Муза - Эмма Скотт

этому случиться.

"Понятно", - говорит Эйшет. "Потому что было бы неприятно узнать, что у тебя были другие планы".

"Какие у меня могут быть другие планы?"

Жизнь с человеком, которого я люблю...

"Может быть, пойти по стопам Кассиэля?"

"Никогда", - говорю я. "Этот дурак отказался от вечности ради любви простой человеческой девушки."

Темноглазый взгляд Эйшет впивается в меня. "Мы наблюдали за твоим выступлением, Амбри. Ты очень убедителен".

Мое сердце бешено скачет в груди, пойманное в силки Эйшет.

Я насмехаюсь. "Моя жизнь была лишь чередой бесконечных страданий. Это было чистое дерьмо, разбивавшееся на мгновенные вспышки менее чистого дерьма и оргазм или два. Зачем мне возвращаться к этому? Зачем мне стареть, болеть и дряхлеть, когда я могу быть красивым и совершенным вечно?".

Она удерживает мой взгляд еще мгновение, затем кивает. "Я полагаю, что ты не откроешь Коулу, что все мы меньше, чем люди? Это испортило бы нам все удовольствие".

"Ни слова", - выдавил я из себя.

"Потому что, если ты это сделаешь, мы будем считать, что это предательство нашего дела. У нас не останется выбора, кроме как отправить тебя на другую сторону на вечные муки, пока Порок завершает начатое тобой дело".

Боги, что я наделал?

"Мне не нужна их помощь", - пробурчал я, выстраивая последнюю защиту. "Они - трио чертовых болванов. Ты хочешь сказать, что они ответственны за Элвиса? За Мэрилин? Моя задница."

"Нет, дорогой", - говорит Эйшет. "Они - часть более крупной секты Порока. Ты рассказал Коулу Мэтисону свою историю как человека, поэтому они взяли новые имена, но они вполне способны, уверяю тебя. В конце концов, им удалось заполучить то бриллиантовое ожерелье".

"Им удалось попасться. Мне - нет. Мне не нужно их вмешательство".

Демоница улыбается, хотя ее глаза пугающе жесткие и лишены чего-либо отдаленно человеческого.

"Асмодей считает иначе".

Больше ей нечего сказать, и она знает, что я это знаю. Опустошение, которое я произвел, расцветает в моем нутре, как прогорклый цветок. Это все, что я могу сделать, чтобы не опереться на стену. Если бы я когда-нибудь что-нибудь съел, меня бы точно стошнило на "Лабутены" Эйшет.

Но в этом хаосе мой путь ясен: я должен вырвать Коула из себя. Он не может любить меня, но, если ранить его слишком быстро, он станет уязвимым. Чтобы защитить его, мне придется разбивать его сердце медленно, вместо того чтобы разбить его одним сокрушительным ударом. Оставаться рядом с ним, пока я показываю ему, что не достоен его любви.

Потому что это не так. В этом нет никаких сомнений.

Эйшет целует мою щеку, липкую от губной помады. Я чувствую запах огня и крови, а в ее глазах горит обещание вечной боли.

"Ах, Париж, Амбри, дорогой", - торжествующе произносит она. "С возвращением".

Перевод: https://t.me/justbooks18

Часть 2

Покажи себя храбрым, правдивым и бескорыстным, и однажды ты станешь настоящим мальчиком. - Голубая фея, Пиноккио.

Глава 25

Я хмуро смотрел вслед Амбри, когда он поспешил к выходу. Ему и так было тяжело находиться в Париже, а тут еще я, окруженный незнакомыми людьми в любой момент. Я хотел последовать за ним, но Эйшет уже двигалась к двери.

"Я тоже должна выйти", - сказала она. "Наслаждайтесь шампанским".

Люди из агентства - я предположил, что их прислала Джейн - были очень французскими и очень колоритными, словно персонажи из книги. Эйшет, похоже, была их боссом. Они принесли бутылку чего-то очень дорогого в ведерке со льдом и горсть бокалов. Пико налил, потом передал их по кругу. Я взял стакан, но пить не стал: еще не было и полудня.

"Расскажи мне еще раз, чем ты занимаешься?" спросил я.

"Мы здесь, чтобы обеспечить вам прекрасное времяпрепровождение во время вашего пребывания в Париже", - ответил Зерин. На вид ему было около шестидесяти пяти лет, и он напомнил мне Билла Ниги из "Любви на самом деле". "Как вы говорите? Приветственный вагон. Если вы не против попинать такого старого кота, как я".

Пиколлус кивнул и засиял. Это был энергичный парень лет сорока, темноволосый, с широким, плоским лицом. "Вся работа и отсутствие игр сделают нас скучными мальчиками, а?"

"Наверное, да", - сказал я и посмотрел на дверь, за которой скрылся Амбри. Я поставил свой нетронутый стакан на журнальный столик. "Но у меня много работы".

"Mais, oui (Но, да), - сказала Дэва. "Рисуй и играй. В таком городе, как Париж, нужно делать и то, и другое".

Ее единственный глаз нашел Пико в каком-то кокетливом веселье. Я подумал, не пара ли они.

Вернулась Эйшет, пронеслась по комнате, как королева или кинозвезда. "Идемте, идемте, оставим Коула готовиться к сегодняшнему шоу", - сказала она им, а затем повернулась ко мне. "Мы запланировали для вас грандиозную вечеринку после".

Я замахал руками. "В этом нет необходимости..."

"Но вы должны прийти, mon ami!" сказал Пико. "Ты празднуешь свою тяжелую работу, а мы празднуем тебя".

"Спасибо, но я посмотрю, как я буду чувствовать себя после представления, и, если Амбри будет готов".

"О, ты должен привести и его", - сказала Дэва. "Он твой парень? Он очень, очень красив, не так ли? Очень красивый".

Она обратила свой единственный голубой глаз на Пико, который скорчил гримасу.

"Да", - сказал я. "Он мой парень".

От этой мысли мне стало тепло на душе. Я никогда раньше не думал о слове "парень", но кем еще может быть Амбри?

Как насчет гребаной любви всей моей жизни?

Эта мысль чуть не сбила меня с дивана, и мое лицо разгорелось от того, что они все смотрят на меня.

"Очевидно, он для тебя особенный", - сказал Эйшет. "Ваша муза и ваш любовник. Твои картины с его изображением возвышенны".

"Действительно", - сказал Зерин с улыбкой. "Демоны. Я никогда не видел ничего подобного".

Они все рассмеялись и вышли из номера, взяв с меня обещание хотя бы подумать о вечеринке после вечеринки. Когда снова стало тихо, я задумался о работе над своей следующей коллекцией, но не мог сосредоточиться.

Наконец, я услышал, как в дверь вставили ключ-карту. Я поспешил