Крещение огнем. Вьюга в пустыне - Максим Калашников

Мы никогда не отречемся от наследия Советского Союза. Мы никогда не оскорбим памяти тех, кто возводил крепости нашей военной и промышленной мощи ценою своих жизней. И воины Великой Отечественной навеки будут жить в наших сердцах. От красного, советского прошлого мы возьмем все самое лучшее. Мы воздвигнем памятник примирению Белой и Красной России во имя строительства России грядущего.

Мы возьмем все, что делает Империю сильной, а ее людей – здоровыми, стойкими и умными. Возьмем и пойдем вперед с пылающим факелом в руках, туда, куда зовут нас голоса предков!

Вождь прервался, собираясь с силами, и камера показала его крупным планом – большая, бритая наголо голова, плотно сжатые челюсти, одержимые глаза, устремленные чуть вверх – словно глядящие сквозь объектив. И вдруг он вперил горящий взор прямо в камеру, выбросив вперед руку с откинутым, словно штык, указательным пальцем:

– И мы предупреждаем Запад – не смейте нам мешать! Мы не допустим новой попытки нас уничтожить. И сотрем в порошок любого, кто попробует сделать это. Превратим в радиоактивное кладбище, в выжженную землю. Пусть мир знает: с гибелью русских погибнет все! Все – до основания.

Своим главным врагом почитаем мы властителей Запада. Античеловечество сегодня – главный разрушитель природы Земли и веры наших отцов. Везде, где появляются антилюди – воцаряется тлен и гниль, дети наши превращаются в рабов, дочери – в шлюх. Он несет с собой все смертные грехи и наркотики, дух измены и торгашества. И люди обращаются в бездушных кукол без храбрости, любви к Родине, без Бога в душе. Мы говорим Античеловечеству: не смей переступать наших пределов.

И в этой борьбе, в этом великом деле сохранения традиций каждой из земных цивилизаций мы, русские, зовем соединиться все народы великой планеты. Пусть араб остается арабом, а китаец – китайцем. Пусть японец живет заветами великих предков, а перс читает древние стихи. Не будем навязывать друг другу свой образ жизни, станем жить во взаимном уважении.

Потому мы сегодня должны создать новый союз – Великую Дугу Традиции. И зовем всех, в ком еще не умерла гордость за свою культуру и самобытность, присоединиться к ней.

Мы собрались здесь – потомки великих народов и великих культур. На древней земле – колыбели величайших государств и величайших народов. В этом вижу знамение свыше…

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ: О ТОМ, КАК ТЕХНОЛОГИИ МЕНЯЮТ МИР

Наверное, пример Крымской войны 1853–1856 годов известен всем со школьной скамьи. Вот уж где самый наглядный эксперимент, в ходе которого в военном противоборстве столкнулись общественно-экономические системы двух типов. Российская империя воплощала прошлое: феодализм с его помещиками и крепостными крестьянами. Наши враги (Англия и Франция) – олицетворяли более продвинутую систему, капиталистическую. Итог вышел закономерным: система, стоящая на более высокой ступени развития, нанесла поражение отсталому строю.

Вспомни, читатель: вооружение русских в той войне мало чем отличалось от эпохи Наполеона. Как и в 1812 году, сорока годами позже, русская пехота сражалась с ружьями гладкоствольными, однозарядными, с дула заряжаемыми. Правда, у них воспламенение заряда поменялось с кремневого на капсюльное, а в остальном… Дальнобойность осталась прежней. Да и скорострельность тоже – один выстрел в полминуты. Артиллерию составляли все те же гладкоствольные орудия. Добавились пороховые ракеты генерала Засядько с фугасными и зажигательными зарядами. Но их было очень мало. На море главной ударной силой русского флота оставались многопалубные парусные корабли – линкоры и фрегаты, пароходов было очень мало. Да и те по большей части – небольшие, с гребными колесами, а не с винтами.

Против русских выступили технически развитые войска и флоты Франции и Англии – держав уже промышленно-капиталистических. Пехота западных союзников поражала противников из нарезных штуцеров, бивших на километр. Да, они еще заряжались с дула, но зато у наших врагов были удобные пули Минье. Этакие «наперстки» с чашечкой, вставленной в выемку на донышке. Поэтому такая пуля легко входила в канал ствола – нарезы ей не мешали. А вот у немногочисленных русских стрелков-«нарезников» были устаревшие люттихские штуцеры – в них пулю приходилось с силой проталкивать через нарезы, используя при этом шомпол и молоток. Потому скорострельность русских винтовок в три-четыре раза уступала английским и французским штуцерам.

