Смертельный удар - Ричард Цвирлей

– Понятно, всем хочется заработать.

Они сели на скамейку в небольшом сквере на улице Пулвейской. За их спинами была возвышенность, поросшая сорняками и кустами. Наверху были видны руины промышленных зданий из красного кирпича.

– Что за развалины? – спросил Залевский, который ничего не знал о Познани.

– Старый пивоваренный завод.

– Здесь варят знаменитое познанское пиво?

– Ну что ты? Это старый завод. Здесь варили пиво давным-давно, а сейчас здесь только развалины. Туда ходят пить чернила. Стоит все это разобрать и построить новые дома. В самом центре такой развал!

– Могли бы в старом здании сделать бар, если люди привыкли, что там можно спокойно выпить. Я где-то читал, наверное, в «Перспективах», что на Западе такие старые промышленные здания переделывают в торговые центры, бары, квартиры…

– Бар на старом заводе? Звучит неплохо, но у нас это нереально. Знаешь, сколько денег нужно, чтобы привести в порядок такие развалины? Если бы за это взялся Рокфеллер, может, у него получилось бы. Но у нас нет миллионеров, только сорок миллионов нищих.

– Ладно, – прервал эти размышления Залевский. – Давай посмотрим, что за нищие на этих снимках.

Они быстро просмотрели все фотографии, но не нашли ничего интересного. Залевский уже хотел сунуть снимки в конверт, но Мариуш его остановил. Он взял в руки всю пачку и стал медленно разглядывать каждую фотографию. Очевидно, фотограф разбирался в своем деле. Он хорошо настроил диафрагму и подобрал время экспозиции. То, что он использовал цветную пленку «Орво» производства ФРГ, тоже повлияло на качество фотографий. Изображение было четким, и можно было различить лица зевак.

Мариуш, который с первого раза ничего толком не разглядел, увидел знакомое лицо. Это был парень, которого звали Мишей и который по его поручению позвал милиционеров в форме. Но сейчас Миша не был ему нужен. Вдруг, когда Залевский начал заталкивать фотографии в конверт, до него дошло, что на одной из них есть что-то, что он упустил. Он не знал, что это, но чувство было настолько сильным, что он захотел еще раз просмотреть снимки. Он вырвал их из рук друга и стал снова разглядывать. Сейчас он смотрел внимательно. Он анализировал всех людей, вглядывался в их лица. Ничего особенного не бросалось в глаза. Он просмотрел уже половину фотографий, передал очередную Вите, как вдруг засомневался и посмотрел еще раз.

– Черт, посмотри! – вдруг выкрикнул он, увидев то, что должен был сразу заметить.

– Ты чего? – спросил Витя.

– Посмотри внимательно на этих людей, ты видишь?

– Какие-то отморозки. Двое панков, какие-то две девчонки, парень, похожий на Христа, и еще один сидит на земле, а там какая-то троица в кожанках, наверное, металлисты…

– Смотри на длинноволосого Христа.

– Ничего особенного. Таких было полно в Яроцине. Обычный хиппи.

– Смотри на его ремень. Видишь, чем подвязана его туника? – пытался он подтолкнуть друга на правильный след. Но он не хотел говорить, что он увидел. Залевский сам должен увидеть, чтобы подтвердить его догадку.

– Черт его знает, что там может быть. По-моему, обычный ремень, только немного обвисает с левой стороны.

– Так посмотри, почему он обвисает. Видишь? Он что-то прицепил к поясу.

– Черт! Ты гений! Я этого не заметил. Ты думаешь, что это…

Блашковский вскочил со скамейки. Он встал перед Залевским и махнул рукой в сторону фотоателье на противоположной стороне улицы.

– Мы должны убедиться, что не ошибаемся, – решил Мариуш.

Они побежали.

Когда Марчак увидел их в дверном проеме, он знал, что о спокойствии во время своей смены можно забыть. Только он не знал, что эти двое не только могут лишить его возможности ничего не делать, но и его dolce far niente превратить в рабочий кошмар.

Худощавый подошел к стойке и положил на нее конверт. Большой закрыл дверь, а висевшую на ней табличку с надписью «Открыто» перевернул обратной стороной, закрыв фотоателье для других клиентов.

– В чем дело! – крикнул испугавшийся Марчак. Он недавно смотрел американский фильм об ограблении банка, и в нем один из бандитов тоже перевернул табличку, чтобы другие клиенты не входили внутрь. Он испугался, что его ограбят, только не мог представить, что эти двое могут украсть.

– Вы умеете делать фотографии? – спросил тот, что бросил конверт на стойку.

– Конечно, умею. Вы в фотоателье, а не в прачечной.

– Сделайте нам срочно фотографию номер двадцать.

– Срочно я могу справить малую нужду, а не сделать фотографию. Это не завод гвоздей. Я художник, работаю головой, а не руками. Снимок будет готов в среду, и это зависит от формата, если нужен побольше, то у меня нет бумаги…

Блашковский вынул из кармана служебное удостоверение и положил рядом с конвертом.

– Гражданской милиции срочно нужна помощь. Эта фотография может быть доказательством в важном деле, поэтому не создавайте проблем следствию. Нам нужен большой и четкий снимок. Справитесь?

– Чего только не сделаешь для народной власти! – ответил Марчак, довольный, что ограбление закончилось, когда в дело вмешались милиционеры.

Прошло полчаса, когда распахнулся зеленый занавес, отделявший мастерскую от магазина. Марчак вышел с фотографией в руке. Он положил ее на стойку, еще влажную, только что проявленную.

Оба клиента одновременно склонились над фотографией.

– Ты был прав. Как ты это заметил? – Залевский не мог скрыть удивления.

– Черт его знает. Что-то меня насторожило, и я решил посмотреть еще раз. И оказался прав. Сейчас можно догадаться, что это, а когда передадим снимок нашим экспертам, никаких сомнений не останется.

На самом деле никаких сомнений не осталось после просмотра фотографии размером с половину газетной страницы, сделанной Марчаком. Бородатый Христос в тунике смотрел уставшими глазами прямо в объектив. Но не это было главным. Внимание Мариуша привлек обвисший ремень. Он обвис под тяжестью молотка.

– Ты случайно не знаешь, кто это? – спросил Блашковский, всматриваясь в лицо парня с молотком.

Только сейчас Залевский оторвал взгляд от молотка и посмотрел на лицо.

– Как будто я где-то его видел. Может, тогда на палаточном поле он попался мне на глаза?

– Может, ты его заметил, а потом видел еще раз вблизи. Даже разговаривал с ним.

Залевский наморщил лоб. Было заметно, что он интенсивно думает, но не может отыскать этого человека в лабиринтах памяти.

– Когда, черт возьми?

– Ладно, я тебе скажу, потому что твой мозг скоро вскипит, – сжалился над другом Мариуш, заметив, что Витя не может вспомнить это лицо.

– В «Фиате», который нас подвез из Яроцина в Познань.

10:10

– Черт! – вздрогнул Толстый Ричи, когда санитары отбросили белую простыню с лица покойника. Бродяку не пришлось