Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945 - Реджинальд Пэйджет

Это доказывает, что Манштейн сам проявлял инициативу по смягчению бесчеловечных мер. Можно было надеяться – и не только ради нашей собственной репутации, – что мы станем руководствоваться схожим чувством человеколюбия в смягчении вынесенного Манштейну сурового приговора.

Я достаточно долго изучал сводки военных действий, чтобы понять, как мало тех, кто командовал армиями в условиях тяжелейших сражений, смогли выдержать такие суровые испытания так же достойно, как Манштейн, – чтобы их слова не расходились с делами. Его приговор – это вопиющий пример или явного невежества, или явного лицемерия».

Достопочтенный Уильям Дуглас Хоум также написал в «Таймс». Он отбыл 12-месячное заключение за отказ выполнять приказ, который посчитал противоречащим правилам гуманности и международного права (в сентябре 1944 г. войска союзников подступили к Гавру; начальник немецкого гарнизона, полковник Вильдермут, после первой волны бомбардировок, просил разрешения эвакуировать французское гражданское население, в чем союзное командование ему отказало; погибло более 3000 мирных жителей, частично уцелело лишь 10 % зданий).

«Сэр,

Как бывший британский офицер, признанный в 1944 г. виновным в неисполнении приказа, я был удивлен, прочитав в ваших обзорах, что фон Манштейн «признан виновным в допущении исполнения приказов высшего руководства». Удивился я потому, что всегда придерживался следующего мнения: 1) если солдат решает, на основании человеколюбивых или политических соображений, ослушаться приказа, то он должен быть готов принять то, что ожидает его в смысле наказания; 2) если солдат выполняет приказ, нравственный ли он или безнравственный (а как много отдается на войне нравственных приказов?), он не может быть за это наказан. По моим соображениям, уже одно это могло бы поддержать дисциплину в армии. Однако сейчас я – надеюсь, как и большинство моих бывших сослуживцев, – поставлен в тупик. Интересно, не представляется ли возможным для господина Э. Шинвелла (в 1947–1950 гг. военный секретарь, в 1950–1951 гг. военный министр) и управления военно-юридической службы, с целью прояснения ситуации, издать директиву для будущего наставления офицерского, сержантского и рядового составов, определяющую: 1) какие приказы следует выполнять, а какие не следует; 2) что влечет за собой большее уголовное наказание – подчинение или неподчинение приказам. В противном случае я боюсь, что в армии не останется ничего военного, кроме ее судов.

Имею честь быть, сэр,

Вашим покорным слугой,

Я получил письмо от фон Манштейна. Он не жаловался, потому что не обладал свойственной немцам жалостью к самим себе.

«Дорогой господин Пэйджет, 11.01.1950 г.

До сегодняшнего дня у меня не было возможности написать вам, чтобы передать свои благодарности, которые я не смог выразить достаточно внятно из-за слабого знания английского языка. До этого мне не позволяла писать сломанная ключица, а продиктовать письмо машинистке мне не разрешили. Поэтому вы получите мои благодарности с опозданием.

За это время я два раза перечитал вашу заключительную речь на английском, и, вникнув таким образом в большее число подробностей, я смог оценить ее как истинный шедевр. Никто больше не смог бы столь эффективно вести мою защиту. Больше никто, учитывая сложившиеся обстоятельства, не смог бы так убедительно заявить требования истины и справедливости, к тому же с позиций солдата и обычного здравого смысла.

Однако мои благодарности относятся не только к тому, как вы вели мою защиту. Они также относятся к человеку, который бескорыстно не жалел сил и времени, чтобы помочь отправлению истинного правосудия. Человеку, который имел смелость показать события прошлого в их истинных цветах и противостоять враждебной пропаганде, с которой, надеюсь, скоро будет покончено. И наконец, я благодарю вас за так ясно выраженные мысли и чувства солдата и за то, что вы, отбросив предвзятость, подчеркнули неизбежность долга солдата подчиняться приказам. Я считаю, что все солдаты любого государства будут благодарны вам за это, и мне остается только надеяться, что ваши слова будут услышаны в политических и юридических кругах.

Мне известно, господин Пэйджет, что вы добровольно взялись за это дело не ради меня лично, а из стремления помочь торжеству правосудия и желания быть полезным британской юстиции. Однако я надеюсь, что в процессе слушаний окрепло не только ваше убеждение, что вы сражались за дело, которое того стоило, но и, по возвращении в свою страну, у вас появилось убеждение, что человек, за которого вы бились, стоил ваших усилий.

Что касается меня, то можете быть уверены, что моя благодарность за вашу помощь никогда не иссякнет. Кроме того, могу сказать, что ваша борьба за торжество правосудия и ваше отношение к представителю бывшего вражеского государства является одним из самых замечательных и величайших событий моей жизни. Событие, которое я никогда не забуду и которое вознаграждает меня за всю горечь моего пленения. Можете быть уверены, что также множество немцев, особенно бывших солдат, будут думать о вас с восхищением и благодарностью. Своими деяниями вы показали, как надо преодолевать барьеры прошлого, разделяющие наши народы.

Остаюсь искренне благодарным вам,

Таким было письмо человека, которому вынесли приговор, на деле означавший пожизненное заключение, адвокату, который не справился с его защитой. В данном случае все, что я сделал, принесло фон Манштейну слишком мало пользы.

Приложения

Приложение I

Суд над Эрихом Фрицем фон Левински, именуемым фон Манштейн

Выдержки из стенограммы суда 23 августа 1949 г

Пэйджет: Итак, сэр, мое представление основывается на том, что мой клиент является военнопленным, и первое утверждение, которое я желаю сделать, заключается в том, что на сегодняшний день мы все еще находимся в состоянии войны с Германией. На запрос парламентариев, находимся ли мы в состоянии войны с Германией, а если нет, то с какой даты мы вышли из войны, премьер-министр ответил: «Ответ на первую часть вопроса – да; следовательно, второй его части не существует». Более того, в недавнем слушании дела «король против Марчента» министр иностранных дел письменно подтвердил, что мы до сих пор находимся в состоянии войны с Германией. Итак, сэр, находясь в состоянии войны с Германией, мы присутствуем здесь в качестве военных оккупантов; и у нас нет другой роли, кроме как оккупационной. Германию мы не аннексировали – Потсдамское соглашение точно определило этот момент, – и даже если бы мы аннексировали Германию, тогда, на основании положений ООН, мы были бы вынуждены гарантировать каждому немцу право на гражданство. Мы не захотели делать этого, а международному праву не известен промежуточный этап между оккупацией и аннексией. Таким образом, наше положение – воюющая сторона, оккупирующая вражескую территорию.