Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[…] М. Гольдман, близкий друг Гарри Квеберта, учившийся у него в университете, повествует о недавних событиях в Авроре. Свой рассказ он начинает с того момента, как обнаружил связь Квеберта с юной Нолой Келлерган, которой в то время было пятнадцать лет:
«Весной 2008 года, примерно через год после того, как я стал новой звездой американской литературы, произошло событие, которое я решил похоронить в глубинах памяти: оказалось, что мой университетский профессор, шестидесятисемилетний Гарри Квеберт, один из самых известных писателей в стране, в возрасте тридцати четырех лет состоял в любовной связи с пятнадцатилетней девочкой. Это было летом 1975 года».
Concord Herald Сенсация от Маркуса Гольдмана[…] Гольдмана в его расследовании на каждом шагу ждали открытия. Он, в частности, пишет, что Нола Келлерган была испорченной девочкой, что дома ее били и пытали, постоянно истязали и имитировали утопление. Дружба и близость с Гарри Квебертом давали ей неведомую прежде уверенность и позволяли мечтать о лучшей жизни.
Washington Post Скандальная жизнь юной Нолы КеллерганМаркус Гольдман вскрывает факты, прежде неизвестные прессе.
Нола Келлерган, как выяснилось, была сексуальной игрушкой Э. С., всесильного дельца из Конкорда, который посылал за ней подручного, словно за свежей говядиной. Полуженщина-полуребенок, она была объектом фантазмов многих мужчин Авроры и стала добычей шефа местной полиции, который принуждал ее к оральному сексу. Тот же шеф полиции впоследствии вел расследование ее исчезновения.
Boston GlobeЯ утратил контроль над книгой, которой еще даже не существовало.
С раннего утра в четверг, 10 июля, пресса запестрела зазывными заголовками — все газеты поместили на первой странице обрывки моих записей, не заканчивая фразы, вырывая их из контекста. Мои гипотезы превратились в гнусные утверждения, мои предположения — в достоверные факты, а мои рассуждения — в отвратительные оценочные суждения. Мою работу раскроили на части, идеи выпотрошили, мысли изнасиловали. Гольдман, выздоравливающий писатель, с трудом пытающийся вновь найти путь к книгам, был убит.
Аврора просыпалась, а проснувшись, приходила в смятение: потрясенные жители читали и перечитывали газетные статьи. Телефон в доме разрывался, особо недовольные звонили в дверь и требовали объяснений. У меня был выбор: смело выйти к людям или спрятаться. Я решил выйти. Ровно в десять часов я проглотил два двойных виски и отправился в «Кларкс».
Входя в стеклянную дверь ресторана, я почувствовал, как взгляды завсегдатаев вонзились в меня словно кинжалы. С колотящимся сердцем я уселся за столик № 17, и ко мне в бешенстве подлетела Дженни — сказать, что такого подонка, как я, свет не видывал. Я думал, она запустит кофейником мне в физиономию.
— Это что же, — разразилась она, — ты сюда явился просто бабла срубить на наших костях? Всякие мерзости про нас писать?
В глазах у нее стояли слезы. Я попытался понизить градус:
— Дженни, ты же знаешь, что это неправда. Эти отрывки не предназначались для печати.
— Но ты в самом деле написал этот ужас?
— Эти фразы вырваны из контекста, потому они и омерзительны…
— Но эти слова написал ты?
— Да. Но…
— Никаких «но», Маркус!
— Я никому не хотел причинить зла, уверяю тебя…
— Зла ты не хотел причинить? Хочешь, зачитаю тебе твой шедевр? (Она развернула газету.) Вот, смотри, что написано: «Дженни, официантка в „Кларксе“, с самого первого дня влюбилась в Гарри…» Это ты обо мне такое пишешь? Подавальщица, неряха обслуга, у которой на Гарри слюнки текут?
— Ты же знаешь, что это неправда…
— Но, блин, так написано! Так написано в газетах по всей этой долбаной стране! И это все прочтут! Мои друзья, моя семья, мой муж!
Дженни орала. Посетители молча наблюдали за сценой. Ради общего спокойствия я решил удалиться и направился в библиотеку в надежде найти в лице Эрни Пинкаса союзника, способного понять катастрофические последствия перевранных слов. Но и он не горел желанием меня видеть.
— О, великий Гольдман явился, — произнес он. — Ищешь, каких бы еще гадостей написать про этот город?
— Я в ужасе от этой утечки, Эрни.
