Вечные хлопоты. Книга вторая - Евгений Васильевич Кутузов

никогда прежде не пила. Он источал тончайший аромат, отчего не хотелось проглатывать его, наслаждаясь диковинным вкусом. Это был совсем не тот чай, который заваривал дед. Правда, старик Антипов и не колдовал — просто насыпал побольше заварки, лишь бы покрепче.

— Чудесно! — сказала Наталья.

— А если вы отведаете у Пайчадзе!.. — проговорил Зиновий Евграфович и даже зажмурил глаза. Он сделал еще глоток и отодвинул стакан.

Наталья тоже поставила свой. Она поняла, что теперь начнется серьезный разговор.

— Что я хотел у вас спросить, Наталья Михайловна... Вы можете не отвечать на мой вопрос, если он покажется вам неуместным.

— Вас интересует, почему я приехала сюда?

— Да, — сказал редактор.

— Не знаю. — Наталья пожала плечами. — Честное слово, сама не знаю. Прочитала ваше объявление... Если вас не устраивает такое объяснение... — Она поднялась.

— Сидите, сидите!.. Бывает, что люди приезжают в провинцию лечиться... — Он вздохнул.

— Больные?

— Знаете... — Редактор взял стакан, внимательно и долго что-то высматривал, держа стакан перед глазами. — Усталость, перенапряжение, бытовая или душевная неустроенность, личная драма... Нынче это принято называть стрессовым состоянием. Вот и едут в провинцию в надежде, что провинция излечит эти недуги.

— И надеются зря? — спросила Наталья с иронией.

— Полагаю, что зря. Глубочайшее и, увы, весьма распространенное заблуждение. Отчасти оно порождено литературой, этаким умилением провинциальным бытом, укладом жизни, патриархальщиной и даже языком, на котором никто не разговаривает. Начитается иной уставший горожанин такой литературы, да еще литературы талантливой, настоящей, и вбивает себе в голову идею, будто бы достаточно переехать на время в провинцию, окунуться в подлинную народную жизнь, — он усмехнулся, — как все проблемы разрешатся сами собой. Исчезнут, испарятся!.. — Зиновий Евграфович откинулся на спинку кресла. Взгляд его был настороженный.

— А в действительности?

— А в действительности человек просто-напросто меняет среду обитания. Прошу прощения. И не более того!.. Причем меняет, обратите внимание, привычную среду, в которой так или иначе адаптировался, на среду абсолютно чуждую его духу, его потребностям, возможностям, если хотите, и его физиологическим особенностям...

— Не решаюсь спорить, — сказала Наталья. — Вам, очевидно, виднее. И все-таки перемена обстановки часто помогает людям.

— Разумеется, какие-то проблемы и трудности исчезают, — согласился будто бы Зиновий Евграфович, — но их место занимают новые, не менее сложные. И эти новые проблемы по причине своей необычности и непривычности становятся неразрешимыми. Результат, как правило, печален: вместо излечения человек оказывается ввергнутым в некий порочный круг, откуда уже самостоятельно выбраться не может. Мудрость народная что говорит? «Везде хорошо, где нас нет», «дома и солома едома»... Хорошо еще, если человек, потерявший себя и свое место в жизни, не наделен властью... — Он неожиданно умолк и залпом допил свой чай.

— Простите, а какое отношение ко всему этому имеет власть?

— Отношение? — переспросил он. — А самое непосредственное. Видите ли, Наталья Михайловна, когда у человека нет власти, он как-то пытается выкарабкаться сам. С большим или меньшим успехом, но — сам! А когда есть власть, тогда человек пытается переделать все, что его окружает, изменить не себя, а то, что не отвечает стереотипу. При этом, вполне допускаю, он устроит приемлемые для себя условия жизни в новой среде, удовлетворит свои требования и самолюбие, свои понятия о плохом и хорошем, но будет ли от его деятельности польза другим?!

— Если я правильно вас поняла, имеющий власть занимается переделкой жизни по своему образу и подобию, а не имеющий...

— Чаше всего возвращается в привычную среду. От себя не убежишь. Душа, как и тень, всегда при нас. Впереди ли, сбоку ли, но при нас.

— Вы хотите предостеречь меня?

— В какой-то мере.

— Но тогда зачем вы давали объявление? — с досадой спросила Наталья.

— Во-первых, не хватает кадров. Во-вторых... — Он почесал подбородок. — Почему бы на объявление не откликнуться человеку, который тоже в свое время переменил среду и... ошибся?

— Кажется, мне остается поблагодарить вас за откровенность и попрощаться. — Она опять встала, намереваясь уйти.

— Господь с вами, Наталья Михайловна! — остановил ее Зиновий Евграфович. — Чайку добавить?

— Спасибо. Что же вы посоветуете мне?

— Давать советы не в моих правилах. Слишком легкое и уже поэтому неблагодарное занятие. Поживите, поработайте, присмотритесь... — Ему была симпатична Наталья. — Во всем разберетесь сами. Я не сторонник принуждения, и мы с вами не будем заключать никаких трудовых соглашений. Поймете, что вас не устраивает обстановка — уедете, захотите остаться — будем рады! И никаких претензий, никаких обид. В прошлом году к нам по распределению приехала одна девушка. Через два месяца я отпустил ее с миром по собственному желанию. Не может человек жить здесь, зачем его удерживать? В конце концов какая разница, если смотреть на вещи широко, отработает ли она три месяца или три года?.. Пользы-то все равно на грош. Ну, я вас совсем заговорил. — Он взглянул на часы. — Все должны быть в сборе, пойдемте, я познакомлю вас с коллективом, с вашими будущими коллегами. — Он подошел к двери, открыл ее. — Прошу!

* * *

Редакция газеты «Вперед» занимала первый этаж старого особняка (во втором этаже размещались ДОСААФ и районное общество «Знание»), три комнаты, не считая редакторского кабинета и крохотной боковушки, где сидела машинистка.

— Прежде всего к начальству, — сказал Зиновий Евграфович и подмигнул лукаво. — Сюда, пожалуйста. — Он толкнул дверь.

В комнате, куда они вошли, было двое — мужчина и женщина.

— Наша новая сотрудница, — представил редактор Наталью. — Наталья Михайловна Антипова. А это мой заместитель и одновременно заведующая отделом партийной жизни Христофорова...

— Мария Павловна, — кивнув, сказала женщина.

— Ответственный секретарь Владимир...

— Просто Володя. — Мужчина поднялся. Был он молод. Пожалуй, даже моложе Натальи.

— Он же ведет у нас литстраницу и...

— Зиновий Евграфович! — взмолился Володя и покраснел.

— Молчу, молчу! — сказал, улыбаясь, редактор.

В следующей комнате располагался отдел сельского хозяйства. Заведовал им Иван Васильевич Подлясов. Здесь же сидела и литсотрудница, средних лет женщина, Нина Григорьевна Шитова. И,