Даниил Галицкий. Первый русский король - Наталья Павлищева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не наделай глупостей, Андрей.
Младшего брата точно по лицу хлестнули, взвился:
– Я Великий князь! Неужто не ведаю, как мне жить!
Что-то было во взгляде старшего брата такое, что подсказало, что княжить недолго…
Андрей решил тем более поторопиться. Конечно, Александр у Батыги в любимцах ходит. Гуюк помер, теперь Батый сам себе хозяин, может и перерешить, завтра же сделать Александра Великим князем.
И повод нашелся, и сложилось все как нельзя лучше! Правда, с тестем договориться не успел, но надеялся, что Даниил Романович не бросит, только услышит, что зять против хана выступил, сразу поддержит!
Батый действительно вызвал князей к себе, не одних Ярославичей, и других тоже. Андрей объявил, что не поедет! У него есть ярлык, привезенный из Каракорума, чего он должен кланяться Батыю? В конце концов, и сам Александр первый раз приехал в Сарай только после шестого вызова, даже на требование Туракины наплевал, и ничего, сошло с рук. Поэтому Андрей не боялся. Александр был уже в Новгороде и о решении младшего брата не знал, хотя подозревал, что тот может взбрыкнуть. Вообще бодаться с братом из-за Великого княжения надоело, и Александр решил объяснить Батыю про лествичное право и попросить переделать ярлык. Для начала решил заехать к Сартаку, тот в курсе всех дел в Сарае, мало ли что там еще произошло? В Орде ханы меняются, что погода весной. Если честно, то Александру совсем не хотелось, чтобы Батыя кто-то заменил, он уже наладил отношения с хитрым и жестоким ханом, заставив его уважать себя. Конечно, уважать в той степени, в какой может уважать хан своего вассала, но начинать все сначала с кем-то другим не хотелось, да и мало ли каков будет этот другой… Даже умный Сартак не таков, как его отец.
Чтобы на Руси не шло слишком много разговоров, что Ярославич, мол, совсем с Батыгой подружился, Невский старался в Сарай не ездить, находил кочевье Сартака и решал вопросы с ним. У Сартака жена-христианка, и сам вроде тоже на молитву встает. Правда, он христианин странный, молится, а сам кровь пьет и кусту кланяется. Но лучше пусть так, все приятней, когда в шатре лампадка горит и иконка, хоть и маленькая, есть…
Но Александр был готов и с поганым дружить, лишь бы его земли не трогали. Пока получалось…
С Андреем расстались не слишком хорошо, старший брат хорошо понимал обиду младшего, но и сам был обижен тоже. Отчинные земли, город, где родился, достался младшему, это и вовсе не по праву. Для себя он решил просить Батыя перераспределить, чтоб сидеть в Переяславле Залесском и Владимире уверенно.
Снова заводить этот разговор не хотелось, и он поехал к Сартаку волжским путем, не заезжая во Владимир к брату. По русским просторам двигаться можно только зимой или летом, осенью, когда развозило слякоть, не везде и конному пробиться. И путь хорош речной.
Зимняя дорога на Руси самая добрая. Пусть холодно, пусть стыло, зато путь хорош, особенно когда на реках станет лед. По льду да по снежку путь куда короче и быстрее. А кому знобко, влезай в медвежью шубу, садись в возок, укутывайся волчьей полостью и дремли себе. Возничий на облучке в тулупе, лицо от ветра обильно смазано жиром, на руках рукавицы, знай себе погоняет лошадок! А тех и гнать не надо, сами резво бегут…
Засиделся в санях, снова верхом проехаться можно, промерз – в сани. И так весь путь быстро бежит. На санном пути хорошо думается, когда до носа укрыт теплым мехом, мимо бегут деревья по берегам реки, дома, кое-где встречаются такие же путешественники. Народа много мотается по Руси зимними дорогами.
А летом лучше вплавь, потому как по лесным дорогам намаешься, только верхом и можно двигаться, в возке все бока обобьешь да язык прикусишь не раз за день. Потому славились русские ладьи, из целых дубов долбленные и с бортами досками нашитые. Крепкие, прочные, изукрашенные, они еще во время первых князей даже в Царьграде ценились. Со временем умение не пропало, напротив, красавиц ладей все больше по рекам бегало. Такие и коней в достатке принимали, и людям удобно. А уж вниз по реке, когда течение помогало, тем более хорошо…
Нужно только уметь не заехать в глухомань до темноты, вовремя остановиться и ночлег подыскать. Потому опытные путешественники загодя прикидывают, где голову на ночь приклонят, чтобы ни в лесу с темнотой не остаться, ни к татямне угодить, не то можно вместо ночлега в речном омуте оказаться, лишившись не только скарба и ценностей, но и самой жизни из-за них.
Но князю это не грозило, ехал по проторенному купцами пути, провожатые хорошие, каждую кочку в пути знали, не то что подходящие для ночлега места, вовремя распоряжались с реки свернуть, чтобы к деревне подъехать, и вперед уплыли те, кто уж ночлег готовил. Князю путешествовать – не простому купцу, все для его удобства.
