Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот

— О царевна, я покоряюсь неодолимой силе, которой принадлежит моя жизнь. Я дал клятву слепо подчиняться ей, но давай не будем сейчас говорить о прошлом, лучше подумаем о будущем, ведь я могу жить только надеждой на то, что ты станешь моею.

— А я — лишь мечтой о свидании с тобой. Но как нам осуществить наше желание?

— Не печалься об этом, моя милая госпожа, положись на меня. Твое сердце принадлежит мне, и я сделаю всё, чтобы оно было спокойно. Я преодолею любые препятствия, и только смерть разлучит нас.

В этот миг вошла Намуна.

— Пойдемте, дети мои, — весело сказала она. — Стол готов, часы летят быстро, не станем тратить их понапрасну.

Симустафа, сидя рядом со своей возлюбленной, покрывал ее руку слезами и поцелуями.

— Неужто вы всё время только и делали, что плакали? Вижу, вы неисправимы! Идем, прекрасный Селадон!{158} Ты утопил свой разум в слезах, может, еда вернет тебе рассудок!

Влюбленные перешли в беседку. Их глаза светились любовью, ласковые речи вторили ласковым взглядам, а взаимные заботы и знаки внимания были пронизаны самой нежной и искренней страстью.

— Вот это уже лучше, — радовалась Намуна. — Слезы высохли, настала пора наслаждаться и восхищаться. Ну же, любуйтесь друг дружкой, ахайте, беседуйте! Сколько бы вы ни болтали, вы никогда не наговоритесь.

Прекрасная Ильсетильсона улыбнулась няньке, и влюбленные удалились в сад.

— Милый, — молвила царевна, — приближается час расставанья. Я твоя на всю жизнь, поклянись и ты еще раз, что будешь принадлежать мне одной.

— Клянусь, пусть Небо и Великий Пророк услышат меня! Возьми это кольцо, оно станет залогом моей верности! Скорее этот алмаз станет мягким, чем мое сердце изменит тебе!

Блеск и красота камня восхитили Ильсетильсону и снова возбудили ее любопытство.

— Я не уйду, — сказала дочь халифа, — пока ты не расскажешь мне о своей жизни, ибо теперь она навек соединена с моею. Твое богатство всё больше и больше поражает меня. Благородство манер, ум, дарования, изящество говорят о редком воспитании и не могут не удивлять. Провидение к тебе благосклонно: ты еще молод, но богат и окружен толпою рабов. Скажи, кто твой покровитель? И какие превратности судьбы заставили тебя заниматься чуждым тебе ремеслом? Развей мои сомнения, счастье мое будет неполным, пока ты не объяснишься.

— Сейчас я один, что правда, то правда, — отвечал Симустафа. — Но прежде у меня был наставник, он учил меня наукам и искусствам, благодаря ему я начал думать и понимать. Этот почтенный мудрец посеял семена добродетелей, которыми я сегодня могу гордиться. Пусть не тревожат тебя ни положение мое, ни поведение. Я родился далеко от Багдада, у меня есть родители, но не спрашивай, что заставило меня их покинуть, скоро эта тайна раскроется: я ничего не утаю от той, кого люблю больше жизни, от женщины, с которой меня навеки соединят священные узы.

— Ах, когда же настанет этот благословенный день! — взволнованно и ласково молвила царевна.

— Есть у меня одно средство, — заверил ее Симустафа. — Но я должен быть очень осторожен, ибо может случиться непоправимое.

— Симустафа, я на всё согласна!

Так воскликнула Ильсетильсона, когда в беседку вошла Намуна.

— Пора, моя госпожа, пора присоединиться к твоим прислужницам. Здесь есть потайная дверца, немой дал мне ключ, и мы выйдем через нее. Сделаем круг, и никто не догадается, откуда мы пришли и где были.

Влюбленным ничего не оставалось, как подчиниться. Немного погодя царевна наткнулась на стайку своих молоденьких рабынь.

— Что это вы тут делаете одни, без евнухов, которые должны с вас глаз не спускать? — гневно накинулась на них Намуна. — А если бы с вами что-то случилось! Права была моя госпожа, нельзя таких озорниц никуда отпускать!

Пристыженные невольницы окружили царевну и вскоре вместе с нею присоединились к остальным, не смея во всеуслышание признаться в том, что какое-то время гуляли неизвестно где и без присмотра.

Харун и Зобеида в великом нетерпении дожидались возвращения любимой дочери. И как только халифа предупредили, что царевна вот-вот будет дома, он поспешил в ее покои, желая поскорее убедиться, что дозволенные им развлечения пошли Ильсетильсоне на пользу.

Государь обнял дочь и поздравил себя с переменой, которая, как ему казалось, была его несомненной заслугой. Радость охватила его, ибо Ильсетильсона, чья душа исполнилась надежды, словно стала другим человеком. И счастливый отец поспешил с доброй вестью к Зобеиде.

— Я не подозревала такой горячности в моем дорогом родителе, его нежность трогает меня, — призналась Ильсетильсона, оставшись наедине с Намуной. — Ах, если бы он знал, кто всему причиной!

— Прошу тебя, не печалься, — ответила старуха. — Живи ради своего ненаглядного и положись на меня. Я принесу тебе весточку от него, а ему передам всё, что захочешь, и не надо слез, хватит уже.

— Я сделаю так, как ты скажешь, моя голубка, лишь бы знать, что скоро снова увижу любимого. Я буду послушной, только бы ты говорила мне о нем беспрестанно. Эти сладкие слезы, цену которых ты не понимаешь, высохнут, когда исчезнут мои сомнения. О, если он изменит мне, я погибну!

Царевна изобретала то одну, то другую причину, чтобы помучить себя, но она плохо знала сердце своего возлюбленного. Симустафа же, едва они расстались, немедля устремился в комнату, где хранил бесценные дары мудреца — наставника своего: ученые книги, записи, руководства по составлению разных смесей и среди прочего — таинственный ларчик из цельного камня. Юноше было велено не открывать эту шкатулку, пока не возникнет надобность, от которой будет зависеть счастье всей его жизни и которую он не сможет удовлетворить собственными силами.

Ларчик был завернут в пергамент, на котором рукою учителя были написаны следующие наставления:

Мальчик мой,

надеюсь ты не ошибаешься

и речь в самом деле идет о твоем счастье.

Подумай как следует, изучи положение

со всех сторон и, главное,

не поддавайся первому же порыву.

Если ты всё же поймешь, что будешь несчастен

и что совесть твоя никогда не упрекнет тебя

за то средство, к которому ты прибегнешь, обратясь

к моей шкатулке.

Поставь ее на стол, соверши омовение,

склонись почтительно и скажи:

«Мой дорогой ларец!

Моя единственная надежда!