Тайная история Изабеллы Баварской - Маркиз де Сад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обратившись к фигуре слабоумного короля Карла VI, де Сад, возможно подсознательно, пытался защитить себя от угрозы безумия, остро осознанной им в Шарантоне, особенно когда к нему вновь вернулась мания цифр, посредством комбинаций которых он в свое время пытался провидеть собственное будущее, и в частности дату своего освобождения. Тогда, в Бастилии, он прибегал к мудреным подсчетам от отчаяния, так как стал узником на основании королевского «письма с печатью» (lettre de cachet), без суда и следствия, а потому срок заключения ему определен не был. Теперь он сознавал, что Шарантон — это навсегда, ибо, во-первых, у него не осталось сил для борьбы за свое освобождение, а во-вторых, борьба вполне могла завершиться его переводом в крепость где-нибудь в глухой провинции, откуда вызволять его будет некому, так как ни его верной супруги, ни старшего сына Луи-Мари уже не было в живых (они скончались, соответственно, в 1810 и 1809 годах), а к Клоду-Арману он доверия не питал. Вынужденный ежедневно общаться с людьми, повредившимися рассудком, и не имея возможности хотя бы иногда покидать пределы лечебницы, он не мог не опасаться наступления безумия. Постоянно выражая сочувствие Карлу, де Сад на протяжении всего романа доказывал, что безумие короля являлось результатом происков Изабеллы, то есть не относилось к свойствам его натуры, а было привнесено извне. Вероятно, таким образом маркиз убеждал себя в необходимости «не доверять врагу», которым при его обостренной мнительности в любую минуту мог стать каждый, кто окружал его. Французской исследовательнице Шанталь Тома пара Изабелла Баварская — Карл VI напомнила августейшую пару Мария Антуанетта — Людовик XVI, какой ее представляли в памфлетах эпохи: коварная преступная королева и добродетельный, но безумный (неумный) король, желающий блага своим подданным, но не знающий, что для этого надо сделать.
Возлагая на Изабеллу ответственность за все несчастья Франции, де Сад одновременно убеждал себя в том, что причиной его собственных злоключений является некто третий, «враг», творящий зло и ненавидящий его исключительно потому, что так его создала природа. Проблемы выживания, видимо, настолько существенно волновали де Сада, что традиционное для него противопоставление преступницы (Изабеллы) и добродетельной девы (Жанны д’Арк) прописано в романе довольно бледно. Сад представил «добродетельную Жанну» готовой пожертвовать собой ради сохранения престола за Карлом. «Какая, однако, разница! — восклицал он. — Жанна хотела умереть за своего короля; Изабелла желала смерти этому королю и заплатила за смерть той, которая хотела умереть за короля». Исторический конфликт, предоставивший автору возможность в очередной раз столкнуть добродетель и порок, решался на политическом поле, а потому гибелью для Изабеллы стал уход из власти, а чистота девы-спасительницы Жанны осталась неоскверненной. Маркиз описывал преступления коварной королевы с позиций возмущенной добродетели, и цензоры не усмотрели в рукописи ничего оскорбительного для общественной нравственности. Так что скорее всего, если бы издатели оказались более расторопными, маркиз смог бы взять в руки томик «Тайной истории Изабеллы Баварской», автором которой значился бы Донасьен-Альфонс-Франсуа де Сад.
Е. Морозова
Примечания
1
В урочное время мы станем именовать его герцогом Орлеанским.
2
Так Изабелла по-дружески называла своего любовника.
3
Настоящий эпизод послужил Вольтеру для создания «Аделаиды Дюгеклен».
4
Слова эти записаны на шестой день допросов, коим подвергся Буа-Бурдон, и, полагая обязанностью своей передать их в точности, надеемся, что люди целомудренные простят нас.
5
Домик, о котором говорит Изабелла, находился на улице Барбет, являвшейся продолжением улицы Тампль, выходившей за пределы Парижа; расположенное в нескольких туазах от крепостной стены Филиппа Августа, жилище это получило название «дома удовольствий» или «малого жилища королевы».
6
Д’Октонвиль имел все основания недолюбливать герцога Орлеанского, ибо тот недавно сместил его с должности за махинации с денежными суммами.
7
До какой степени сочувствие, кое вызывает здесь герцог Орлеанский, сглаживает совершенные им преступления! Ведь в эти преступления его вовлекла женщина гораздо более хитрая и изворотливая, чем он.
8
Герцог успел поужинать: в те времена обедали обычно в одиннадцать, а ужинали в шесть часов вечера.
9
Это он унаследовал герцогство Орлеанское.
10
В те варварские времена знатные сеньоры во время трапез имели обыкновение приглашать шутов, дабы те развлекали их. Увы, что можно подумать о нравах тех далеких веков, когда люди могли смеяться над недугами ближних?! И разве пристойно было развлекаться выходками безумцев, когда во главе государства стоял безумный монарх? Сей жестокий обычай отошел в Лету только при Людовике XV. Граф д’Э был последним из вельмож, державшим у себя на службе шута.
11
Потомки восстановили добрую память о несчастном.
12
Чем больше богатств сумеет скопить взяточник, тем больше стремится он их скрыть; известно, что многие используют для сокрытия весьма неуклюжий способ, а именно покупают имущество на имя любовниц или родственников. Чтобы раскрыть темные делишки такого взяточника, стоит всего лишь выяснить размер первоначального состояния обвиняемого, и если он не сможет объяснить, каким образом приумножил он имущество свое, ясно, что весь прибыток был им украден.
13
Бывших орлеанистов.
14
Она располагалась в донжоне, так как сам замок построили только во времена малолетства Людовика XIV.
15
Во времена Людовика XV огромные юбки с каркасом, именуемым панье, также препятствовали передвижению красавиц.
16
Этот зал на третьем этаже донжона до сих пор носит название Королевского.
17
Герцог Бургундский, крайне заинтересованный, чтобы документы эти не получили огласки, сумел заполучить их и спрятать в картезианской обители города Дижона.
18
Он единственный оставшийся в живых сын Изабеллы, поэтому мы станем называть его просто «дофин». Впоследствии он стал королем и правил под именем Карла VII.
19
Партия короля, партия дофина, партия бургиньонов и партия арманьяков.
20
Так называли городских нотаблей, отвечавших за городские ворота.
21
Так утверждают историки.
22
Крайний предел (лат.).
23
