Американский доктор из России, или История успеха - Владимир Голяховский

Но главное наше впечатление было впереди: через день мы с вылетели на маленьком самолете в город двухтысячелетней истории Тикал, в самом центре джунглей.

У каждого человека есть несколько самых памятных событий. Для меня одно из них — посещение Тикала. Два часа мы низко летели над густым массивом тропического леса, который здесь называют «peten» — «лес ливней». Примитивный аэродром вырублен прямо в гуще джунглей. Охраны с нами не было, мы присоединились к группе туристов с плохо говорившим по-английски гидом-гватемальцем. С нами были еще две пожилые пары, одинокий молодой мужчина и одинокая молодая женщина. Все они говорили по-испански. Через джунгли, гуськом, гид повел нас к раскопкам. Из-за постоянной жаркой влаги деревья в лесу растут очень густо и все покрыты мхом. Мы проходили мимо многих громадных заросших холмов. Под ними наверняка были еще не раскопанные строения.

Тикал существовал еще в дохристианскую эру, но его расцвет относится к 200–900 годам нашей эры. Он занимал площадь 40 квадратных километров, в нем было пятьсот крупных строений, в основном пирамиды и дворцы, и жили 40 000 человек. Что и как произошло с Тикалом потом — в точности неизвестно. Испанский завоеватель Кортес прошел мимо него в 1545 году, не заметив. Очевидно, Тикал уже вымер и зарос деревьями. Древних майя за их высокоразвитую культуру называют «великолепными майя». Не без основания. Они построили множество таких городов, у них, единственных на континенте, были развитая письменность и математика с понятием нуля (которого не было в Греции и Риме). Особо высоко были развиты у них живопись, ваяние и зодчество. И все это вдруг исчезло без всякого следа примерно к 1450 году, еще до путешествия Колумба. Почему и как — неизвестно. Четыреста лет об этих майя ничего не знали. Тикал был случайно открыт в 1848 году, первые раскопки начаты в 1951-м, туристы появились в 1985-м — всего за пять лет до моего визита.

Основные строения в центре Тикала — громадный многоэтажный дворец правителя и пирамидальные храмы высотой до семидесяти метров. Город называют Северный Акрополь. Смотреть — дух захватывает. Я ходил, удивлялся и все старался представить себе людей того времени.

Ступени пирамид очень крутые, на вершине всегда надстройка в девять этажей: цифра девять была у майя магической. А на самом верху проводились ритуальные человеческие жертвоприношения. Я попробовал подняться туда, но от крутизны у меня закружилась голова, а приносить себя в жертву не хотелось. Но Джордж и молодая блондинка из нашей группы залезли наверх довольно легко. Я потом решился спросить ее:

— Откуда вы?

— Я из Боливии, но по происхождению немка, — сказала она заносчиво.

Пока мы ждали самолета лететь обратно, молодой человек что-то рассказывал Джорджу. Тот перевел мне:

— Он местный и говорит, что ему было поручено охранять нас здесь, потому что наша охрана не могла приехать с нами. Поэтому он и ходил за нами вместе со всей группой.

На следующий день мы осмотрели Президентский дворец, купили яркие сувениры и сфотографировались на память с автоматчиками из нашей охраны, а вечером провели конференцию для местных докторов и сестер.

Министр Гуларте был на ней живым экспонатом.

Акула Уолл-стрита

Илизаровским методом неожиданно заинтересовались пластические хирурги из соседнего с нами госпиталя Beth Israel. К тому времени мы с Виктором Френкелем уже сделали несколько успешных операций по удлинению рук. В Америке операции на верхних конечностях обычно делают пластические хирурги, и вот они заподозрили, что мы внедряемся в их область. Сначала они заходили к нам в операционную со скептической ухмылкой: «Ну, ну, посмотрим, что вы тут такое новое делаете»; потом стали расспрашивать: «Каким образом при медленном растяжении образуется новая костная ткань?»; а потом начали вслух рассуждать: «Надо бы и нам опробовать этот новый метод».

В итоге пластический хирург доктор Сильвер спросил меня:

— Владимир, как ты думаешь, если мы пригласим Илизарова на наш ежегодный конгресс в Бостоне, согласится ли он приехать? Мы, конечно, оплатим ему все расходы. Как ты считаешь, если мы предложим ему гонорар за выступление, он не обидится?

Я бы мог ему сказать, что дочь Илизарова получает у нас больше, чем ее знаменитый отец. Но воздержался от этих невеселых подробностей, а только обещал с Илизаровым переговорить.

Он первым делом спросил:

— Сколько они заплатят? И пусть наймут мне сопровождающего ассистента: не могу же я сам таскать чемодан со слайдами!

Сговорились на трех тысячах для него и на пятистах ассистенту.

— Только ты им скажи, чтобы деньги для ассистента дали мне тоже, я сам знаю, как распорядиться.

Старик становился все более недоверчивым и жадным. Он считал, что пятьсот долларов — большие деньги (для русских и были большие!), и хотел собственноручно передать их помощнику, чтобы тот знал, кому обязан.

Как раз в то время у нашего госпиталя появился новый финансовый патрон, мистер Гринберг, недавно он пожертвовал четверть миллиона долларов на илизаровские операции. По неизвестной нам причине его особо трогала судьба карликов, и, узнав, что мы удлиняем им руки и ноги, он дал пожертвование на развитие этого метода лечения.

Среди богатых людей Америки меценатство — старая добрая традиция. Одними движет действительное желание помочь, поддержать. Другими — тщеславие: за крупные пожертвования самые разные учреждения и организации, этажи и отделы называют их именами. В любом случае они ничего не теряют на пожертвованиях: во-первых, у них, как говорили в старину, «денег куры не клюют», во-вторых, пожертвованные суммы они списывают с доходов и сокращают выплату своих налогов. Руководители крупных учреждений должны иметь широкие связи и всячески привлекать жертвователей. Чаще всего они устраивают для них балы и парадные обеды, за которые те платят большие деньги, и там всячески их обхаживают. И все учреждения имеют специального сотрудника, fundraiser'а, «поднимателя финансов», если переводить буквально, который только тем и занимается, что подыскивает потенциальных жертвователей.

У нас тоже был свой «подниматель финансов», и госпиталь регулярно устраивал балы и парадные обеды по 500-1000 долларов за место за столом. И нам давали довольно много пожертвований. Но на илизаровский метод — в первый раз.

За большим пожертвованием мистера Гринберга Виктор поехал сам вместе с нашим «поднимателем» к нему на Уолл-стрит. Мистер Гринберг был главой маклерской компании, миллиардером, во многом определял финансовую погоду страны, а через это ее влияние на мировые финансовые рынки. Таких людей в советской прессе называли «акулы Уоллстрита» и рисовали на них карикатуры, непременно с большим животом и в шляпе-цилиндре.