Невеста на уикэнд (СИ) - Цыпленкова Юлия

Глупо, меня самой уже не было в доме Поляковых второй час, и что там творилось, я представления не имела. Некрасиво, конечно, с моей стороны — это я понимала теперь, когда уже было поздно. Надо было их предупредить, что я ухожу. Представляю, что они подумали, не обнаружив меня. Они вроде как несли за меня ответственность, и тут я пропадаю. Ладно бы в России, но это происходит во Франции. Они передо мной только что на голове не стояли, а я, как ребенок, сбежала, не подумав, что подставляю их и заставляю волноваться. Да-а, нехорошо. Вроде как ко мне с душой, а я задом повернулась. Но не могла я сидеть там с ними и ждать! А скажи, что хочу уйти, пошли бы со мной, или вообще никуда не отпустили. Придется извиняться…

— О чем ты всё время думаешь?

Голос Патриса вернул меня в реальность, и я рассеянно улыбнулась ему:

— Да так, мелочи.

— Хочу угостить тебя моим новым коктейлем, — сказал новый знакомый. — Говорят, от него все горести исчезают, как по мановению волшебной палочки.

— Угощай, Гарри Поттер, — усмехнулась я.

Патрис рассмеялся и подмигнул мне в ответ, а вскоре передо мной стоял бокал с коктейлем. Я принюхалась — пахло приятно, после, отсалютовав новому другу, сделала первый глоток. Напиток оказался легким, и алкоголя в нем я в первое мгновение не почувствовала. Лишь когда по телу разлилось тепло, я поняла, что это все-таки не детский коктейль.

— Тебе нравится? — спросила Патрис.

— Очень, — улыбнулась я. — Ты сам его составил?

— Да, — кивнул бармен. — Это мое маленькое хобби.

— Как он называется?

— Еще вчера и сегодня утром он был безымянным, но теперь я знаю, как его назвать. — Он сделал эффектную паузу, и я, сообразив, что сейчас услышу, подыграла дамскому угоднику, в ожидании пошире распахнув глаза. — Вероника, — наконец произнес Патрис.

— О-о, — протянула я в фальшивом изумлении. — В честь меня?!

— А почему нет? — бармен навалился на стойку, приблизив ко мне лицо. После взял за руку и, глядя мне в глаза, поднес ее к губам. — Я очарован, Вера, — запел мой французский соловей, делая ударение на последний слог в предложенном ему сокращении моего имени. — И если мы больше не увидимся, то хотя бы твое имя останется моему коктейлю. Но если ты не против задержаться здесь подольше, то я мог бы показать тебе наш городок таким, каким его знаю я.

— Я не против, — ответила я, глядя ему в глаза, и бокал с коктейлем «Вероника» слетел со стойки, сметенный чужой рукой.

— Эй! — возмутился Патрис. Его дальнейшую фразу я не поняла, зато поняла каждую родную букву в угрожающе-тихом рычании, раздавшемся над моей головой:

— Какого черта здесь происходит?

Я обернулась и встретилась взглядом с Костей, чьи глаза могли бы поспорить с потемневшим перед штормом морем. Сглотнув, я машинально произнесла:

— Привет.

— Я спрашиваю, какого черта тут происходит?! — голос шефа взвился, став громче и злее.

— А что тут происходит? — спросила я, удивленно приподняв брови. — Сижу, общаюсь, угощаюсь. Кстати, ты только что уничтожил коктейль, названный моим именем. Я удовлетворила твое любопытство?

— Водку, — велел Колчановский, швырнув на стойку купюру.

Патрис чуть помедлил, но все-таки поставил рядом с купюрой рюмку и налил в нее требуемый напиток. Шеф жахнул стопарик по-нашенски, в один глоток, не поморщившись и не попросив закусить. После произнес нечто краткое по-французски, и бармен налил вторую порцию. Она последовала в Колчановского следом за первой. Стопка с громким стуком опустилась на стойку, и Костя резко выдохнул. После устремил на меня взгляд и, покривившись, буркнул:

— Не помогло. — И меня схватили за плечи, с силой встряхнув: — Ты что творишь?! — гаркнул шеф. — Ты понимаешь, что я чуть с ума не сошел, пока бегал по чертовому городишку, разыскивая тебя?! — Говорил Колчановский по-русски, потому добропорядочные гарданцы так и не узнали, как только что унизили их родной город. — Я просил доверять мне, просил подождать…

— Четыре часа?! — взвилась я в ответ. — Или сколько там тебя не было? Я не железная! Мне нужно было отвлечься…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Чем тебя не устроила моя родня?

