В зоне листопада - Артем Полярин

– Кем бы ты ни была, я здесь хозяин! И сейчас все о тебе узнаю. Предупреждаю, будет больно. Больнее, чем другим. Сама напросилась!

Зрелище впечатляет и пугает. Статуя Оркуса стремительно перевоплощается в изваяние монстра. Меняет очертания. Обрастает толстыми и мохнатыми пластинами чешуи. Выпрастывает длинные когти. Скалит вытягивающиеся зубы. Долгор хладнокровно кружит в расслабленном боевом танце за большой люстрой. Выжидает. Сейчас она кажется Никону прекрасной, как никогда. Гарм бросается стремительно. Сквозь, разлетающуюся на тысячи звенящих осколков, люстру. Прямо к цели. Хватает утонченную фигурку когтистыми лапами и впивается в шею перламутровыми клыками. Грызет недавнюю любовницу мощными челюстями. Жмурит янтарные кошачьи зыркала от страсти и удовольствия. В затухающих же глазах Долгор только боль и страх. Она пытается высвободиться, но уже поздно. Вот, зверь уже перегрыз ее изящную шею. Пережевал и заглотил дыньку головы с длинной гривой. Принялся за руки и грудь. Зрелище ужасное. Если бы Кириллом играл Кирилл, то наверняка, школьника пришлось бы потом долго лечить от ночных кошмаров. Никон о кошмарах сейчас не думает. Он внимательно наблюдает из своего мокрого угла. Ждет. Уже успокоившийся монстр лениво облизывает капли крови с одной из ног. Никон пытается рассмотреть: с левой или правой. Да какая разница!? Он должен съесть все. Он же хочет все узнать о незваной и очень необычной гостье. Все. Последние капли собраны длинным языком с огромной морды. Гарм подпрыгивает на потолке и падает на стол, царапая его когтями. Спрыгивает на пол. Слизывает остатки Долгор с паркета. Косит вертикальными зрачками на Кирилла. Прижимает руки к мохнатой груди. Стремительно втягивает шерсть, клыки и когти. Опять превращается в прекрасную статую. Интересуется, ухмыляясь:

– Мальчик, тебе не страшно?

– Я, наверное, пойду домой, – неуверенно играет свою роль Кирилл.

– Ты уже несколько минут должен быть мертв, – ухмыляется Гарм. – Тебе не спрятаться. Скажи, зачем ты следил за мной?

– Просто, гулял и, почему-то, пошел за Вами. Я ничего не видел. Я пойду.

– Сиди. Как только встанешь, я тебя съем, – растягивает слова, задумывается: – Или, лучше, сразу?!

Вот, теперь Никону становится страшно. Неужели Догсан сожран безвозмездно? План не удался? Все провалено? Настоящий Кирилл умрет у себя дома через несколько минут. За Никоном приедут по адресу, с которого он заходил в ужасно реалистичную игру Город-2. А Гарм переварит уникальное сознание Догсана и тогда, уж точно вытравит из сети Мнемонета бедняжку Лауру. Не слишком ли много страшных последствий у безопасного, как казалось, эксперимента?

Гарм медленно, наслаждаясь ужасом жертвы, движется к углу. Вглядывается в черные, округлившиеся от страха глаза. Заносит огромную ладонь для удара. Вдруг, этой же рукой бъет себя по собственной голове. Неустойчиво покачивается из стороны в сторону. Что-то с ним не так. Кирилл не дожидается, пока монстр придет в себя. Выскакивает из своего ненадежного укрытия и что есть мочи несется к входной двери. Не оборачиваясь назад, но вертя головой по сторонам. Комната. Дверь! Не та! Еще комната. Где же выход?! У него что здесь – лабиринт? Изгиб коридора все продолжается и продолжается, словно зацикленный в символ бесконечности. Никон несется вперед, опасаясь наткнуться на спину прожорливой и хитрой бестии. Мысль о том, что доверивший ему своего персонажа мальчишка, может просто, вот так глупо и жестоко умереть, гонит вперед. Выжигает последнюю глюкозу из млеющего от перевозбуждения серого вещества.

Наконец, впереди мелькает знакомая массивная дверь. За ней серая унылая улица. Неужели короткий коридор так извивался и растягивался в сознании Никона? Или дом волшебный и может закручивать свои коридоры, по желанию злобного хозяина, в ленту Мебиуса? В мире, где кровожадный оборотень по частям пожирает красавиц, может быть что угодно. Это явно не совсем точная копия мрачного и унылого, но подчиняющегося законам трезвого рассудка, Города.

По дороге, несущегося во всю прыть Кирилла, нагоняет Граф. Уж кого, а этого монстра Никон никак не ожидал здесь увидеть. Несется пуще прежнего. Граф не отстает:

– Это что было!? Я видел все в окно! Ты кто такой?

Никон отвечает громко и зло. Хоть скорость выше, полагающейся бегущему мальчику, развить и не получается, но на дыхании бег никак не сказывается.

– А, ты кто такой?

