Невеста на уикэнд (СИ) - Цыпленкова Юлия

Уже на улице, когда дверь за нами почти закрылась, следом выбежал Патрис. Он вцепился в плечо Колчановского, кажется, пытаясь отбить у того добычу. Костя поставил меня на землю, резко развернулся, и бармен отлетел от него, схватившись за лицо. Я потрясенно смотрела на шефа, после подняла руку и покрутила пальцем у виска:

— Ты псих! — воскликнула я.

— В машину! — вместо ответа рявкнул Костя.

— Никуда я с тобой не пойду… — возмутилась я, а через пару секунд оказалась сидящей на заднем сиденье рядом с Шуриком, который тут же сжал мое запястье, разом показав, что попытка побега провалится, если я на нее решусь.

Я порывисто обернулась к окошку, потому что шеф вернулся к бармену и теперь что-то ожесточенно говорил ему. После выдохнул, хлопнул по плечу и подошел к машине. Мы встретились взглядами, и я отвернулась. Костя сел за руль, выругался себе под нос, и машина тронулась с места. Я снова посмотрела в окошко, Патрис провожал нас взглядом. Я махнула ему свободной рукой и попыталась выдернуть вторую. Не получилось, адвокат оказался не слабей шефа. Ну и черт с ними, всё равно от себя не убежишь.

ГЛАВА 25

Вечерний Гардан жил своей жизнью, той, которую знал Патрис Леруа, и до которой мне совершенно не было дела. И о бармене из гостеприимного бара я уже не вспоминала, как, наверное, и он обо мне, уже успев назвать свой коктейль именем очередной смазливой посетительницы. Каждый снимает себе подружку на ночь, как умеет, и мне потуги француза были безразличны. Я сидела на заднем дворе дома Поляковых и смотрела на свои руки, лежавшие на коленях. Руки, как руки, а взор не отвести…

— Я всего лишь хотел покончить с прошлым, чтобы оно не мешало будущему, — хмуро произнес Костя, сидевший рядом со мной на маленькой скамеечке в тени «оливковой рощи». Рядом с ним растянулся на траве Марсель. Тоже мне нашелся кулацкий подпевала. — Я десять раз повторил, что не надо себя накручивать. Я честен с тобой. Вера.

Повернув голову, я посмотрела на него и снова опустила взгляд на свои руки. Все-таки красивые. Ноготки такие аккуратные, но подпилить уже пора…

— Ты совсем мне не доверяешь?

— У меня есть повод доверять или не доверять? — спросила я, не поднимая глаз. — Разве между нами что-то есть?

— А разве нет?

Мы встретились взглядами. Да нет, я уже не злилась, Колчановский искупал меня в бочке меда, когда примчался в бар, предварительно избороздив весь Гардан. Но ложка дегтя всё еще горчила, остался осадочек-то.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Тебе нечего мне предложить, я не хочу стать твоей новой Лизой. Не знаю, — повторила я и добавила: — К тому же ты не был со мной откровенен. Бросил одну…

— Во-первых, я представил тебя жертвой шантажа, вынужденной дать согласие на помощь, то есть полностью снял всю ответственность. Во-вторых, Люся и Сашка изначально знали, кто ты на самом деле и отнеслись с симпатией и дружелюбно. В них я ни минуты не сомневался. В-третьих, прежде, чем уйти, заручился обещанием родителей не обижать тебя. Это мои родные люди, и я знаю, что они держат обещания. И еще ты понравилась маме Элле, а значит, если бы отец и вздумал бушевать, она встала бы на твою защиту. Я ушел, зная, что тебя не тронут даже намеком.

— Они не обидели, — кивнула я. — Но почему было сначала не рассказать мне всё, а потом уже уезжать с Алёной? И вообще, зачем надо было уходить из дома? Здесь места для разговора хватает.

Шеф протяжно вздохнул. Он поднялся на ноги и прошелся по газону, после заложил руки за голову и закрыл глаза, не спеша мне ответить.

— Если бы я всё тебе рассказал, поверь, ты бы нервничала гораздо больше. Я оставил тебе целый набор вариантов, чтобы успокоить себя.

— Прям валерьянка на мои нервы, — усмехнулась я.

