у которого есть ближний ряд, – мамка, печка, изба, дальше – двор, дальше – улица, где ребята, дальше – речка, за которой живут плохие ребята, с которыми сходятся на кулачках, а дальше уже чужой, враждебный мир, очень далёкий и непонятный. Если вот такая система личного отношения, то есть связь с феноменами, которые близки, удалённая или враждебная связь с не столь близкими феноменами и абсолютное отсутствие интереса к совсем далёким феноменам, нет мысли, потому что нет понятийной связи, – это как бы крен в сторону Маугли. То есть условие мысли – это равноудалённость феноменов, то есть совершенно противоположное тому, что имеет место в живом организме, действующим внутри экониши («запрос-ответ»).

Теперь, в чём суть? Мы существуем благодаря языку как люди, потому что в нас самостоятельная точка сознания не вставлена (мистериально), она не горит, она проявляется за счёт того, что мы встроены в язык, который, как я до этого говорил, является продуктом компромисса между языком Адама (Откровения) и бессловесной «мудростью» бытия. Музыка сфер и слово из Откровения смешиваются в «несвятом» напитке и дают «коктейль» в виде цивилизации, которая – в силу того что это коктейль и в силу того что это компромисс – неизбежно должна деградировать, то есть из поколения в поколение «цивилизационный уровень» должен идти вниз, потому что он составлен из смеси бензина с водой (если разбавлять бензин водой, будет только хуже, гореть не будет). И мы находимся в этой зоне деградации – и всё хуже и хуже язык, который мы застаём в человеческом обществе и пользуемся, всё хуже и слабей он может являться опорой принципа сознания.

Идут медийный поток, информация, коммуникация. Мысль и коммуникация прямо противоположны. Либо язык используется для коммуникации – и это одна функция (она связана с компромиссом, с заменой телепатией, то есть телепатию вытеснил язык), либо это мысль, то тогда это система «Иванушки на холме», который одиноко сидит и приводит к связи равноудалённые феномены, образующие это движение мысли (не «коммуницирует» ни с кем). А мы погружены в информативную систему коммуникации, которая в пределе, вырождаясь, вводит нас в посткоммуникационную эру, то есть сейчас мы уже в посткоммуникации, потому что существует государство (государство, которое представляет собой аппарат). А аппарат – это всегда организованный люмпен, чиновничество в кабинетах. А организованный люмпен в кабинетах переходит от коммуникации к посткоммуникации. Это когда выходит на трибуну «политик» (в кавычках) и начинает говорить – и вроде бы слова связываются грамматически складно, но воспроизвести это невозможно и содержания у этого никакого нет. Это не только здесь. Я слышал американских сенаторов: кроме первой фразы, которую он говорит: «Спасибо вам за ваше внимание», – всё остальное понять невозможно. То есть тебе кажется – так же, как музыка «понимается», – но воспроизвести это нельзя. Это посткоммуникация.

А собственно говоря, какие перед нами задачи? Перед нами задача – это борьба с бытием для того, чтобы эмансипировать сознание, а потом взять бытие под контроль. Потому что сегодня наше сознание является абсолютным угнетённым заложником, пленником бытия, тем более что бытие сегодня становится социальным. Уже давно нет Бытия в платоновском смысле и даже в гегелевском смысле. Гегель уже олицетворял собой переход, кстати говоря, потому что под Бытием он имел в виду, что на конечном этапе Бытие становится «абсолютной идеей», становится бытием, допустим, Прусской монархии. Сегодня этот переход уже давно свершился, сегодня забыли, что было какое-то начало, когда была независимая метафизическая онтология, сегодня всё бытие является социальным. То есть если это не социальный феномен, то такого феномена не существует, и о «боге» говорится как о социальном феномене, как о некоем предмете социальной психологии. Религия – это социальный феномен, природа – социальный феномен, она поглощена обществом, то есть природы вне экологии нет, папа римский – это элемент социума (он же не может проводить мосты от себя к себе). Короче говоря, все стало социальным.

Для того чтобы имелась угнетённость, должно иметься сознание, потому что сознание есть субъект угнетения. Бытие всегда иерархически встраивается: нижние слои бытия, как фундамент, легко и охотно подчиняются более высоким слоям Бытия. Невозможно определить, какое «бытие» более высокое, какое более низкое, потому что Бытие бессмысленно, Бытие «вообще» – это абсурд. И поэтому высокие, красивые, рафинированные этажи Бытия не имеют преимуществ перед грубыми, земляными и страшными этажами бытия. Потому что где это преимущество? Преимущество вносим мы своими понятийными оценками – например: «Это – красиво, а это – нет, грубо».

Но угнетать можно только сознание. Сознание угнетено. И задача, которая ставится перед «малым отрядом», наследующим тем, кого призывал впервые Адам, на сегодняшнем этапе, – это эмансипация сознания и взятие под контроль Бытия. Короче говоря, это борьба с социумом как с прямой коллективной проекцией Люцифера, Аполло, Сатаны, Великого Существа в зеркало нашего мира. Я хочу подчеркнуть, что «скважина», куда вставляется «ключ, отпирающий все Бытие», это наш мир (это единственная «скважина»). «Золотой ключик» только здесь. И все миры, и все зеркала рухнут, когда в нашем мире этот ключ будет повёрнут. Потому что знаете, наверное, эту сеть зеркал, которая отсылает изображение по определённой системе друг другу, и если одно зеркало накрыть полотенцем или разбить, то сразу во всех остальных изображение исчезнет, потому что ключевой элемент изымается из этой «сети». Наш мир в этом плане является центральным, хотя и над нами, и под нами бесконечная лестница миров.

Сознание существовало только в Адаме и передаётся только пророкам, потому что это сознание, этот блик, который реально вложен в Адама и его потомков, в отличие от всех остальных людей, получивших это через язык, – это реципиент Откровения, поскольку Божественная Мысль напрямую обращается именно к своей собственной проекции в недра этой выгребной ямы, в которой мы находимся.

Ответы на вопросы

Сознание, то есть вот эта песчинка, которая падает в материю, – у ней некое свойство действовать, находить выход…

Никакого «выхода» она не ищет. Эта песчинка просто является «провокацией». Во-первых, напоминаю, что эту песчинку мы «получаем» через язык. То есть мы приобщаемся к тому, что не является нашей собственностью по сущности, – как стена не имеет прав на «зайчик», который по ней скользит, отражённый зеркальцем: стена