Легионер. Пять лет во Французском Иностранном легионе - Саймон Мюррей

Мы тренируемся каждый день с утра до вечера. Сначала мы стреляем с двухсот ярдов, стараясь всадить десять пуль в мишень как можно кучнее, затем упражняемся в стрельбе на скорость — нужно произвести десять выстрелов за сорок секунд и при этом успеть перезарядить магазин.

Лафон заражает всех своей страстностью и энтузиазмом. По его словам, у него большой опыт стрельбы из винтовки, он несколько раз участвовал в чемпионатах Франции, где занял однажды десятое место в индивидуальном зачете.

16 января 1963 г.

Нас осталось пятнадцать. Я пока держусь.

На следующий день

Сегодня воскресенье, день рождения Тандуа. Мы решили отпраздновать это событие в Айн-эль-Тюрке. В гостинице «Сен-Морис» видел Жаклин. К ней клеится офицер легиона по фамилии Лами. Вот досада! По-моему, он полное ничтожество. Я познакомился с местным мясником Фонфоном, превосходным маленьким человечком, который дружит с семьей Жаклин и снабжает их мясом вот уже пятнадцать лет. Он тоже считает, что Лами — это тоска зеленая. Жаклин обожает Фонфона, и я надеюсь воспользоваться этим в своих интересах. Я бессовестный интриган. В разговоре я обронил, что неплохо было бы как-нибудь нам втроем съездить куда-нибудь на пикник. Фонфон горячо поддержал эту идею, Жаклин тоже выразила некоторый интерес.

Три дня спустя

Расписание несколько изменилось. Последний турнир по отбору кандидатов в команду по стрельбе отложен, и в понедельник нас отправили в горы на полевые учения. Ночь мы провели в развалинах бывшей винодельческой фермы и на следующий день вернулись в лагерь. И тут я, к своему ужасу, обнаружил, что потерял свои очки — очевидно, оставил их там, где мы ночевали. Без очков мне на стрельбище делать нечего. В отчаянии я поделился своей проблемой со стариной Грэндисом. Он сразу предложил свозить меня на ферму и обратно, хотя это было расстояние в двадцать с лишним миль, однако Бенуа не дал на это разрешение. Я объяснил ему, что я единственный из всей роты остался в стрелковой команде, а без очков мои шансы равны нулю. Но он не пожелал войти в мое положение, чем уничтожил последние остатки уважения к нему, какие у меня еще были.

Я решил, что пойду на ферму ночью. Тандуа вызвался идти со мной, так как ночная прогулка по окрестным холмам может кончиться очень плохо, если ненароком столкнешься с ребятами — коллекционерами скальпов. Я пообещал разбудить его, но не стал этого делать.

Я надел кроссовки и теплый тренировочный костюм, к поясу для собственного успокоения прицепил штык и в половине двенадцатого отправился в путь. Выбраться из лагеря не составило труда: мины, на мое счастье, мы еще не успели заложить. Впрочем, если бы и успели, думаю, я рискнул бы. Сначала я продвигался быстро, затем начались холмы. Я сразу потерял направление, и меня охватила паника. Перед выходом из лагеря я целый час изучал карту, и мне казалось, что я помню каждую складку местности. Однако здесь все выглядело совсем иначе. Небо было затянуто тучами, луна не могла подсказать мне дорогу. Тогда я забрался на самый высокий из ближайших холмов, откуда открывался вид на долину, и это помогло мне сориентироваться. Я продолжил путь и вскоре вышел на тропу, ведущую к ферме. У меня словно гора с плеч свалилась. А на ферме я сразу наткнулся на свои очки — они, естественно, лежали на том месте, где я спал. Плясать от радости было некогда, я схватил очки и поспешил обратно. Теперь я шел под гору, а передо мной было море — куда более надежный ориентир, чем маленькая разрушенная ферма в горах. Уже светало, когда в начале седьмого я добрался до лагеря. Я бодро пробежал двадцать пять миль, а тут сразу же почувствовал, что я на пределе. Несколько человек уже поднялись и бросали на меня удивленные взгляды. Наверное, они решили, что чокнутый англичанин разминается в столь ранний час.

Я очень боялся, что не смогу как следует стрелять в этот день, но стрелял лучше, чем когда бы то ни было. Нас осталось шестеро в команде, и Лафон решил некоторое время проводить тренировки в таком составе. Он, разумеется, тоже входит в шестерку. Итого у меня четверо конкурентов. Жуткий напряг. Представляю, как нервничают профессиональные игроки в гольф, прицеливаясь в свои лунки, когда на кону сто тысяч долларов. Но в любом случае все это радует — в жизни снова есть цель и смысл.

Вечером получил маленькую посылку от Ански. В пакете оказалась красивая табакерка, а в ней земля, частичка Англии. С задней стороны была выгравирована строка: «Прекрасная земля зеленой Англии».[82] Это сразило меня наповал. Все-таки Ански — необыкновенная девушка. У меня фантастические друзья. Мне повезло в этом отношении, как никому другому, я уверен — никому. Хилэр Беллок[83] написал:

Никто в сиротстве наших дней,Среди раздоров и вранья,Не приобрел таких друзейИ не любил их так, как я.

Эти строки будут эпитафией на моей могиле.

30 января 1963 г.

Из нас всерьез хотят сделать первоклассных стрелков. Мы упражняемся ежедневно с утра до вечера, если только погода позволяет. Иногда мы стреляем лучше, чем накануне, и приходим к выводу, что мы совершенствуемся, а на следующий день ничего не получается. Многое зависит от того, как ты провел ночь. Реальный прогресс будет достигнут лишь тогда, когда мы будем показывать стабильные результаты. Стабильность — ключ к успеху. Чтобы иметь какие-то шансы на предстоящих соревнованиях, нужно регулярно выбивать больше девяноста очков из ста возможных.

У нас собралась хорошая компания. Помимо Винделя и Вайса, в нее входят два сержанта, Ван де Эст и Субера, и два легионера, Шмидсдорф и Шпайс. Затем, конечно, Лафон и молодой лейтенант по фамилии Саваль.

Каждый день после утреннего построения наши парни берут лопаты и приступают к земляным работам, а я беру винтовку и иду стрелять. Меня такой расклад вполне устраивает.

2 февраля 1963 г.

Бенуа остановил меня сегодня, когда я проходил мимо него, и сказал, что он заметил: я нашел свои очки. Я ответил, что ошибался, полагая, что оставил их на ферме. По-моему, Бенуа меня недолюбливает.

Спустя месяц

Наступает весна, и этот год, судя по всему, обещает быть хорошим. За последний месяц мы совершили большой скачок. Живем мы в отдельном лагере в трех милях от расположения полка. Нас семеро. Каждое утро приходит Лафон в сопровождении Саваля и в течение двух часов тренирует нас; позже он возвращается и проводит с нами еще три часа. Остальное время мы предоставлены самим себе. Единственная обязанность, которая на нас возложена, — нести караульную службу по ночам. Не считая этого, мы ведем просто фантастический образ жизни. Ежедневно мы расходуем тысячи патронов, и наши результаты становятся стабильными.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});