Смертельно прекрасна - Эшли Дьюал

Я неуклюже поправляю намокшие волосы, которые прилипли к лицу, окрасившись в темно-бардовый цвет, а затем шмыгаю носом. Ветер пытается столкнуть меня со скамьи, а я упрямо сижу, вглядываясь в свирепствующие ураганы из листьев. Зря он старается. Я не уйду, слишком уж цепляюсь за эти последние секунды.

Неожиданно разговор с Мэттом тонет в океане странного отчаяния, подкатившего к горлу. Неожиданно наши с ним перепалки кажутся мне столь нелепыми, что хочется тут же сорваться с места и вернуться к нему, схватить за руку. Я не ссориться с ним должна. У него и у Хэрри есть удивительная способность внушать мне спокойствие тогда, когда его быть не может. А я трачу время на отношения и ревность. Как я вообще могу об этом думать, когда в моей жизни творится подобное?

Устало прохожусь пальцами по мокрому лицу и невольно понимаю, что подростки остаются подростками в любых ситуациях. Никто не щелкнет пальцами и не сделает меня взрослым, рациональным человеком, способным справиться со всеми невзгодами. Я буду тянуться к друзьям, потому что я слабая. Я буду ревновать Мэтта, потому что я терпеть не могу, когда его руки сжимают плечи Джил. И все это выглядит удивительным абсурдом на фоне происходящего ужаса на моем пути.

Надо уходить, поднимается сильный ветер. А я не хочу шевелиться. Я знаю, мне не удастся сбежать от правды, знаю, что, поднявшись, я столкнусь с реальностью, в которой моим отцом является не Лукас Блэк, а Ноа Морт. Еще я знаю, что разочаруюсь в маме, в себе, ведь я сама пожелала иной жизни, и теперь все иное. Люди иные. Нужно ли мне это было? Действительно ли перемены стоили того?

Каждый из нас хочет быть кем-то другим. Каждый. И неважно, сколько тебе лет, где ты живешь. Ты все равно недоволен тем, что имеешь. Жизненный абсурд. Даже имея все, ты не имеешь ничего; люди пытаются поглотить то, что вокруг них находится, ну, а потом им становится трудно и невыносимо… Мир давит на тех, кто бросает им вызов. Каким же образом? Он помогает добиться целей, воплощает в жизнь идеи, тем самым, подначивая и заставляя гнаться за чем-то новым.

Мало, мало. Родители, сестра. Мало. Друзья. Мало. Хочу больше. Хочу другого.

Чего? Не знаю.

Ужаснейшее проклятье в исполнении мимолетных и острых желаний, возникнувших в голове спонтанно и необдуманно. Томясь на заднем сидении машины, я хотела оказаться в другом месте с другими людьми и в другом времени. И я оказалась.

Оказалась с огромной стопкой вопросов, на которые трудно найти ответы.

Оказалась в иной вселенной со своими законами и правилами.

Оказалась одна против своих мыслей, против своего характера и страха одиночества. Но я ведь сама пыталась убежать от той жизни? Я сама напросилась.

Самобичевание — вещь интересная, но я вдруг чертыхаюсь и устало протираю лицо.

— Соберись, — командую себе и взвываю, — черт возьми, я должна взять себя в руки.

И это правда. Джейсон сказал, лишь я смогу себя защитить. Разве с ним поспоришь? Но как я сделаю это, если буду реветь под дождем, сидя на скамейке, посреди пустынной, серой улицы? Драматичный момент. Но к чему он?

Наверно, иногда люди стремятся усугубить то, что и так проблемами попахивает.

Усмехаюсь и поднимаюсь с места. Встряхиваю волосами, зажмурившись от капель, тут же вспыхнувших вокруг головы, и улыбаюсь. Все равно, кто мой отец; главное, то, кто я такая. А я не трусиха, и уж точно не сопливая девчонка.

Порывисто вытираю со щек мокрые полосы и невольно отмечаю, что дождь немного успокоился, а ветер перестал врезаться острыми клинками в спину. Наверно, это еще один секрет, ответ на который мне не дано постичь.

Поправив куртку, схожу с места и, шлепая по дороге, направляюсь к Хэйдану. Ничто так меня не согреет, как его широкая, искренняя улыбка. Я уверена, здесь дело в магии. И не в той, с помощью которой наводят порчу. А в той, что возникает между людьми, когда их пути случайным образом пересекаются.

Я добегаю до дома Нортонов под легкую морось с серого неба. Торможу на пороге и вытираю грязные кроссовки о коврик, неуклюже вздрогнув от холода. Ветер слабый, но я насквозь промокла, и теперь мне кажется, что любое дуновение проникает под мою кожу.

Натягиваю концы куртки чуть ли не до кончиков пальцев, ударяю по двери и нелепо перепрыгиваю с одной ноги на другую, проклиная свою любовь к драме. Надо было сразу к Хэйдану пойти, но нет. Сначала я должна была продрогнуть до нитки и заболеть.

Дверь распахивается так же внезапно, как и до меня доходит, что пару минут назад я бросила Логана в кинотеатре одного без объяснений! Он меня простит. Я заставляю его простить. Но неприятный осадок скручивается в желудке. Я вдруг думаю, что в последнее время только и делаю, что злоупотребляю неожиданно объявившимися способностями.

На пороге оказывается невысокая женщина с копной шоколадно-медных волос. Она вскидывает тонкие брови и на меня смотрит растеряно, будто увидела приведение.

— Здравствуйте! — Хрипло выпаливаю я и слежу за тем, как пар выкатывается изо рта, скучиваясь в замысловатые узоры. Женщина хмурится.

— Добрый вечер.

— А Хэрри дома?

У незнакомки лицо внезапно вытягивается, а в глазах искры загораются! Она тут же меня в дом затаскивает, дверью хлопает и усмехается:

— Что же ты сразу не сказала, что ты та самая Ариадна?

Я ошеломленно брови вскидываю, а женщина уже стягивает с меня мокрую куртку.

— Простите, я не…

— Будет тебе, Хэйдан все мне про вас рассказал. Как тебе Астерия? Как школа?

Миссис Нортон мельтешит перед глазами, а я так и стою в коридоре, не понимая, как себя вести, что говорить, и с какой стати Хэрри разговаривал обо мне с мамой? Я надеюсь, он не сболтнул ничего лишнего. Я, правда, искренне надеюсь.

— Ну, тут здорово. — Глухо усмехаюсь. Да уж, тут так здорово, что просто сил уже нет радоваться. Женщина, наконец, останавливается, просканировав меня ореховыми глазами.

— Ты — Монфор, верно? Наверняка, в школе тебя приняли не очень.

— Да, нет. Все в порядке.

— Ну, прямо в порядке… Как в школе вообще что-то может быть в порядке? — Миссис Нортон усмехается и жмет мне руку так же крепко, как и Хэрри. — Я — Долорес.

— Ари.

Мы улыбаемся друг другу, и я вижу, как появляются ямочки на ее щеках. Долорес не кажется мне излюбленной домохозяйкой, которая только и занимается, что целыми днями полирует полы в гостиной. Я отчетливо представляю себе ее на работе, вижу, как она дает Хэйдану подзатыльники за то, что он ей не помогает, а шляется где-то по городку.

Это обычная семья с обычными проблемами, где принято делиться впечатлениями за обеденным столом. Где по вечерам смотрят вместе фильмы. Где за плохие оценки ругают, а за хорошие — водят в парк! Где волнуются за Хэйдана, потому что у него мало друзей. А за Мэттью волнуются, потому что у него друзей полно, а он ни с кем не общается.