Вечные хлопоты. Книга вторая - Евгений Васильевич Кутузов

Богом-то Белореченск не забыт, — пошутила Наталья. — А вообще сама не знаю.

Ей надоел этот вопрос, который задавал каждый, с кем она знакомилась, и она понимала, что зададут еще не раз.

— Ясно, — сказала Ираида Александровна.

Открылась дверь, вошел Володя. Он улыбался широко и восхищенно, глядя на Наталью.

— Не глазей так откровенно, — усмехнулась Ираида Александровна. — Лучше пригласи Наташу в ресторан поужинать и заодно почитай ей новую поэму. Мне нужно кончать в номер статью.

— И все-таки совершенно напрасно бог не наградил тебя рогами! — сказал Володя. — Наверное, он исходил из принципа, что бодливой корове рога ни к чему.

— Просто рога — привилегия мужиков, — отозвалась Ираида Александровна, продолжая писать. — И я не желаю тебя, в частности, лишать этой законной привилегии. Запомни это, Володечка, и не мешай мне творить. Наташа, вы не обращайте внимания на его глупые замечания. Говорить глупости у него в крови. Между прочим... — Она перестала писать. — Почему бы нам не собраться вечерком у меня? Мой благоверный отбыл в уезд. Шиллер, ты как?

— Забито! — сказал Володя радостно.

— А вы, Наташа?

— С удовольствием.

— Только без Подлясова! — предупредила Ираида Александровна. — А то притащит свою каракатицу, и та будет весь вечер корчить из себя умную. Байрон, позаботься о напитках. У тебя, кажется, знакомая директриса гастронома. С деньгами потом разберемся.

— У меня есть деньги, — сказала Наталья. — Я приехала, с меня и причитается.

— Слыхал, Гете? Так поступают интеллигентные люди. Но мы все же скинемся, Наташа. Пижонство излишне. Ступайте, дети.

* * *

К шести вечера, как и договорились, Володя зашел за Натальей. Она еще не была готова и, попросив Володю обождать, ушла в спальню переодеваться. Ради первого появления в местном обществе Наталья решила надеть любимое свое платье. Правда, были и сомнения: не слишком ли оно короткое для Белореченска?..

Гуляя днем по городу, она как-то не обратила внимания, что носят здешние женщины. Девчонки не в счет.

— Володя, — позвала Наталья, — у вас в моде «мини» или «макси»?

— Кому что нравится, — неуверенно ответил он, и она представила, как он смутился и покраснел.

Ей сделалось смешно.

— А вам?

— Если у женщины красивые ноги, по-моему, лучше «мини».

«Что ж, — сказала себе Наталья, — чем-чем, а красивыми ногами бог меня не обидел».

Она вышла из спальни, и Володя вскочил.

— Я готова... Ничего мне это платье? — Она прекрасно знала, что это платье очень идет ей, особенно с лакированными туфлями-лодочками, в которых она сейчас была, и не то чтобы Наталье хотелось лишний раз убедиться в этом или услышать похвалу от мужчины, просто у нее вдруг пробудилось веселое, игривое настроение, и она дразнила Володю...

— Прекрасно, — тихо сказал он, не отводя взгляда от ее ног.

— Тогда мы можем идти.

Дежурная, а дежурила в этот день уже не Лукинишна, проводила их до двери и пожелала хорошего отдыха. Наталью удивила такая вежливость и предупредительность. Она отнесла это на счет того, что живет в шестом номере. А Володя, когда они спускались по лестнице, как бы между прочим пояснил:

— Моя тетка. Сестра матери.

— Вот как?.. В Белореченске, должно быть, почти все родственники?

— Не совсем, но многие.

На площади стоял автобус.

— Пойдемте быстрее, — позвал Володя. — Может, успеем.

Кондукторша, как и шофер, были те же самые, что и ночью, когда Наталья ехала с вокзала. Оба они откровенно и с интересом разглядывали ее, покуда стоял автобус (здесь была двадцатиминутная стоянка), однако Наталья не обращала на это внимания. Ей был понятен интерес людей к новому человеку.

Народу набралось немного, и в основном женщины: возвращались домой с базара. Где-то после второй остановки, когда свернули за угол, стали нагонять бегущего мужчину. Он был в кирзовых сапогах, в трусах почти до колен и в голубой майке. В правой руке держал сверток.

— Смотрите, смотрите! — закричала какая-то женщина, тыча пальцем в стекло. — Фестиваль у нас какой, что ли?

Все пассажиры прильнули к окнам.

— Вот чудак! — сказал Володя.

— От инфаркта, наверно, бегает, — сказала Наталья. — Это модно.

— А формочка ничего себе!

— Нюрка! — опять закричала та же женщина. — Нюрка, глянь, никак это твой Гришка бежит?!

— Гришка?! — воскликнула кондукторша. — Точно, он, окаянный. Во гад, во гад какой!

Автобус оставил бегуна позади, шофер посигналил ему.

— И что это он разбегался у тебя голышом? — приставала женщина к кондукторше. — Срамота-то, господи!..

— С ночной сегодня пришел, — стала рассказывать кондукторша. — Я взяла и спрятала его брюки, чтобы не шлялся с приятелями, а сидел бы дома. Как выйдет, гад ползучий, обязательно нажрется.

— А в руке-то, кажись, бутылка...

— И завернул культурненько, не подумаешь!

— Я ему дома дам! — погрозилась кондукторша.

— Ты, Нюрка, в другой раз и трусы спрятай, все исподнее, тогда не убежит!

В автобусе поднялся громкий смех, все наперебой давали кондукторше советы, как удержать мужика дома. Поначалу она сердито огрызалась, но скоро и сама принялась смеяться.

— Нам выходить, — позвал Володя Наталью.

Они вышли, и разговор в автобусе немедленно переключился на них. Вернее, на Наталью. Всем хотелось знать, кто она такая и откуда взялась.

— Вчера с вечерним приехала, — сказала кондукторша.

— А с кем это она?

— Володька Нестеров, Николая Пантелеича сын. В газетке который работает.

— Бойкая, видать, — осуждающе проговорила одна из женщин. — Не успела приехать и уже подцепила такого жениха!

— Она и сама красивая, — возразила другая женщина.

— Чего там красивого! Одни коленки. А с лица так себе.

— И Володька хорош! — сказала кондукторша.

Автобус как раз остановился на кольце у вокзала. Шофер повернулся и громко высказался:

— А что Володьке? Баба что надо!

— Ну и кобелье же вы, мужичье! —