— В ужасе? Кончай комедию ломать. О твоей книжке говорят все. Газеты, интернет, телевидение только о тебе и говорят! Ты должен быть счастлив. Во всяком случае, надеюсь, ты сумел выжать все, что можно, из тех сведений, какие я тебе накопал. Маркус Гольдман, всемогущий бог Авроры, этот самый Маркус является сюда и говорит: «Мне надо знать то, мне надо знать это». И даже спасибо не скажет, как будто так и надо, как будто я на побегушках у величайшего писателя Маркуса Гольдмана. Знаешь, чем я занимался на этих выходных? Мне семьдесят пять лет, а я, чтобы свести концы с концами, через воскресенье подрабатываю в супермаркете в Монберри! Собираю тележки на парковке и везу их ко входу в магазин. Да, я ничем не прославился, я не звезда вроде тебя, но имею я право на капельку уважения или нет?
— Мне очень жаль.
— Жаль? Да ничего тебе не жаль! Ты не знал, потому что тебе это неинтересно, Марк. Тебе никто не интересен в Авроре. Все, что тебе нужно, — это слава. Но у славы есть и оборотная сторона!
— Мне честно очень жаль, Эрни. Пойдем пообедаем вместе, если хочешь.
— Не хочу я обедать! Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое! Мне надо книги расставлять. Книги — это важно. А ты — никто.
Ошеломленный, испуганный, я забился в свою нору в Гусиной бухте. Маркус Гольдман, приемный сын Авроры, сам того не желая, предал свою семью. Я позвонил Дугласу и попросил опубликовать опровержение.
— Опровержение чего? Газеты просто напечатали то, что ты написал. Да и вообще, книжка через два месяца выйдет.
— Газеты все извратили! Там ничто не соответствует моей книге!
— Да ладно тебе, Марк, не парься. Тебе надо сосредоточиться на тексте, вот это и впрямь важно. У тебя мало времени. Ты помнишь, что мы три дня назад встречались в Бостоне и ты подписал договор на миллион долларов и должен меньше чем за два месяца написать книгу?
— Помню! Знаю! Но это не значит, что я должен писать макулатуру!
— Книга, написанная за несколько недель, — это книга, написанная за несколько недель…
— За это время Гарри успел написать «Истоки зла».
— Гарри — это Гарри… Ты понимаешь, что я хочу сказать.
— Нет, не понимаю.
— Он очень большой писатель.
— Спасибо! Огромное спасибо! А я, значит?..
— Ты же знаешь, я не то хотел сказать… Ты писатель, скажем так… современный. Тебя любят, потому что ты молодой и динамичный… И продвинутый. Ты продвинутый писатель, вот. От тебя не ждут, чтобы ты получил Пулитцеровскую премию, людям нравятся твои книги, потому что они в тренде, потому что они их развлекают, и это тоже очень здорово.
— Ты что, правда так обо мне думаешь? Что я «развлекательный» писатель?
— Не передергивай, Марк. Но ты же понимаешь, что публика запала на тебя, потому что ты… Красавчик.
— Красавчик? Еще того лучше!
— Марк, в конце-то концов, ты же понимаешь, о чем я! Ты несешь определенный образ. И я уже сказал, ты в тренде. Тебя все обожают. Ты и хороший друг, и загадочный любовник, и идеальный зять… И потому «Делу Гарри Квеберта» обеспечен невероятный успех. С ума сойти, книжки еще нет, а ее уже с руками рвут! Сколько работаю, никогда ничего подобного не видел.
– «Делу Гарри Квеберта»?
— Это же название книги.
— Какое еще название книги?
— Ты сам так написал.
— Это же было рабочее название! Я там в заглавии уточнил: «рабочее название». Ра-бо-чее. Если ты не знаешь, это прилагательное означает «неокончательное».
— Барнаски тебе не сказал? Отдел маркетинга решил, что это идеальное название. Они вчера обсуждали. Срочно собрались из-за утечки. Рассудили, что раз так, то надо использовать утечку как инструмент маркетинга, и сегодня с утра запустили рекламную кампанию книги. Я думал, ты знаешь. Посмотри на сайте.
— Ты думал, что я знаю? Дуг, мать твою! Ты мой агент! Ты должен не думать, а действовать! Ты должен убедиться, что я в курсе всего, что происходит вокруг моей книжки, дьявол тебя раздери!
Я в бешенстве швырнул трубку и ринулся к компьютеру. Вся главная страница сайта издательства «Шмид и Хансон» была посвящена моей книге. Там красовалось мое большое цветное фото, черно-белые картинки Авроры и следующий текст:
Дело Гарри Квеберта Роман Маркуса Гольдмана об исчезновении Нолы Келлерган. УЖЕ ЭТОЙ ОСЕНЬЮ! ЗАКАЖИТЕ ПРЯМО СЕЙЧАС!В тот же день, в тринадцать часов, должны были состояться судебные слушания, назначенные прокуратурой по результатам графологической экспертизы. Журналисты осаждали ступени здания суда в Конкорде, комментаторы телеканалов, которые вели прямую трансляцию, излагали от себя откровения, вычитанные в газетах. Говорили о возможном прекращении судебного преследования; выходил смачный скандал.