Потому лежал Александр Ярославич на лавке в ладье и думал. А думать было о чем. Андрей женился хорошо, Устинья Невскому очень понравилась, только одного боялся, чтобы не стала молодая жена в уши мужу петь, что пора против татар выступать. Услышал Александр такие речи от Устиньи, так и обомлел, получалось, что вместе с молодой женой в дом вошло то, чего он так боялся. Тишили вдвоем с митрополитом Андрея, тишили, чтоб перетерпел время, пока хоть чуть на ноги встанут, а тут приехала юная лебедушка, и все их старания насмарку пойдут! Ночная кукушка всегда дневную перекукует…
Александр вздохнул: уж лучше бы дурой никчемной была, да в дела не лезла, так ведь нет, Кирилл радовался, что Андрею дочь Данилова достанется, куда как умна и сметлива. И чего лезут в мужские дела? Это у них семейное, Мстиславово, Удатный сам жил точно с ежом в штанах, и детям и внукам нрав передал такой же. Вон вдова Василька Константиновича Мария Михайловна точно дедов характер впитала, сама справляется. А у Устиньи еще и бабка Анна такова же, в обители уж столько лет, а все сыновья на поклон ездят.
Александр был бы не против, только Устинья, судя по ее разговору, в обратную ему сторону гнула. Будь Невский рядом какое-то время, может, и переломил бы Устинью на свою сторону, сумел доказать упрямой девчонке, что его правда. Смешно, девчонке четырнадцать, а он ее опасается хуже монахов, что от папы Иннокентия приезжают! Беда была еще и в том, что, стараясь казаться перед разумной женкой солидней, Андрей и вовсе настоял, чтобы Александр отправился к себе в Новгород!
Конечно, Невский обиделся и после долгих раздумий решился просить Батыя переменить ярлык. Тем паче ханша, что его давала, Ойгуль-Гаймиш, померла, хан Гуюк тоже, Менгу, что ныне в Каракоруме, под Батыем ходит как телок, пока своих сил не собрал, вынужден слушаться. Батый хитрый, знал, что делал, когда силищу в Каракорум отправил, чтобы там Менгу посадили, Великий хан долго будет помнить, кому обязан своим выдвижением и поддержкой. Батыю до конца жизни хватит, а что потом?
Сартак слаб за отцом так же улус держать, быстро либо отнимут, либо отравят, они это умеют. А кто следующий?
Александр невольно перекрестился, хоть Батый и нехристь, а негоже при живом человеке как о мертвом размышлять. Но размышлять приходилось. Северо-Восточные княжества под Сартаком, его территория, Киев, Чернигов, Переяслав под Куремсой. С Сартаком можно договориться по-хорошему, ты ему дань и подарки, он тебя трогать не станет, но, главное, Сартак крещен и женку имеет тоже крещеную. В чем-то он в отца, как и Батый, если можно, старается ни во что не вмешиваться, но и в случае обиды не пощадит. Страшно то, что за обиду на князя вся земля платить будет, потому Невский уже который год словно по жердочке над бурной рекой ходит, стараясь и вниз не смотреть, и не раскачиваться.
А Андрей эту жердочку качать вздумал! К чему было в Каракоруме, скрипя зубами, все их обычаи исполнять, столько подарков возить, выю гнуть, чтобы ныне все одним махом испортить?! Столько твердили они с митрополитом, что помощи от папы Иннокентия и рыцарства ждать не стоит, они либо утешеньем отделаются, либо и вовсе земли заполонят, потом не выгонишь. А Батый, если узнает, головы поснимает! И не одним князьям, как вон Михаилу Всеволодовичу, а всему княжеству!
И было до слез обидно, что разумный брат, стоило зайти речи о покорности, без которой пока не обойтись, становился упрямым. Геройства ему захотелось, верит, что стоит начать, как вся Русь поддержит. Какая Русь?! Новгород за лесами и болотами, к нему попробуй доберись, Смоленское княжество не знает, как самому от Литвы отбиться, Роману Брянскому тоже не до татар, Миндовг покоя не дает, Даниил Галицкий далече, пока сообразят, что к чему, Батый успеет Владимир и Переяславль Залесский с землей сровнять!
Но Андрей Ярославич этого словно не видел, смотрел, все знал, но понимать не желал. Потому и тоскливо у старшего брата на душе, что младший мог отчинные земли снова под напасть подвести своим неразумным поведением. А новая женка ему в том знатная помощница!
И Александр решился: он попросит Батыя отдать ему Владимиро-Суздальское княжество, оставив Новгород, а Киев пусть берет Андрей. С тестем по соседству, пусть с Куремсой бодаются, это не Батый, с ним можно. На Куремсу голос хорошо повысь, со страху пригнется. Конечно, силы у наместника немало, иначе Батый не посадил бы, пожалуй, даже крепче Сартака будет, но у Сартака за спиной Батый, а про Куремсу хан еще подумает… А без поддержки из Сарая и Куремсу побить можно!