Эликсир для избранных - Михаил Анатольевич Логинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Боится, что ты влюбишься?
– Видимо, да. Он, видимо, что-то почувствовал…
– Что?
– Ну что я… ммм… увлеклась.
– А ты увлеклась?
– А ты не заметил?
– Знаешь, ты это хорошо скрывала…
– Ты бы стал что-нибудь там себе воображать…
«Я и так стал себе много чего воображать», – подумал я про себя, а вслух сказал:
– И что же произошло?
– Митя потребовал, чтобы я перестала с тобой встречаться.
– А ты ослушалась?
– Как видишь, – рассмеялась Алина. – Я – злостная нарушительница конвенции… У меня двойная отчетность. «По бумагам» я с тобой уже не виделась больше полугода, а на самом деле… Короче, теперь я про нас ему ничего не рассказываю.
– И что? Полагаешь, он ни о чем не догадывается?
Алина на секунду задумалась.
– Сначала не догадывался, но в последнее время мне кажется, что он что-то подозревает… Знаешь, на уровне ощущений. Как будто воздух сгущается…
– И чем нам это грозит?
– Не знаю. Но чем-то, наверное, грозит.
– Слушай, а кто он – твой Митя? Часом, не бандит какой-нибудь?
– Почему бандит? Нет, никакой он не бандит, он – государственный служащий. Работает в одном из крупных федеральных ведомств… Ладно, хватит о нем.
Алина взяла в руку мой член и слегка сжала его. Друг сразу откликнулся на нежное прикосновение и стал наливаться кровью.
– У-у-у… Вот ты какой… – произнесла Алина.
Она взяла в рот головку и несколько раз провела по ней языком.
– Слушай, а ты влюблялась в кого-нибудь… из своих любовников? – спросил я.
– Влюблялась. – Ее распущенные волосы приятно щекотали мне живот. – Один раз. Точнее, два.
– А когда это было? В первый раз…
– Года три назад. Он был…
– Титулярный советник?
– Можно и так сказать. Приятный, интеллигентный мужчина.
– Почему ты с ним не осталась?
– Все было слишком сложно. Он женат, и у него дети. Я замужем, и у меня дети. И в какой-то момент мы оба… поняли, что издержки превышают бонусы.
– А второй раз?
– У-у-у! Вто-о-ро-о… Пришел ко мне на прием мужик с какой-то дурацкой сыпью на ногах…
– Ой, я, кажется, его знаю!
– Ну, должен знать.
– Почему ты мне не говорила?
– О чем?
– О своих чувствах.
Алина отстранилась и внимательно посмотрела на меня.
– Ну, это как-то не принято…
– Что не принято?
– Ну, объясняться мужчине в любви…
– Значит, мужчине объясняться женщине в любви можно, а женщине мужчине – нет? Где гендерное равенство?
– Ну, я подумала, может, это будет тебя напрягать…
– Балда ты! Я так нервничал первое время. Все время думал, захочешь ли ты встретиться со мной еще раз. Ты казалась мне такой…
– Какой?
– Мне казалось, что ты просто получаешь удовольствие от секса, но эмоционально… ты не вовлечена!
– Ага! Считал меня циничной искательницей удовольствий, так?
– Ну, ты же сама говоришь, что влюблялась не во всех.
– Не во всех. Но с тобой вышло иначе. Я в первые месяцы ни о ком другом думать не могла. Мне казалось, у меня голова взорвется. Все время боялась Митю назвать Лешей или что-нибудь во сне сказать…
– И ты молчала?
– Мне казалось, тебя все устраивает и не надо…
– Надо. Я люблю тебя.
Поцелуй.
– Я хочу, чтобы ты была со мной.
Еще поцелуй.
– Лешка, милый, ты же понимаешь, как все трудно…
– Понимаю. Но не так трудно, что невозможно. Ну, люди же разводятся как-то.
Алина поцеловала меня в живот.
– Аля…
– Мне так нравится, когда ты меня так называешь…
– …Я впервые за долгие годы знаю, чего хочу. Не испытываю никаких страхов, никаких сомнений. И в голове ясность…
– …И легкость мыслей необыкновенная, – фыркнула Алина. – Хорошо тебе! А меня прибьют.
– Не прибьют!
Я снова стал целовать ее губы, щеки, глаза.
– Не говори мне «нет».
– Я и не говорю… – тихо выдохнула Алина.
Я почувствовал, как член мой затвердел окончательно и бесповоротно.
– У-у-у, – протянула Алина, взяв его в руку.
– Давай без презерватива…
– С ума сошел! А кто потом будет с маленьким Лешкой нянчиться?
– Я буду…
– Ну, смотри…
И Алина легко и ловко оседлала меня. Вошла меня в себя или ввела себя в меня… Черт! Не важно! Важно, что мы стали одним целым. И пропади все пропадом! Голова кружилась. Пусть…
Я проснулся посреди ночи. Перевернулся на другой бок и обнаружил, что Алины рядом не было. За окном было еще совсем темно. «Часа три», – прикинул я. Я стал прислушиваться, не зашумит ли вода в ванной или в туалете. Тишина. Я сел на кровати и огляделся. Алинины вещи валялись на полу там, где она их бросила. Значит, она не ушла. Я снова прислушался. И опять ничего не услышал. Я откинул одеяло и, как был, голый на цыпочках вышел в коридор. В кухне горел свет, но оттуда не доносилось ни звука. Я бесшумно пересек коридор и осторожно заглянул в кухню. Алина, тоже голая, если не считать моей рубашки, которую она накинула на себя, не застегивая, стояла возле открытой коробки с документами профессора Заблудовского и задумчиво смотрела на лежавшие в ней бумаги. Лицо у нее было серьезное и сосредоточенное, а губы слегка шевелились, как будто она что-то читала.
– Эй, – тихонько окликнул я ее, чтобы не напугать. – Ты в порядке?
Алина вздрогнула и рассеянно посмотрела. Казалось, что мысли ее блуждали где-то далеко, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы вернуться…
– Да, все нормально, – улыбнулась она. – Пить захотелось.
Я достал из холодильника бутылку минералки, плеснул немного в стакан и положил кусочек лайма.
– Держи.
– Спасибо.
Алина сделала большой глоток.
– Какая ты красивая!
– Да?
– Да.
Я развернул Алину к себе. Рубашка на ней распахнулась, открыв грудь и живот. Я поцеловал ее шею. Она слегка отстранилась. Я поднял глаза. Алина смотрела на коробку с бумагами.
– Будь осторожен! – сказала она.
Москва, наши дни
На следующий день, часов около одиннадцати утра, я заглянул к «преступникам». Хабаров сидел, свесив ноги, на своем письменном столе и проводил внутриотдельскую планерку. Что-то втолковывал обступившим его корреспондентам. Когда я вошел, Петюня замолчал и вопросительно посмотрел на меня.
– Занят? – спросил я.
– Немного. А чего?
– Я по поводу своего дела.
– Какого?
«Ну вот, он забыл», – с досадой подумал я.
– Я тебя просил человека одного посмотреть. В святцах.
– Ах да! – встрепенулся Хабаров. – Мы сейчас тут закончим… Заходи минут через пятнадцать.
Я выдержал требуемую паузу и снова явился к Петру. На этот раз он сидел уже, как полагается, уткнувшись в компьютер, и что-то читал. Народу в отделе было немного, видимо, все получили ценные указания и разъехались «в поля». Я взял стул и уселся
