Поединок. Выпуск 7 - Эдуард Хруцкий

— Ну, насчет отбить–то я не позволю! Главное дело настоящего мужчины — работать головой, а не ногами, — обозлился он: — А выделывать ногами разные кренделя — большого ума не требуется.

Впервые за весь вечер он не выдержал, сдерзил. Встал, чтобы уйти с танцверанды, но Галка схватила за руку, удержала. Дедушка не обиделся, многозначительно хмыкнул и отошел в сторону. Тогда Галка набросилась на него:

— Он же пошутил, зря ты злишься. Михаил Абрамович прав, учись танцевать! А головой он, кстати, работает больше тебя, да еще как! Известный ученый! — и она назвала фамилию человека, по учебникам которого Генка занимался в институте.

— У–че–ны–й! — но слогам, повторил Генка. Теперь наступила его очередь удивиться.

Сегодня у Галки было радостное настроение, и она от души смеялась над Генкой. Над городом висело темно–фиолетовое небо. Они взяли контрамарки и вышли в парк. По прохладной аллее подошли к пруду. В его зеркале, умножаясь на поверхности воды во много раз, плясали золотом и драгоценными камнями тысячи разноцветных огней, придавая парку вечернюю торжественность, нарядность и непередаваемую красоту.

Они остановились, словно зачарованные. Гена молча смотрел вверх на звездное небо, согревая ее плечи ладонями.

— Знаешь, без фона звезды не светят, — голос его звучал серьезно, так, будто он открыл нечто важное и наконец понял смысл жизни.

Она заглянула ему в лицо, стараясь понять, откуда пришли к нему такие слова. Генка отрешенно молчал, что–то обдумывая. Стараясь не мешать, Галка любовалась им. Профиль его лица сейчас напоминал древнего ученого. Стоит и ждет чего–то небывалого и таинственного.

Наконец, не выдержав, она обняла его, подняв к нему свои карие глаза, лицо ее посерьезнело.

— Я люблю тебя, Гена, — словно для себя, тихо сказала она и прижалась щекой к его плечу.

Эти слова она ему сказала впервые. А он, очнувшись, тоже строго посмотрел ей в глаза, стиснув ладонями ее голову, и стал поцелуями осыпать лицо, волосы, шею, грудь. Она не отталкивала его, не боялась, что увидят… Она была счастлива.

— Знаешь, Галя, как я тебя люблю?! Я не говорил тебе раньше об этом, ну, стеснялся… Без тебя я просто парень, а с тобой я сильный, должен бороться… Я ответствен не только за себя… Без тебя я теперь жить не смогу.

На танцверанду они не вернулись. Пройдя по главной аллее, они вышли на шумную московскую улицу, в мир рвущихся вперед нетерпеливых машин и спешащих прохожих. Потом долго гуляли по вечерним улицам. Возвратились домой поздно. Тихо открыли входную дверь и, не включая свет, на цыпочках раздевались.

Он залюбовался Галей, когда она, сняв кофточку, села перед зеркалом, распустила по тонким, еще девичьим плечам длинные волосы и тщательно расчесывала спутавшиеся концы. В темном зеркале отражалось ее радостное улыбающееся лицо, и она шепотом без конца говорила о своей любви, говорила, говорила. Он прикладывал палец к губам, кивал в сторону спящей Екатерины Константиновны и манил к себе.

Она хотела рассказать ему о своей тайне, но боялась, еще не до конца уверенная. Она будет матерью, а ее Генка–очкарик — отцом! Заснула с улыбкой.

***

— Дело у меня к тебе, студент, есть… — заговорщическим тоном заявил Иван Иванович, когда они встретились на площади Маяковского. Его острый кадык вылезал из ворота рубашки. Он опять, как всегда, говорил, глядя в сторону и вниз, будто обращаясь не к нему, а к кому–то другому, стоящему за спиной. Руки Косой прятал, они заметно дрожали — верный признак необходимости опохмелиться.

В ресторане сели за столик в углу. Время послеобеденное, посетителей еще мало. Из кухни в зал проникал сизый, пахнущий поджаренным мясом и луком дым.

Иван Иванович, с трудом удерживая рюмку, выпил водку. Крайнов молчал, наблюдая, как тот торопливо поддевает вилкой салат. После второй рюмки водки руки его окрепли, пальцы перестали дрожать: он приходил в форму, на лице появился румянец.

— Ну как, на дело пойдешь? — левый глаз впился в лицо Рудика.

Сколько раз он ждал этого момента, но не думал, что все это будет так обыденно и просто.

— Смотря что, — стараясь скрыть охватившее волнение, потянулся он к графинчику. — Любить — так королеву, украсть — так миллион!

— Ну, миллион не миллион, а тысяч семьдесят будет…

— Сам–то чего?

— К тебе бы не обратился, да возраст не тот… Нужны, крепкие ноги. Вот хочу предложить дело в паре с тобой… Дело надежное.

