Муза - Эмма Скотт

раскрывать мой страх. Человеческая версия Амбри была похожа на портрет - прямая и чистая. Демоническая форма, преследующая его, была как другая картина на том же холсте. Они стали ужасающими монстрами, которые тянулись к нему, их крылья были подобны теням, которые угрожали поглотить его.

Я использовал самые разные техники и стили - все, в чем нуждалась картина. Я брал палетный нож и делал мазки на холсте, оставляя волны густой черной краски. Или я набрасывал цвет, процарапывая краску вилкой, булавкой или собственными ногтями, чтобы вызвать отчаяние.

Боль.

Ужас.

Страх, что темный мир Амбри забирает его обратно.

Во второй половине дня после выставки в галерее я вышел из студии, вытирая краску с рук, и увидел Амбри, сидящего на диване в нашем номере в отеле St. Regis Roma. Он был одет, как всегда, безупречно, в черный костюм.

"Уходишь?" спросил я, стараясь сохранить легкий тон.

"Хм? Нет. Я... нет".

Я неловко встал рядом с диваном. "Ну, я думал пообедать. Что-нибудь легкое перед сегодняшним шоу".

"Как хочешь, Коул".

Я на мгновение уставился в потолок, сдерживая волну сложных эмоций.

Не сдавайся, Дорогой!

Я не знал, откуда взялся этот полный надежды голос, но мне отчаянно хотелось верить, что стоит только послушаться, и все снова будет хорошо.

"Привет", - ярко сказал я, опускаясь перед ним на колени. Я положил руки на его бедра. "Давай выберемся из этого отеля, купим немного мороженого, посмотрим на искусство, которое, блядь, не мое, и просто... будем вместе". Я поднял руки выше. "Если только... ты не хочешь остаться здесь и быть вместе прямо сейчас. Прямо здесь, на этом диване".

Амбри резко вдохнул через нос, и я воспринял это как ободряющий знак. Но когда я поднял глаза, он смотрел на меня через плечо с раздраженным видом.

Я вскочил на ноги, мое лицо пылало. "О, прости, я тебе надоел?".

"Да", - сказал он и отмахнулся от моего пораженного выражения лица. "То есть, нет. Не ты. Я не знаю." Он встал с раздраженным стоном и подошел к окну, спиной ко мне. "Весь мир надоел мне, Коул", - сказал он. "Я совершил этот тур, когда был ребенком в изгнании из своего дома, и потом тысячу раз после этого".

"Хорошо", - медленно сказал я. "Так, может быть, поехать со мной было ошибкой. Может быть, это слишком много для тебя".

"Может быть", - холодно сказал он. "Или, может быть, после почти трехсот лет человечество больше не впечатляет меня. Я устал от него".

Я сжал челюсть. "Понятно".

Амбри прочистил горло и медленно повернулся ко мне лицом, как будто это было усилием воли. Он натянуто улыбнулся и пожал плечами. "Что я могу сказать? Как и пища, которую я больше не могу пробовать, она теряет свой вкус".

Его слова ранили меня в грудь. Я скрестила руки, чтобы сдержать все это. "Конечно. Хорошо. Ну, я не знаю, какого хрена мне делать с этой информацией, так что пойду приму душ, потом прогуляюсь и... поем джелато".

Я вернулся в спальню.

И Амбри, этот засранец, не стал меня преследовать или идти за мной, бросать меня на кровать и трахать меня до тех пор, пока все мои сомнения не были стерты и мы снова были счастливы.

После выставки в галерее был большой ужин в ресторане отеля с Джейн, Остином Вонгом и оравой публицистов и стилистов, которые, казалось, следовали за мной повсюду. Эйшет оставила нас в Париже, но Дэва, Пико и Зерин присоединились к туру. Они приятно отвлекали меня от страхов по поводу Амбри и составляли мне компанию, когда он исчезал на несколько часов неизвестно куда.

Чтобы возобновить свою внеклассную деятельность?

В тот вечер ужин был шумным, а вино и шампанское текли как вода. Я сидел во главе стола рядом с Джейн. Амбри был на другом конце, как можно дальше от меня, находясь при этом в одной комнате. Я опрокидывал в себя бокал за бокалом шампанского. Кто-то - кажется, Зерин - держал его полным. Я пил больше, чем обычно, заметил я, но либо это, либо изучать пропасть, разверзшуюся между мной и Амбри, а это было чертовски страшно. Поэтому я пил.

Инстинкт самосохранения шептал, что я нахожусь в поезде, который набирает скорость, и, если я не буду осторожен, он сойдет с рельсов.

Но с отдалением Амбри, бессонными ночами и безостановочными гастролями старое одиночество возвращалось. Я сидел во главе стола, полного людей, которые были рядом со мной, но я не знал никого из них.

Я огляделся вокруг, мои глаза были усталыми и сырыми. Из-за выпивки все расплывалось, как будто я находился под водой. Вся ночь была похожа на колышущийся мираж. По одну сторону стола две женщины шептались и смеялись надо мной, когда я смотрел в их сторону. На другой стороне два критика вели серьезный разговор. Они оба мрачно посмотрели на меня и покачали головами.

Вот и все. Все рухнет, а вместе с ним и я, и Амбри.

"Коул, друг мой, ты выглядишь немного изможденным", - сказал Пико слева от меня. "Не выспался?"

"Не совсем", - пробормотал я. На другом конце стола Амбри разговаривал с красивым молодым парнем, их головы были близко друг к другу.

"У меня есть кое-что, что поможет тебе в этом, если хочешь", - сказал Пико. "Маленький помощник для сна. Только скажи".

"Спасибо. Может быть, я воспользуюсь твоим предложением".

Джейн наклонилась ко мне. Она сияла от успеха выступлений в туре и была наполовину пьяна. "Коул, тебе нужно подготовиться. Если это турне продолжится так, как оно продолжается, то первоначальная аукционная оценка оценщика будет сбита с ног".

Я рассеянно кивнул.

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку. "Я собираюсь уйти на пенсию, а ты оставайся и наслаждайся жизнью со своими новыми друзьями".

"Моими новыми друзьями? Разве они не из агентства?"

Ответила Джейн, но я ее не слышал. Я вообще ничего не слышал из-за прилива крови к голове. Амбри прижался губами к щеке парня и что-то прошептал ему на ухо.

Парень кивнул, улыбнулся, и они вдвоем встали и ушли.

Мое сердце