— Тем, что она твоя! — рявкнула я и развернулась к Патрису, переводившему встревоженный взгляд с меня на шефа. Он не понимал нас, потому не знал, что ему делать и стоит ли вмешаться. — Повтори, пожалуйста, свой замечательный коктейль, — попросила я по-английски.

Во мне клокотало от разом нахлынувших эмоций, и моя улыбка, наверное, больше напоминала оскал, потому что Патрис все-таки не удержался от вопроса:

— Что происходит? Он тебе угрожает? Помощь нужна?

— Сунешься, и будет нужна, — опередил меня Костя.

— Приятель, ты бы вел себя… — начал бармен, но шеф отчеканил:

— Тебя зовут уже пять минут, займись своей работой.

— А ты не указывай человеку, что ему делать, — язвительно отозвалась я. — Он со своей работой справляется, и обещания, наверное, выполняет.

— Хочешь проверить? — прищурившись, спросил Костик, облокотившись на стойку.

— А почему бы и нет? — спросила я, развернувшись к нему. — Я, в конце концов, свободная женщина.

Колчановский склонил голову к плечу, разглядывая меня с явным интересом. Я фыркнула и отвернулась, ожидая возвращения Патриса, который поглядывал в нашу сторону.

— Ты обещала мне дождаться, — неожиданно спокойно сказал Костя.

— А ты обещал вернуться максимум через два часа, — ответила я, бросив на него взгляд. — Но не ответил даже на звонок.

— Я перезвонил через десять минут, когда увидел, что ты звонила, но телефон был уже отключен…

И кровь ударила мне в голову. Я столько раз отгоняла от себя видение сплетенных тел за это время, а теперь почти уверовала в свою грезу. Стремительно развернувшись, я впилась в него взглядом:

— И что же помешало тебе услышать звонок?

— У меня отключен звук…

Кровь бросилась мне в голову, и сердце загрохотало в ушах, заглушив окончание фразы. Меня затрясло, потому что теперь всё казалось очевидным. Пропал, отключил звук, не спешил возвращаться, и она точно знала, что это произойдет, потому и смотрела на меня с тожеством! Что дальше говорил шеф, я не слышала. Меня трясло от злости и ревности. И когда вернулся Патрис, я произнесла:

— Я хочу, чтобы ты показал мне Гардан.

— С удовольствием, Вера, — ответила с улыбкой бармен.

— Скажи, а это не будет наглостью, если я напрошусь к тебе на ночь?

Патрис бросил взгляд на Колчановского. Я на шефа не смотрела, сейчас я сосредоточилась на бедолаге Патрисе, которому не повезло оказаться между жерновами нашего скандала.

— Вера, — предостерегающе позвал меня Костя, но я даже и не подумала обернуться. Всё, что я успела пережить и передумать за время его отсутствия, сейчас навалилось на меня разом, уничтожая здравый смысл и желание узнать, что произошло между шефом и дочерью Поляковых на самом деле. Мне было плевать!

— Если ты хочешь… — начал Патрис, и кулак шефа обрушился на многострадальную стойку. Бармен посмотрел на него и нахмурился: — Приятель, кажется, девушка не хочет продолжать ваш разговор. Если ты мужчина, то должен оставить ее в покое.

Костик сжал мою руку за запястье и ткнул ею чуть ли не в нос Патрису.

— Кольцо на ее пальце ни о чем не говорит? — спросил шеф.

Я вырвала руку из захвата, стянула с пальца его колечко и положила на стойку.

— Забирай. У меня уже есть такое.

— Не беси, — как-то чересчур дружелюбно ответил Колчановский. — Вера, не дури. Нам нужно поговорить…

— Алёны не хватило? — со злой насмешкой спросила я. — Язык еще не стер, разговаривая? Или что ты там об нее тер? — и покривилась: — Фу. Уйди.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— С меня хватит, — сухо произнес Костя, и меня сдернули со стула.

— Эй! — крикнул вслед мой новый знакомый.

Слушать его не стали ни шеф, ни я. Колчановский, прижав к себе, как когда-то тысячу лет назад, когда я послала его после кофейни, нес меня к выходу. Я выворачивалась, не произнося ни слова, и как тогда, так и не смогла вырваться. Так мы и покинули уютный бар. Шеф гордо шествовал, не замечая ни окликов, ни привставших со стульев завсегдатаев, которых влекло то ли любопытство, то ли возмущение.