– Я следил за тобой. Кто эта девушка в больнице, очень похожая на Элеонору?

– Я не знаю, – врет Никон. – Вообще, кто такая Элеонора?

– А, что там произошло в доме? Это же круто! Монстр сожрал женщину. Ты не знаешь, может есть платная опция, чтобы так превращаться?

Почему Граф задает вопросы именно сейчас? Неужели боится, что Кирилла съедят, как Долгор, и ему нечем будет отвечать? Кирилл играет глупую роль:

– Если так интересно, пойди у него спроси. Может и тебя сожрет.

Естественно, никто никуда не идет. Граф несется вслед за школьником в метро. А зря, думает, Никон. Этот человек, наверняка заслуживает финальной участи, которой избежал настоящий Кирилл.

Красиво освещенный вытянутый зал. Хорошо отремонтированный вагон, с мягкими, теплыми сидениями. Мерное покачивание под авангардистсткую симфонию стального скрежета. Дни ярких и разнообразных интерьеров станций быстро сменяются ночами сумрачных перегонов. Тоннели не завиваются в восьмерки бесконечности и ленты с одной стороной и краем. Закон и безопасность. Кажется, Кирилл спасен.

Глава 16.

Вандалы выламывают дверь грубо и безжалостно. И не жалко вовсе! Такая хлипкая дверца – одно название, достойна, чтобы ее выбили. Сама своим несчастным, обшарпанным видом так и просит. Никон, только-только выскользнувший из пасти монстра и вернувшийся в этот уставший и изможденный мир, встречает нежданных гостей, сидя понуро за кухонным столом. Запивает коньяк сладким кофе. Приводит нервную систему в порядок.

За окном зависает полицейский дрон. Внимательно фокусирует камеры на Никоне, угрожающе поводит стволом. Полиционер – худощавый морщинистый подросток, в потертой и застиранной форме, зачитывает из-под новенькой фуражки с блестящей зубчатой кокардой, запинаясь на сложных словах:

– Николай Денко, Вы обвиняетесь во взломе и краже аккаунта сервиса «Город-2». Обвиняетесь в незаконном вторжении на территорию частной собственности жителя Города-2 Олега Гармина, с целью слежения и кражи информации. Судебное заседание состоится в суде вашего района, в следующую среду, в пятнадцать часов дня. Распишитесь, пожалуйста, о получении повестки.

Кладет перед Никоном распечатку. Сует под нос журнал и еще какие-то бумажки. Николай Дацко послушно ставит закорючки в положенных квадратиках. Оставляет цифровую подпись и в сканере паспортов. Посланник Фемиды бодро сообщает:

– Вы беретесь под наблюдение Министерством внутренних дел и пенитенциарной службой Мнемонета. Винчестер вашего компьютера будет изъят, как вещественное доказательство.

В комнате уже слышна возня. Отвертка тычется в винты. Открываются крышки. Ладно. Это совсем не страшно. Всетаки – не смерть школьника. Не арест. Даже, не раскрытие истинной личности, дважды беглого каторжника-рецидивиста. Это всего лишь временная потеря доступа в Город-2. Самое трудное в обвалившейся ситуации – сменить паспорт. Практически это невозможно. Но для Хайда, с его чудесным прибором – это все равно, что два килобайта переслать.

Главное, чтобы серебристую шапочку с известным логотипом, прихваченную в лаборатории Мнемонета по случаю бегства из Вольной Цитадели, сейчас не обнаружили.

Хайд злится молча. Внимательно выслушал рассказ ужасов. Посмотрел бегло видео доблестной драки и страшного растерзания красавицы Долгор. Сидит теперь, зацепенев. Размышляет о грядущих кошмарах, которые могут обрушиться на дорогих ему, не только людей, но и личностей иного, нечеловеческого происхождения. Нехотя произносит вслух ключевой вопрос:

– Интересно, что за мутант теперь получился? Если Олег Гармин успешно «переварит» Догсана-Долгор, то Лаура начнет быстро терять память, потом этот монстр выжрет важные сегменты ее личности. И все – исчезнет уникальное эмерджентное сознание без следа.

– Жалко девочку, – выражает соболезнования Никон.

– Да, что тебе жалко! – с досадой кричит Хайд. – Тебе же пофиг!

Никон выливает, накопившуюся за долгие месяцы досаду в ответ:

– Да Вы меня в такой мясорубке перекрутили, что мне уже далеко не пофиг! Из-за нее одни люди умерли, а другие оказались в полной жопе! Иначе, ради чего все?!

– А ради чего? – уже спокойнее интересуется Хайд.

– Не знаю, – опять устало отвечает Никон. – Еще не знаю.

Тот же ручей. Та же каменистая лощина. Тот же водопад. Унылое солнышко совсем не греет. Даже не похоже на настоящее. Небо тоже рваное, неживое. Боевой порядок прежний: Хайд в авангарде с полуторным мечем и в латах. Никон чуть поодаль в кольчуге с копьем. Девчонки повыше в подремонтированном на скорую руку укреплении из булыжников и бревен.