Второй Эдем - Бен Элтон

Начинается с малого. Когда артист лишается работы и его уже три месяца не приглашают ни на одно прослушивание, он начинает талдычить всем, что его агент — просто кусок дерьма.

— Нет, правда, я всерьез подумываю сменить агента, — убеждает звезда своих друзей. — Он не в состоянии подыскать ни одного варианта. Абсолютно, мать его, ни одного! Нет, в смысле, можно на это забить, но я ведь просто гениален.

Одна из вариаций этого — рассуждения о том, что агент на самом деле может работать, но по какой-то причине не хочет постараться. Артисты убеждаются в этом после того, когда агенту впервые за пять лет удается вдруг записать другого своего клиента на конкурс желающих сняться в рекламе стирального порошка.

Иногда — нечасто, но иногда — жизнь артиста озаряет искорка надежды. Сделав двести телефонных звонков, агент записывает артиста на прослушивание, и, подумать только, у него появляется работа. Наступает краткий миг счастья, когда агент может купаться в признательности своего подопечного. Они встречаются за обедом, чтобы отметить начало великой карьеры, и агент заказывает хорошее калифорнийское „Шардоне“. Однако, когда раздается звон бокалов, артист приходит к выводу, что роль он получил только благодаря собственным заслугам, а агент тут ни при чем. Что он прошел прослушивание исключительно по причине своей гениальности. А по телефону позвонить может кто угодно.

Если этот короткий момент славы не имеет продолжения и артисту не удается начать с него взлет, то вскоре он возвращается к убеждению, что его агент либо дерьмо, либо в нем не заинтересован. Но даже если карьера его складывается удачно и он становится популярен, агенту все равно приходится проглотить горькую пилюлю. Потому что теперь артист будет думать, что работа у него уже есть, так какой же толк от агента? Какие такие особые деловые качества, спрашивает он себя, необходимы для того, чтобы найти работу человеку, которому все и так предлагают работу?

— Я правда не знаю, — говорит артист друзьям, — за что я плачу десять процентов.

Именно это жестокое предательство заставляет агентов прибегать к грубости. Они одержимы желанием продемонстрировать своим звездным клиентам, за что именно им платят их десять процентов.

— Ты не поверишь, сколько студия предложила сначала, — убеждает агент артиста. — Нет, я даже не стану тебе говорить. Это просто оскорбительно и унизительно, и тебе не следует даже слышать об этом, но позволь мне сказать тебе, это был кошмар. Я сказала, что они могут засунуть такой гонорар себе в глотку, прожевать и идти на хер, и хочешь верь, хочешь нет, я выражения особенно не выбирала. Короче говоря, в итоге они предложили цифру, которая, по крайней мере, из этой галактики.

Задача агентов — казаться незаменимыми. Вот что они говорят клиентам: „Ты слишком важен и знаменит, чтобы когда бы то ни было иметь дело с этим дерьмом. Я возьму все дерьмо на себя. Доверься мне. Я стану грубить от твоего имени“.

Агент создает у артиста впечатление, что окружающие изо всех сил стараются ободрать его как липку, использовать его, унизить и окунуть в дерьмо (то самое, о котором артисту, разумеется, не нужно знать!). Считается, что если агент перестанет постоянно грубить окружающим от имени артиста, жизнь звезды будет ничем не лучше жизни канализационной крысы.

— Ты хочешь сказать, тебя отправили обычным рейсом? Заказали тебе апартаменты без спа? Посадили на худшие места, чем такого-то и такого-то? Машина на сколько секунд опоздала?… Поверить не могу! Это просто недопустимо! Ну ничего, не волнуйся, предоставь это мне. Тебе не нужно знать об этом дерьме! Ты не должен касаться этого дерьма!

Конечно, не только агенты ведут себя таким образом. В жизни артиста полно людей, которые жалуются и грубят от его имени, за что и получают процент от гонораров звезды. И если многие звезды в конце концов превращаются в эгоистичных монстров, то им в этом всячески содействуют.

Отвернувшись от Джуди и Розали, Джеральдина говорила по телефону:

— Да, спасибо, я бы хотела связаться с офисом Пластика Толстоу. Да, сейчас! Меня зовут Джеральдина Кох, и я представляю…

Джеральдина не смогла продолжить, потому что Розали выбила у нее из рук телефон и раздавила его каблуком.

— Видите ли, мисс Кох, звонки могут зафиксировать. Мы ведь вам сказали: Толстоу пытается убить Макса.

