В шаге от вечности (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич

На что они рассчитывали? На то, что их стаи дронов, наземные роботы и снайперский огонь заставят РевАрмию отступить после такого количества жертв?

Ну, тогда они плохо знали герильяс. Для них стало делом чести взять Куаутемок, не считаясь с ценой. Да, штурм выдался делом трудным; войска продвигались медленно, боялись залезть в «мешок». Окружающие небоскреб-колосс дома, вписанные с ним в единый архитектурный ансамбль – тоже ступенчатые и тоже пирамидальные, огрызались огнем. Из окон главной Пирамиды по наступающим без перерыва били автопушки. Обычные снайперы тоже были, но по одному человеку на сто автоматических турелей.

Приемы противоснайперской борьбы, придуманные за десятилетия и направленные на противников-людей, с роботизированными орудиями мало годились. Но методы борьбы с ними тоже были давно отработаны в конфликтах. Если тридцать лет назад это было чудом техники, то теперь такие орудия имелись даже у бедуинов из пустыни.

И нельзя было точно узнать, сколько там внутри за стенами врагов (каждый в этих малых пирамидках априори считался не мирным). Пехотный допплеровский радар, который, в зависимости от материала преграды позволял «видеть» через оптически непрозрачные препятствия в радиусе до ста метров, тут мало помогал.

Как и боевая техника корпов, которая имела покрытие, аналогичное тефлоновому, эти здания имели наружный слой стен из материала с очень низкой теплопроводностью, только куда большей толщины. При сканировании в инфракрасном диапазоне невозможно было узнать количество людей даже во внешних остекленных помещениях-галереях, что уж говорить об упрятанных в середину здания.

Горячие головы призывали подорвать эти махины, используя артиллерию. На базе «Сона милитар» было захвачено несколько установок старых гиперзвуковых ракет. К ним существовали боеголовки очень высокой мощности, хоть и неядерные. Но не было гарантии, что они долетят. А если представить, что было бы, отклонись они от цели…

Да и содержимое небоскребов, судя по всему, было очень нужно захватить целым.

Совет командиров остановился на компромиссном варианте – подавить огневые точки огнем орудий и бронетехники. Артиллерийские снаряды хоть и тоже были корректируемые, но изменить их траекторию после запуска путем наведения помех враги не смогут. Это все-таки не ракеты, которым теоретически можно с помощью дистанционного взлома «лучом» если не заглушить двигатели, то сбить их с курса, взломав коды и отправляя на них фальшивые данные радиолокационной связи. Эта гипотетическая возможность перехвата была вечной головной болью. Хотя Рихтер помнил всего несколько таких задокументированных случаев. Да и те могли быть фальшивками, дезинформацией от врагов, с целью изобразить себя всесильными.

Пока шло планирование операции идеи обсуждали разные. Даже о том, чтоб выкурить корпов с помощью отравляющих газов. Говорили, что на складах полиции было захвачено некоторое количество баллонов. Но это были совсем не те БОВ, чтобы их можно было всерьез применять по защищенному противнику.

Зато за время позиционной войны кому-то в светлую голову пришла идея использовать метод, который привел к падению многих средневековых крепостей и замков, сделать подкоп.

Три больших горнопроходческих щита были реквизированы на строительстве новых станций седьмой ветки городского метрополитена. Они были разобраны и доставлены поближе к району на тягачах “Colossus”. А после собраны и запущены на полную мощность под землей, за день проходя около пятидесяти метров мягких пород в районе, возведенном на дне высохшего озера Тескоко. За собой они оставляли тоннели круглого сечения, уже укрепленные от обвалов, около десяти метров в диаметре.

Корпы были не дураки и вскоре обнаружили новую опасность. Ведь у них явно были точные сейсмодатчики и эхолокация, не говоря уже других способах измерения. И началась подземная война. Один из агрегатов защитники анклава уничтожили, направив ему наперерез дрона-бурильщика, который превратили в брандер. Огромный взрыв почувствовали даже на поверхности, но из-за постоянных артобстрелов внимания он не привлек. Щиты на время отвели назад.

