Темный путь. Том второй - Николай Петрович Вагнер

улицу и усадил ее на извозчика, то она точно остолбенела или, по крайней мере, пассивно исполняла все, что я говорил ей.

Я отвез ее на ее квартиру. Она занимала угол на чердаке, за ширмами, у какой-то прачки. Грязь и вонь были страшные. Я ужаснулся.

— Жени! — вскричал я. — И вы здесь живете, в этакой гадости и грязи!..

Она посмотрела на меня как-то растерянно и сказала:

— Да, живу… — Потом вдруг застонала, зарыдала и грохнулась бы на пол, если бы я не поддержал ее.

— Жени! Жени! — вскричал я. — Не убивайтесь так… Ничего… ведь ничего не случилось.

Она начала рваться из моих рук и отстранять меня.

— Нет, нет!.. Оставьте, к чему?.. Все кончено! Все… он погиб!

— Кто он?

Но на этот вопрос я не мог добиться ответа. С трудом мне удалось уговорить ее улечься на постель. (И какая жалкая была эта постель!)

— Жени!.. Я привез вам от Анны Николаевны… она просила меня передать вам… вот! — И я достал кожаный портфельчик, который я носил на груди, а вместе с ним снял с шеи фланелевый мешочек с образком. — Вот вам она посылает триста рублей.

— Мне не надо!.. Не надо! — проговорила она сквозь рыдания и оттолкнула деньги.

Я дал ей немного успокоиться.

XLII

— Зачем вы, — сказал я, — дорогая моя, отказываетесь от помощи, которую шлет вам любящая, сильно любящая ваша мать?

— Я не хочу жить на чужие деньги… это неправильно… ненормально… это крепостные деньги… это не мой труд… это кровь и пот бедных крестьян… я хочу жить своим трудом… на свои деньги… Понимаете вы это… или не можете понять?!

— Жени! Когда вы будете в состоянии жить своим трудом… то и живите… нет ничего лучше, как жить не чужим, а своим трудом… Но разве вы теперь можете трудиться… в таком состоянии?! Пройдет это время… справитесь вы с силами… и тогда работайте, трудитесь. И разве теперь труд ваш оплачивается как следует?.. Смотрю кругом и удивляюсь: как может жить человек в такой обстановке!

— Многие живут хуже меня… не жалуются.

— Так вы возьмите деньги, чтоб помочь этим многим…

Но она оттолкнула протянутый мной портфельчик.

— Они не возьмут чужих денег.

— Жени! — вскричал я. — Вчера одна из ваших «гражданок» украла у меня триста рублей и взамен их оставила мне расписку революционного комитета… Я нахожу такой поступок, как воровство, позорным… гораздо более позорным, чем жить на чужой счет… деньги, от которых вы отказываетесь, скопила ваша мать… она экономничала, изворачивалась в хозяйстве и скопила для вас, с любовью к вам эти деньги… Жени! Дорогая моя!.. Вы делаете несправедливый, жестокий поступок… спросите всех тех оброчников и крепостных, которые дали вашему отцу эти деньги… и они все, я уверен, скажут, что эти деньги ваши.

Она вдруг приподнялась с подушек и всплеснула руками, ее глаза так заблестели, что я не мог смотреть на них.

— Выслушайте меня, родная моя, выслушайте хладнокровно!.. — вскричал я. — Я признаю… в принципе… справедливость ваших убеждений… Вы знаете, что я заклятый враг крепостничества… Сохрани меня Бог, чтобы я защищал его… Но оно существует в его человечной форме в вашей семье… Вы отреклись от этой жизни… Вы избрали другой, более правильный путь… Но вы не рассчитали ни сил, ни средств ваших для борьбы на этом пути… И вы виноваты…

— Как?.. Чем?! — спросила она слабым упавшим голосом.

— Тем, что поступили опрометчиво… Нельзя так круто обрывать старые связи… старое положение… Как по щучьему велению… Это только в сказках делается… И вы наказаны… вы были наказаны… за вашу опрометчивость… Теперь судьба сжалилась над вами… Она посылает вам помощь в виде подарка от крепко, сильно любящей вас матери… Не отказывайтесь же… Не оскорбляйте отказом доброе, чересчур доброе сердце… вашей Анны Николаевны.

И я положил портфельчик подле нее. Она взяла и зажала его в руки.

— Это мне подарок?.. — спросила она тихо и злобно. — И я могу делать с ним все, что хочу…

— Вы можете жить на него чище, удобнее, чем вы живете.

— Это мои деньги, и я могу распоряжаться ими, как я хочу… — И вдруг она протянула их мне. — Возьмите же их… Я отдаю их вам взамен тех 300 рублей… которые у вас отняли… потому что вы не хотели отдать их добровольно… Возьмите же их… И не говорите, что вас обокрали.

И она протянула мне портфельчик.

XLIII

Я вскочил со стула и отступил. Такого оборота я никак не ожидал.

— Жени! — вскричал я. — Вы шутите!.. Зачем я буду брать от вас деньги, в которых вы нуждаетесь и которые прислала вам ваша мать?..

— Так возьмите же вы их прочь… Прочь! И не мучьте меня… Бесчеловечные софисты!.. Прочь!

И она бросила портфельчик, который ударился в холщевую ширму. И отвернувшись к стене, неистово зарыдала.

Я поднял портфельчик и встал около ее кровати. Я понимал, что необходимо дать стихнуть этому пароксизму. Но плач ее не утихал. Она рыдала, стонала и вдруг ринулась с кровати на пол и с диким хохотом начала кататься по грязному полу.

Я бросился к выходу и у какой-то толстой бабы попросил стакан воды.

— Ах ты матушки!.. — засуетилась баба… — Никак выкликать начала… Как же быть-то?.. Стаканчика-то у нас нетути… Вот в ковшичек если…

— Ну! Давай… хоть в ковш, только скорее… скорей.

— Сейчас!.. Сейчас!.. Ах ты напасть кака!..

И она зачерпнула из кадки, стоящей в углу за печью, какой-то мутной темной воды. Я бросился с ковшом за перегородку, опрыскал и смочил голову Жени. Она лежала на полу и стонала.

— Жени!.. Лягте на кровать… Успокойтесь…

Но она молчала и продолжала стонать. Лицо ее становилось бледнее и бледнее. Я взял ее на руки и переложил на кровать как куклу. Она не открыла глаз, зубы ее были стиснуты, и стоны становились слабее и слабее. Я приложил ухо к ее груди. Сердце ее едва билось…

Я снова бросился к помощи бабы…

— Побудьте с ней, пожалуйста, — попросил я. — Я сбегаю сейчас в аптеку… Ее нельзя оставить в этом положении. Вы понимаете, одну…

И я побежал в аптеку, припоминая на ходу разные случаи внезапной смерти или сумасшествия от сильных нервных или психических потрясений.

«И что такое случилось?! Что у нее за тайна!.. Неужели она участвовала в поджоге… Нет! Вздор!.. Это могли вообразить только эти мужичье… Нет!..»

В аптеке я взял нашатырного спирта, эфира, гофманских и валерьяновых капель и спросил адрес доктора. Мне дали