Рудик заволновался, тоже налил себе вторую рюмку водки, залпом выпил, запил пивом и затих, ожидая, что дальше скажет шеф. Для совершения опасного дела он был готов давно, но осуществить его не хватало храбрости, нужна была поддержка, участие, легкий толчок твердой руки.

— Хочу тебя на одном деле проверить. На один завод из Госбанка привозят зарплату. Деньги везет кассирша, девчонка… Вечером встретил ее на улице. Стою на тротуаре, дорогу не уступаю. Она обходит, я ей дорогу загораживаю, она в сторону. Я для смеха потопал ногами, попугал, она как дунет бежать, только и видел ее… Такую припугнуть ножичком, а лучше пистолетом — до смерти напугаешь, все до копейки отдаст, овца! — Лицо шефа в этот момент стало жесткое, глаза сузились, кадык дернулся, такие не шутят… — Помни, чем чаще овец стрижешь, тем быстрее они обрастают…

— А как же охрана?

— Никакой охраны нет.

— Значит, двери или сейфы нужно ломать? — недоуменно спрашивал Рудик, никак не понимая, почему в таком простом деле Косому самому не взять деньги, зачем делиться с ним.

— Ломать ничего не нужно, все будет открыто.

— Пистолет–то где взять? — еще не до конца понимая сделанное ему предложение, спросил Крайнов.

— Не твоя забота. Стрелять умеешь?

Он хотел сознаться, что стрелять приходилось только из детского ружья, но, пугаясь колючих глаз шефа и его решительного вида, неожиданно произнес обратное.

— Ты что так испугался? На тебе лица нет. Времени спереди еще много, не завтра же идти, нужно хорошо подготовиться, — и Косой дружески похлопал по плечу.

Рудику холодный расчет шефа нравился. Имея большие деньги, Иван Иванович даже с официантом расплачивался просто: не жадничал, однако «на чай» давал не больше пятерки. О будущем деле говорил мало, но со знанием, это нравилось больше всего.

***

К операции готовились основательно. Дважды ездили за город тренироваться в стрельбе. Косой вытащил из–за пояса сверкнувший вороненой сталью пистолет. Показал, как снимать с предохранителя, как целиться и стрелять.

— Экономь патроны. Нажимай плавно… Пойди положи на пень пустую бутылку…

В заросшем кустарником глухом овраге они были вдвоем, и пистолет в руках шефа был страшен. Вдруг наведет на него и скажет: «Ну, прощайся, гад, с жизнью!» Только и останется — упасть в ноги и упрашивать о пощаде.

Рудик прицелился, выстрел прогремел неожиданно, руку резко отбросило назад. Гильза, сверкнув, звякнула в стороне.

— Правый глаз не закрывай, — зарычал Косой, хватая его за руку с пистолетом. — Целься лучше, нажимай плавней, понял? — И опять выстрел прозвучал неожиданно. Зато бутылка разлетелась на части.

Повеселел. Неожиданно пришла веселая мысль: наставить пистолет па Косого. Интересно, как он себя поведет? Но шутить с шефом побоялся: этот не простит.

Привыкая к мысли, что скоро у него будут большие деньги, Рудик становился все увереннее в успехе операции. Будущие деньги ему почему–то виделись в тугих пачках, перевязанных накрест бумажными лентами. Ну, пусть шеф немного перегнул, пусть будет не тридцать пять, пусть тридцать тысяч его доля, но ведь это какие деньги! Он уже рассчитал, как хорошо можно их потратить. Первым делом купит проигрыватель «Феникс» — стерео–001 за девятьсот семьдесят один рубль двадцать копеек. Даже не раз прикидывал, куда его поставит. В своей комнате даже место для него освободил. Положит фирменный диск, чувихи умрут: «Где взял? Где достал? Сколько стоит?» Он посмотрит на всех свысока, многозначительно промолчит — пусть знают: все, что он захочет, — все будет иметь.

А план шефа был прост и гениален. Два раза в месяц на завод привозят деньги для выдачи рабочим. Это происходит в первой половине дня. Из Госбанка кассира сопровождает охрана. Но как только деньги кладут в сейфы, охрана снимается. Зарплату начинают выдавать после обеда, поэтому час или два кассир остается одна, подготавливает деньги к выдаче. Именно это время шеф решил использовать для нападения и захвата денег.

Касса завода, где выдавалась зарплата рабочим и служащим, находилась на втором этаже трехэтажного административного здания. Вход был со стороны проходной. Войти туда постороннему человеку нельзя, нужен пропуск. Однако с глухой стороны здания вокруг грузового лифта имелась лестница. На нее и был расчет. На завод Рудик проникает через лаз в заборе. Их соучастник, работник завода, незаметно заранее откроет дверь с лестницы в коридор. От этой двери до кассы по коридору метров двадцать. Он пройдет по коридору и подойдет к кассе. Если в коридоре будет кто–нибудь — дождаться, пока уйдет. Войти в кассу.