Битва под поверхностью шла с переменным успехом. Корпы делали не меньше двадцати попыток подорвать копателей, только повстанцы после второго дня уже научились прикрывать тяжелые, неспособные быстро двигаться задним ходом машины с помощью более легких бурильных дронов. Которые тоже взрывались на пути корповских дронов. Наверху все это провоцировало обвалы и просадки грунта. Земля превращалась в пористую губку, а кто-то мог и упасть в образовавшиеся ямы, ведущие прямо в ад, где сразу после взрывов плавились даже камни. Но пока в районе шла война, это было не так уж и заметно. Обстрелы с воздуха наносили больше ущерба.

Дюжину раз корпы обрушивали тоннели. Но повстанцы принимались за работу заново. Последние метры мягких местных пород в этот самый день проделал плазменный бурильщик «Крот», подобный тому, который строил тоннели для скоростного транспорта под Лос-Анджелесом. Этот комбайн не бурил породы, а плавил их плазмой чудовищной температуры. Он имел отделение для оператора и ремонтной бригады, куда поместились двадцать человек десантников. Вот так, тихой сапой и удалось проникнуть под самый фундамент Тлачи. А еще был блеф о том, что с собой у повстанцев имелся атомный фугас. И корпы, судя по всему, поверили, что их оппоненты на такое способны; поддались на психологическое давление.

Максим многое бы отдал, чтоб увидеть лица этих гадов, когда к ним на подвальные этажи через свежепостроенное «метро» нагрянули на раскаленной докрасна машине, похожей на огнедышащего дракона, вооруженные до зубов повстанцы и объявили, что привезли им в подарок небольшую термоядерную бомбу.

К концу дня Рихтер уже ничему не удивлялся. Хотя нет. Он удивлялся тому, что эти сведения спокойно циркулируют среди партизан. Похоже, низовой анархический бардак и отсутствие контроля перевешивали паранойю руководства.

В двенадцать ноль-ноль по местному времени, словно по сигналу, оставшиеся в районе корпы выкинули белый флаг. Бой был выигран.

Трофеев захватили массу. Одна опись занимала десятки тысяч страниц. Кроме оружия были найдены и разнообразные роботы, тоже десятки тысяч, не считая микроботов и наноботов, которых насчитывались целые цистерны. Большинство из этого было выведено из строя, но многое можно было починить (речь идет, конечно, не о микроскопической мелочи). Теперь все это предстояло изучать экспертам-тыловикам с привлечением инженеров, анализировать и отделять безвредных промышленных и сельскохозяйственных роботов-трудяг от боевых единиц. Не говоря о том, что почти наверняка существовали и боты двойного назначения. Вроде тяжелого охранника, замаскированного под садовника, который выглядел как безобидная газонокосилка.

Среди пленных наемников нашлось и несколько человек, чьи модификации явно нарушали закон о «Божественном копирайте». У них были синтетические мышцы, управляемые нервными импульсами. И наоборот, у одного стрелка были мышцы обычные, а рефлексы, улучшенные благодаря синаптическим усилителям, тоже запрещенным. А внешне по ним нельзя было сказать, что они чуть больше, чем просто люди. Что там внутри у двоих убитых агентов Максим не знал, это тоже был не его уровень допуска. Но вполне возможно, что далеко не одни костюмы давали им такую прыть. Просто он решил от греха подальше ничего не расспрашивать, чтоб ребята вроде лейтенанта Маркеса не заинтересовались им.

«Меньше знаешь – лучше спишь», – говорила мама вслед за бабушкой, а отец всегда поражался. По его немецким представлениям это звучало абсурдно.

Уже выходя из блока технического департамента, среди новых добровольцев Максим увидел девушку, чем-то похожую на Эшли. На секунду Рихтер почувствовал что-то забытое, но прогнал это ко всем кибернетическим чертям.

«Все еще гоняешься за призраками? – вспомнил он. – Призраками коммунизма?»