Инженер страны Советов - Евгений Владимирович Панов

солдат, пока тебя не запрягли в телегу вместо лошади, – огрызнулся я, вызвав новый взрыв хохота.

Отвернувшись от колонны, я подошел к мотоциклу, в коляске которого сидел, до посиневших пальцев сжав рукоять пулемета, Волков.

– Спокойно, Леха, спокойно, – прошипел я чуть слышно, представляя, что творится у него на душе. Я и сам с большим удовольствием прошелся бы очередью по этим мундирам мышиного цвета. – Терпи, не время еще.

После пехоты движение по дороге как отрезало. Уже почти час на дороге ни души. Понятно, орднунг. Время обеда, а мы не жрамши. Решено, ждем еще пару часов – и сворачиваемся. Поедем в ближайшую деревню искать продовольствие.

Стоило только подумать об этом, как из-за поворота метрах в пятистах от нас в клубах пыли показался одинокий грузовик. Ну наконец-то. Вышел на дорогу и повелительно поднял руку, требуя остановиться. Когда грузовик подъехал, я не поверил нашей удаче: сзади к нему была прицеплена полевая кухня, из трубы которой шел дым.

– Куда направляетесь, рядовой, почему не в составе колонны? – Я подошел к дверце водителя. – Предъявите ваши документы.

Водитель молча протянул требуемое, а сидящий рядом с ним пассажир начал возмущаться:

– Господин ефрейтор, мы очень спешим! У нас сломалась машина, и мы отстали от своих. Я повар, и у меня там обед на весь батальон. Если мы вовремя не накормим солдат, то они просто растерзают меня.

– Мне необходимо все осмотреть. Порядок есть порядок, вы должны понимать. Что у вас в кузове? – Я говорил максимально строго.

– Там крупы, хлеб, картофель и консервы, а также тарелки и кружки, – начал перечислять повар. – Есть еще замечательная колбаса, если хотите, я могу вас угостить. Вижу, вы давно здесь стоите и, наверное, уже успели проголодаться. – Он хитро улыбнулся.

– Ну если у вас там действительно хорошая колбаса, то я не против.

Я протянул водителю документы, даже не взглянув в них, а повар колобком выкатился из кабины и побежал к заднему борту. Я прошел вслед за ним.

– Что это за чудо такое? – Я кивнул на прицеп с дымящейся трубой.

– О, это нам крупно повезло! – Повар прямо лучился от гордости. – Это русская трехкотловая полевая кухня. Русские хоть и варвары, но в этом деле знают толк. Нам удалось раздобыть ее на самой границе. Она была брошена прямо с горячей кашей в котлах. Каша, кстати, была довольно вкусной, – он захохотал. – Ах, да. Я совсем заболтал вас. Секундочку.

Повар взялся обеими руками за борт, собираясь залезть внутрь, когда я всадил ему нож под лопатку. Немец как-то, я бы сказал, удивленно-обиженно обернулся на меня, и глаза его закатились. Не давая ему упасть, я, поднапрягшись, перекинул тело через борт в кузов.

– Эй, водитель! – Я выглянул из-за кузова. – Идите сюда и помогите открыть этот ваш проклятый задний борт.

Водитель, кряхтя, нехотя вылез из-за руля и, не проявляя особого рвения, не торопясь направился ко мне.

– Ну тут же все просто, – он взялся за запор. – А где…

Договорить он не успел, получив нож прямо в сердце. Вот интересно, в прошлой своей жизни я курицу зарезать не мог, была пара случаев, а тут спокойно режу уже второго человека и не испытываю ни малейшей жалости. Хотя человека ли?

Подскочивший Черных помог забросить водителя в компанию к повару.

– Значит так, – начал я раздавать указания, – берешь мой мотоцикл и возвращаешься в наш лагерь. По пути забери Гризли и Воронова. Волков, ты следом за мной. Все, по коням, парни.

В лес съехать успели вовремя: лишь только дорога скрылась за деревьями, как по ней опять пошел поток транспорта.

Не спеша петляли по заросшей лесной дорожке. Похоже, что по ней ездили только на телеге, очень уж местами было узко для грузовика. Достаточно удалившись от дороги, я, было, вздохнул с облегчением, когда лобовое стекло рядом со мной украсилось круглым отверстием. Самого выстрела из-за шума двигателя я не слышал.

Резко остановившись, так, что едущий следом Волков врезался в прицепленную полевую кухню, я выскочил из кабины. Двигатель замолк. Вокруг стояла тишина. Волков, сообразив, что происходит явно что-то не то, подхватил пулемет из коляски и рыбкой нырнул под грузовик, выставив из-за задних колес ствол «эмгача».

– Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать? – Я вышел перед капотом и заорал словами из стихотворения Филатова.

Если честно, то было страшновато. Можно вот так запросто по-глупому получит пулю от своих. Ну а кто еще в лесу будет стрелять в немецкого водителя, едущего на немецкой же машине?

– Это какой моральный урод портит мне трофейную технику? – продолжал я распекать невидимого мне стрелка. – Я для того ее добывал, чтобы кто-то косорукий мне ее портил? А где «стой, стрелять буду»? Где «хенде хох», наконец? Вы у меня Устав караульной службы будете учить отсюда и до заката! А машину теперь будете драить до тех пор, пока она не будет блестеть, как у кота причиндалы!

– Кажись, свой, – раздалось из кустов метрах в десяти от меня. Волков тут же перекатился под машиной, направив ствол пулемета в ту сторону. – Ты кто таков будешь?

– А ты выйди сначала, и я посмотрю, кто ты сам таков. – Я упер руки в бока, держа правую так, чтобы не было видно зажатого в ней ножа.

Из-за кустов вышел человек в красноармейской форме.

– Извините, товарищ командир, не признал…

Боец виновато опустил голову, но было видно, что его ноздри жадно ловят ароматы, которые источала полевая кухня.

– Ладно, проехали, – махнул я рукой. – Показывай дорогу. Папочка приехал, пожрать привез детишкам.

При моем появлении Земляной подал команду:

– Становись!

Вмиг образовался довольно ровный строй. Земляной, печатая шаг, шел мне навстречу, вскинув ладонь к козырьку.

– Товарищ командир! Личный состав лиц освобожденных из плена построен. Докладывал старший сержант Земляной!

– Так, предупреждаю сразу! – Я вышел перед строем. – Мы находимся на территории, временно контролируемой противником, поэтому не орать, говорить вполголоса. А теперь здравствуйте, товарищи!

Ответ прозвучал хоть и не громко, но внушительно. А я тем временем продолжил:

– Вы все были освобождены из плена. Сдача в плен, особенно если вы в тот момент не были контужены и не находились в бессознательном состоянии, является позором для воина. Родина, народ дали вам в руки оружие, чтобы вы защищали свои дома, жен, матерей, сестер и дочерей, но вместо этого вы решили, что защищать их вам не по силам. Вам, здоровым мужикам, оказалось не по силам защитить тех, кого вы обязаны защищать, хотя бы и ценой своей жизни. – Весь строй стоял, опустив головы и сжав кулаки. – Я не собираюсь втолковывать вам прописные истины или судить вас. Ваша совесть – вот ваш судья. С этого момента вы все – бойцы отряда специального назначения. Вам предоставляется еще один шанс встать на защиту Родины.