И вот во время сражений в Крыму враги буквально истребляли нашу пехоту, не давая ей приблизиться на дальность боя гладкоствольных ружей. С поля боя зайцами бегали донские казаки. Гибли русские артиллеристы: винтовки врагов били дальше, чем ядра из гладкоствольных пушек и намного дальше, чем летела пушечная картечь. Потому иноземные интервенты остреливали расчеты наших орудий с безопасного расстояния. Еще каких-то десять лет назад русские артиллеристы могли сметать с поля боя вражеские пехоту и кавалерию залпами картечи – а теперь пехота терроризировала пушкарей.

На море западный враг применил паровые линкоры и фрегаты, причем винтовые (хотя и с деревянными корпусами). И вот храбрые русские моряки не принимают ни одного боя с кораблями англо-французов. Черноморский флот топит свои корабли, перегораживая вход в Севастопольскую бухту, а снятые с них орудия защищают город с суши. На Балтике, куда являются эскадры противника, наши корабли прячутся в гаванях, под прикрытием фортов и батарей береговой обороны. Там же англо-французы с безопасной для себя дистанции громят укрепления Бомарзунда на Аландских островах. Русский гарнизон полковника Бодиско выбрасывает белый флаг. Потом, к концу войны, англо-французы не только возьмут Севастополь, но и переколотят все русские крепости на Черном море. Против них применят буксируемые бронированные батареи: ядра наших пушек смогут оставлять только вмятины в их бортах.

Война покажет пугающую отсталость феодально-крепостнической России. Все увидят, что англичанам проще и быстрее доставить тысячу снарядов к пушкам по морю от Ливерпуля до Балаклавы, чем русским отвезти такую же партию боеприпасов с уральских заводов в Крым сухим путем. Ведь у России не было в распоряжении железных дорог, связующих Причерноморье с центром страны, тогда как и Англия, и Франция уже успели обзавестись довольно развитой сетью чугунных магистралей. И если западники уже применяли электрический телеграф, что обеспечивал почти мгновенную передачу сообщений на тысячи километров, то русские продолжали пользоваться телеграфом оптическим: башенками с семафорами на крыше, расставленными цепочкой от Петербурга до Крыма. Туман, дождь – и этот телеграф замирал.

Всем в России тогда было ясно, что нужно обзаводиться своими пароходами и паровыми машинами, винтовками, железными дорогами и электросвязью. Иначе страна просто утратит независимость. Но для того чтобы все эти технологии получить, нужно построить сотни и тысячи заводов, чтобы производить металл и машины, паровозы и бомбические пушки, револьверы и мины. Нужно организовать угледобычу. Да вот беда: вся эта промышленность не могла появиться в старой помещичьей России. Не строились заводы и не развивался бизнес среди моря поместий с миллионами крепостных, среди мотающих деньги дворян, в мире со всевластием чиновничьего аппарата, на каждом шагу ворующего и берущего взятки. Чтобы создать акционерное общество в 1840-х годах, требовалось собрать массу разрешений, преодолеть тьму бюрократических препон. Кроме того, промышленности нужны были сотни тысяч, а то и миллионы лично свободных рабочих – не крепостных же крестьян к станкам и металлургическим печам ставить!

И вот, обзаведясь новыми технологиями, царская Россия была вынуждена провести ой какие реформы! В 1861 году отменить крепостное право, ввести начатки местного самоуправления (земства), некоторую свободу печати и свободу передвижения людей по стране. Пришлось коренным образом изменить судебную систему, построив ее по западному буржуазному образцу. Дать свободу частному предпринимательству. Словом, винтовка и паровая машина, появившись в реальности царской России, привели к коренным преобразованиям в обществе. Изменили его до неузнаваемости. Столкновение русских с более технологически развитым противником в 1853–1856 годах и унизительное поражение от его рук толкнули Россию на путь широких и глубоких реформ. Не будь той войны – и старая дворянско-бюрократическая система попробовала бы протянуть подольше.

Иногда думаешь: а ведь нам еще очень повезло, что Крымская война грянула именно в 1853-м! Представьте себе, если б она случилась лет на десять позже. Тогда в Крым пришли бы враги уже не на деревянных, а на железных пароходах. Да еще и с нарезными пушками и коническими разрывными снарядами. Да с броненосцами типа британского «Уорриора»! Севастопольские укрепления такие корабли за пару месяцев расщелкали б как семечки, сам город в груды щебня обратили. На Балтике пал бы Кронштадт, бомбы посыпались бы на сам Петербург. В лучшем случае крепостническая Россия 1860-х годов могла противопоставить агрессорам винтовые пароходы. Но, увы, деревянные – и разрывные снаряды нарезных орудий англо-французов разрушали бы корпуса наших кораблей за считанные минуты.