Джеральдина не верила себе. Кто-то прикоснулся к ее телефону! И не просто прикоснулся, а разбил его! Это насилие над личностью. Ее телефон — это ее рабочий инструмент. Разбить его — это все равно что лишить художника кисти или сломать инструмент музыканта. К счастью, у нее с собой было еще восемь штук. Джеральдина повернулась к Розали:

— А теперь послушай меня, дамочка, не знаю, кто ты, черт возьми, такая, но я агент Макса…

— А я его жена!

Джеральдина осеклась на полуслове. Жены — коварные создания. Они могут испортить отношения между агентом и звездой или укрепить их. Под них нужно уметь подстроиться. С другой стороны, особо сближаться с ними не стоит, потому что, когда звезда бросает свою жену и женится на гувернантке, агент оказывается в очень опасном положении. Если новая жена чувствует, что агент слишком много общается с бывшей женой, его жизнь уподобится аду, пока он не вотрется в доверие к новой жене. К сожалению, зачастую к этому времени новая жена может запросто превратиться в бывшую. Жены определенно коварные создания. В долгосрочной перспективе решающим фактором в отношении жен являются дети. Если дети есть, жен нужно принимать действительно всерьез.

— Что ж, поздравляю, дорогая, — сказала Джеральдина, бросая пробный шар. — Скажи, пожалуйста, скоро ли мы услышим топот маленьких ножек?

Розали была несколько удивлена таким вопросом, но не видела причин уходить от ответа.

— Да, вообще-то ребенок будет.

— Моя дорогая, это восхитительно, — сказала Джеральдина, думая про себя: „Черт, эта официантка своей беременностью поймала Макса за яйца, и теперь нам придется иметь дело с этой маленькой сучкой“.

— Чем я могу вам помочь? Просите чего хотите, — сказала Джеральдина.

— Да, помочь вы можете, — сказала Розали. — Макс хочет тайно перебраться в Европу. Поэтому нам нужна воздушная „скорая помощь“ и четыре фальшивых паспорта с европейскими визами.

Джеральдина пришла в восторг. Для агента нет большей радости, чем помогать женам звезд в трудных делах, особенно если эти дела несколько незаконны. Таким образом жены попадают к агентам в должники. Джеральдина поняла, что благодаря этим фальшивым визам сможет управлять Максом в будущем. Бедная Джеральдина не подозревала, что будущего осталось не так много.

Глава 26

Разврат и убийство

Юрген Тор предавался разврату, когда ему позвонила Розали. Его стильная спальня, некогда предназначенная только для избранных, где имелась только огромная кровать и несколько подушек на полу, теперь была полна голых тел, надувных матрасов, приспособлений для садомазохизма и всевозможных других устройств для сексуальных утех. Выпивка и наркотики тоже были в избытке, и Юрген ответил на звонок в не самом трезвом состоянии.

— Юрген Тор? Это Розали Коннолли, — произнес нежный ирландский голос. — Я приезжала к вам несколько недель назад с Максом Максимусом. Помните?

Помнил ли он? Розали было невдомек, но Юрген Тор при всем желании не смог бы забыть тот вечер. Он преследовал его в кошмарах. Не проходило буквально ни одной ночи, чтобы он не проснулся в холодном поту, увидев во сне убитую девушку, кричащую ему что-то со дна глубокой темной пропасти.

— Да, я все помню. Я слышал, Розали, что вы нас покинули.

— Нет, это не так, и мне снова нужно увидеться с вами, срочно.

Возможно, Юрген и был пьян, но не настолько, чтобы забыть о ее сияющих зеленых глазах и бледной коже. Ее красивый голос очень ясно напомнил ему о них. Приятные воспоминания о начале того ужасного вечера, когда он еще контролировал ситуацию, девушки его слушались и их не приходилось убивать. Да, момент был отчасти забавный, возможность выпендриться перед прелестной юной девушкой, запачкать ее, сообщив о компромиссе. Ее мягкий голос заставил Юргена вспомнить еще одну ночь, более далекую. Ночь, когда они с Розали были наедине. Да, та ночь была действительно восхитительна. Тогда она была слабее, а он сильнее. Тогда она действительно была в его власти. Но та ночь принадлежала другому времени, когда он все еще был на вершине власти, а это уже в прошлом. И все равно вспоминать те времена было приятно. Да, Юрген сохранил нежные воспоминания о Розали. Как мило будет увидеть ее снова, подумал он сквозь алкогольный дурман. Но он ошибался.