Приз - Бренда Джойс

Девлин подошел к ней.

Вирджиния напряглась, борясь с желанием снова оказаться в его объятиях.

— Что вы задумали, Девлин? — спросила она.

— К сожалению, мне придется спровоцировать вашего дядю на уплату выкупа, — сказал он. — Вы будете жить в моих комнатах, как моя любовница, а на публике мы станем мести себя как два потерявших стыд любовника. Я ожидаю от вас сотрудничества, Вирджиния, и напоминаю, что в ваших интересах как можно скорее освободиться. Чем быстрее Истфилд не сможет выносить то, как я открыто выставляю нас напоказ, тем быстрее вы окажетесь на пути домой — или куда решите ехать.

Вирджиния ошарашено смотрела на него.

— Раньше я думал, Что буду наслаждаться подобной игрой, — добавил Девлин. — Но теперь жалею, что не вынудил его заплатить мне сразу и мы не смогли все закончить.

Ей понадобилось мгновение, чтобы понять его план.

— Мы будем притворяться любовниками? Делить эту комнату? Вы погубите меня в глазах света, но не собираетесь делить со мной кровать?

Вирджиния слышала в своем голосе недоверие и дрожь обиды. То, что он предлагал, было более чем невероятно. Он погубит ее доброе имя — опозорит перед обществом. Она была потрясена.

— По сути да, — ответил Девлин, упершись руками в бока.

Он выглядел напрягшимся перед настоящим штормом.

— Джентльмен не живет открыто с женщиной, если это не его жена, и не сопровождает свою любовницу в дома соседей.

— Другого выхода нет.

— Как вы можете сделать это со мной?

Вирджинии было трудно дышать. Теперь она видела, как жестоко Шон ошибался. Девлин не любит ее — он безжалостно ее использует и губит ее доброе имя ради выкупа.

«Возможно, вы сумеете помочь ему обрести его душу».

Не получится, подумала Вирджиния в ответ на слова Шона. Девлин совсем ее не любит, если думает таким образом уничтожить ее репутацию. У него вообще нет души, которую нужно спасать.

— Вы знаете, что движет мною, — резко сказал Девлин. — Я не хочу причинять вам вред, но у меня нет выбора. Я зашел так далеко не для того, чтобы Истфилд просто смеялся мне в лицо и отказывался платить за вас выкуп.

Он отвернулся, словно не мог смотреть ей в глаза:

— Они обеднели и не могут заплатить — это очевидно! — Ей пришлось сесть, потому колени у нее подгибались. — А даже если бы могли… как вы можете так поступать со мной?

— Они могут продать поместье, Вирджиния, занять еще больше денег или даже успешно продать Суит-Брайар. Меня не заботит, что они будут делать. — Он подошел к двери и повернулся. — Мы оба знаем, что вас не заботит чужое мнение — ведь вы только что провели пять месяцев в Аскитоне без компаньонки, — и это все облегчает. Я понимаю, что, если бы действительно сделал вас своей любовницей, вы были бы довольны. Так что бросьте ваши притворные обиды и возмущение!

Как ни странно, он весь дрожал.

Вирджиния не знала, почему Девлин так расстроен, и это ее не заботило. Что, если дядя в самом деле продаст ее дом, чтобы уплатить за нее выкуп?

— Никто не знает, что я была в Аскитоне, а жители деревни считают меня вашей невестой. Я по-настоящему обижена, Девлин, — сказала она со всем достоинством, которым обладала. — Я возмущена тем, что вас так мало волнует моя репутация, что вы намерены выставить меня своей любовницей ради ваших целей. Вы готовы погубить меня из мести.

Девлин был в ярости, он видел горькую обиду на лице Вирджинии и слезы в ее фиалковых глазах. Она смотрела на него так, словно он предал ее. В этот момент он ненавидел себя за то, что делал, но не мог изменить свое решение.

Какой-то момент Девлин испытывал странное желание дать задний ход — позволить ей уйти и покончить со всем этим.

Но сейчас же ему вспомнились холодный смех Истфилда и незрячие глаза его отца, уставившиеся на него с земли. Истфилд не может победить. Справедливость должна восторжествовать.

— Вы делаете много шума из ничего. Я сделаю вас своей любовницей. А когда все кончится, я, если хотите, сообщу всему свету, что это была ложь с целью унизить вашего дядю. Но так как вы намерены вернуться в Вирджинию, то, что происходит здесь, не имеет значения — там никто не будет об этом знать.

Он знал, что его попытка разумного объяснения выглядит жалкой.

Вирджиния выпятила подбородок, но ее голос был едва слышен.

— Если бы мы действительно были любовниками, вы бы изо всех сил охраняли мою репутацию и никто не узнал бы о нашей связи.

Она была права. Девлин чувствовал себя так, словно получил сильный удар.

— Я не вижу разницы, — солгал он. — Выбора нет.

— Выбор всегда есть, Девлин. Даже если вы используете меня так безжалостно, почему вы думаете, что они заплатят, если им удастся продать мой дом или занять деньги? — крикнула Вирджиния.

Девлин взялся за дверную ручку, не глядя на нее.

— Это будет вопрос чести, — сказал он. — Они заплатят — я уверен в этом.

Девлин явно не хотел отдавать себе отчета в том, что чудовищный план, который он привел в движение, должен фактически уничтожить мисс Вирджинию Хьюз раз и навсегда.

Вирджинии стало страшно.

Теперь стало абсолютно ясно — Девлин настолько одержим своей местью, что его ничто не остановит. Было также ясно, что Шон совершенно не прав — она не могла показать Девлину свет другого пути, потому что, не будь он потерян окончательно, испытывал бы хоть какие угрызения совести из-за того, что делает с ней. Но она не видела и намека на чувство вины — только решительность. Конечно, Девлин О'Нил был мастером контролировать свои эмоции.

«Я прошу вас спасти моего брата».

— Уходи, Шон! — крикнула Вирджиния, расплескав воду в ванне и только что осознав, что вода остыла. — Его нельзя спасти!

Она застыла — ею овладело странное отчаяние. Разве в ее силах оказать ему помощь? Вирджиния зажмурила глаза. Каждое его действие причиняло ей боль, и тем не менее даже теперь она не могла ненавидеть его, как бы глупо это ни было.

С того момента, как он захватил «Американу», Вирджиния была всего лишь пешкой, передвигаемой туда-сюда по любому его капризу. А теперь в его игре произошел новый ужасный поворот, доказывающий полное равнодушие к ней.

Вирджиния вздохнула, начиная дрожать. Она должна была ненавидеть Девлина за то, что он снова держал ее в плену и собирался опозорить ее. Вирджиния должна была ненавидеть его, но не могла этого сделать. Она испытывала глубокую жалость к нему — жалость к мальчику, который видел, как убили его отца, жалость к мужчине, которым стал этот мальчик.

Вирджиния вылезла из ванны, завернулась в полотенце и подошла к камину в спальне.