— Мне тоже было не сладко, — резко ответил Костя, но снова сбавил тон. — Когда я увидел Алёну, понял, что времени не осталось, пора было делать выбор, как поступить дальше. Продолжать игру был не вариант. Ты ее не знаешь, а я знаю лучше, чем родители. Она не дала бы нам жить спокойно, не остановилась, пока не разрушила бы всё, что стало мне дорого. Я ночь не спал, вертел ситуацию со всех сторон, выбирая наименее болезненный для тебя, и для нас обоих вариант. Если бы я срочно свернул наш отпуск после ее появления, что бы ты подумала?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что мы улетаем из-за нее, — ответила я. — Что ты не хочешь, чтобы она не видела наши поцелуи и игру в любовь…

— Я так и подумал, — усмехнулся шеф. — Но я решил остаться еще по двум причинам, кроме этой. Первая — я должен был бы тебе как-то объяснить наше бегство, но на тот момент я не был к этому готов. Сначала я должен был всё закончить. Ну и второе — я достаточно бегал от нашей встречи с Алёной, пришло время разъяснить всё раз и навсегда, чтобы поставить точку и перестать издеваться над семьей. В общем-то, всё это должно было произойти еще несколько лет назад, но слишком затянулось из-за моего упрямства.

Выход был один: закончить всё быстро, чтобы не позволить Алёне сделать то, что она делала долго и успешно — испортить мне жизнь, заодно затронув и тебя. Понимая, что ты чувствуешь ко мне и зная о ранимости и мнительности, я отказался от идеи откровенничать с тобой до того, как пообщаюсь со своим проигрышем. Я надеялся, что мне удастся всё закончить в кратчайшие сроки, но не получилось.

Поверь, если бы я хоть на минуту усомнился в своих близких, я бы отложил наш разговор с Алёной до тех пор, пока ты не окажешься в знакомой тебе обстановке. И все-таки я надеялся, что ты доверишься и дождешься, однако ты не дождалась… — голос Кости стал громче, звякнув металлической ноткой: — Ты знаешь, что со мной было, когда я вернулся и застал моих в панике? Шурик с отцом уже мотались по Гардану, Люся звонила знакомым частным детективам. Мама пила коктейль из успокоительных. Скажешь, ты повела себя, как взрослая женщина? Черт! — вдруг рявкнул он. — Если бы не мой проклятый страх потерять тех, кто мне дорог, может я бы не стал орать на них и кидаться на прохожих с твоим снимком в руках. Но я до дрожи боюсь того, что снова потеряю тех, к кому привязан! Ни один психолог не помог изжить эту панику… А ты исчезла! Исчезла, оставив документы и вещи. Ты знаешь, что я успел себе представить? Моя Вера в руках местных отморозков и даже не может позвать на помощь! Или что произошел несчастный случай, а ты не можешь сообщить, кто ты и откуда, потому что не знаешь языка…

— Я знаю английский…

— Но не каждый француз знает английский, — отчеканил шеф. — Заблудилась… Оступилась, упала и потеряла сознание… Собака бешеная напала, в конце концов, а я ни черта не могу сделать! Я таким беспомощным давно себя не чувствовал, — беря себя в руки, более спокойно закончил он. Костя подошел ко мне и присел на корточки, взяв меня за руки: — Поверь, я выбрал самый щадящий вариант из всех, о каких думал. Если бы ты уже знала всё, то моя задержка могла стать для тебя катастрофой, я не хотел этого. И мои молчали по той же причине, чтобы не породить убежденность в худший исход.

— Так может теперь пришло время рассказать? — спросила я, глядя на него. — Или всё еще рано?

— Нет, — усмехнулся Костя. — Теперь уже можно, хотя мне дико не хочется.

— Но ты же хочешь, чтобы я поняла.

— Мне хочется, чтобы ты приняла меня без всяких «но» и условий, просто поверив, что я отношусь к тебе серьезно.

— Расскажи, — я мягко освободила руки из захвата и обняла его лицо ладонями. — Расскажи мне, иначе я могу вообразить невесть что.

— Но намного меньше, чем было на самом деле, — ответила он, накрыв мои руки своими. После убрал их от своего лица, поцеловал по очереди и поднялся на ноги. — Да, я расскажу тебе, все-таки обещал. Хватит уже тайн, пусть их не останется между нами. Если и начинать что-то, то с чистого листа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я вскинула на него взгляд, вдруг ощутив, как сердце взволнованно забилось. Выходит, решился? Он же говорит мне об этом весь последний час! А я сижу и думаю, что у нас есть плохого, отыскиваю бреши, рвусь туда, где обитает целое стадо еще не тронутых Минотавров. Так может мне и не надо знать то, что он не хочет рассказывать? Быть может, так и вправду спокойней? Или все-таки надо?..