Возлюбленный мой - Дж. Уорд

Нет, на запястьях, которые белели из-под широких манжет ее одежд. Когда она покачнулась, Блэй нахмурился.

– Лэйла? – спросил он. – Ты в порядке?

Куин подошел вплотную к кровати.

– Лэйла? Что происходит?

Теперь они опустились перед ней на колени.

Блэй спокойно спросил:

– Мы взяли у тебя слишком много?

Куин двинулся вперед и протянул свое запястье, предлагая ей.

– Возьми мое.

Дерьмо, она кормила Джон накануне. Может быть, они поторопились?

Избранная подняла свои светло-зеленые глаза и посмотрела на Куина, взгляд ее был абсолютно ясным. Полным грусти и древней тоски.

Куин отпрянул.

– Что я сделал не так?

– Ничего, – сказала она глухим голосом. – Прошу меня простить, но мне надо возвращаться в Святилище.

Лэйла начала вставать, но Куин схватили ее за руку и потянул обратно.

– Лэйла, что происходит?

Боже, его голос. Такой, мягкий, добрый. Как и его рука, которой он приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

– Я не могу говорить об этом.

– Нет, можешь. – Куин кивнул в направлении Блэя. – Мы с Блэем сохраним все в тайне.

Избранная глубоко вздохнула, и это был вздох поражения, как будто из нее выпустили воздух, и у нее абсолютно не осталось сил.

– Правда? Вы никому не расскажете?

– Да. Блэй?

– Да, абсолютно. – Он положил руку на сердце. – Я клянусь. Мы сделаем все, чтобы помочь тебе. Все.

Она сосредоточилась на Куине, ее взгляд замкнулся на его.

– Мой вид вам неприятен, Господин? –  Он нахмурился, она потрогала свои скулы и лоб. – Далека ли я от идеалов красоты?

– О Господи, нет. О чем ты говоришь? Ты прекрасна.

– Тогда... почему я остаюсь не востребована?

– Я не понимаю – мы всегда зовем тебя. Постоянно. Я и Блэй, и Джон. Рейдж и Ви. Мы все всегда зовем тебя, потому что ты…

– Ни один из вас не использует меня ни для чего другого, кроме кормления.

Блэй поднялся с колен и стал пятиться назад, пока его ноги не уперлись в кушетку. Когда он опустил на нее свою задницу, выражение лица Куина едва не заставило его рассмеяться. Этого парня никто и никогда не застигал врасплох. Частично потому, что он испытал столько всего за свою сравнительно короткую жизнь, как по собственной воле, так и по воле судьбы. Частично, благодаря своим личностным качествам. Он мог справиться с любой ситуацией. И точка.

Кроме этой, судя по всему. Куина как будто ударили по затылку бильярдным кием.

– Я... – Куин откашлялся. – Я... я...

Ах, да, еще одно «впервые». Заикание.

Голос Лэйлы заполнил тишину.

– Я с гордостью служу мужчинам расы и Братьям. Я даю, не получая ничего взамен, потому что таково мое призвание, и это приносит мне удовольствие. Но я говорю вам это потому, что вы спросили и... Я считаю, что должна. Каждый раз, когда я возвращаюсь в Святилище или в дом Праймэйла, я чувствую себя все больше и больше опустошенной. До такой степени, что даже думаю, чтобы отойти в сторону от дел. Воистину... – Она покачала головой. – Я не могу продолжать заниматься этим, хотя это всегда так меня влекло. Просто... мое сердце не выдерживает.

Куин опустил руки и потер бедра.

– Ты хочешь... ты хотела  бы и дальше исполнять свои обязанности, если бы могла?

– Конечно. – Ее голос был сильным и уверенным. – Я горжусь тем, что могу быть полезной.

Теперь Куин запустил руку в свои густые черные волосы.

– Что необходимо предпринять... чтобы исполнить твои желания?

Он словно наблюдал за крушением поезда. Блэй должен был уйти, но не смог двинуться с места, он просто должен быть свидетелем этого столкновения.

Лэйла покраснела, и от этого стала еще ​​красивее. Ее полные, прекрасные губы раскрылись. Затем закрылись. Открылись... снова закрылись.

– Все в порядке, – прошептал Куин. – Тебе не обязательно говорить об этом вслух. Я знаю, чего ты хочешь.

Блэй почувствовал, как покрывается холодным потом его грудь, а руки вцепились в одежду, которую он выбрал для себя.

– Кого? – хрипло спросил Куин. – Кого ты хочешь?

Последовала еще одна долгая пауза, а затем она произнесла только одно слово: – Вас.

Блэй встал.

 – Я вас оставлю.

Он ничего не видел перед собой, когда направился к выходу, но инстинктивно захватил с собой свою кожаную куртку.

Закрывая дверь, он услышал, как Куин сказал:

– Мы не будем торопиться. Если решим сделать это, торопиться мы не будем.

Блэй вышел в коридор, и расстояние между ним и его спальней быстро увеличивалось. Он достиг двойных дверей в служебное крыло, когда понял, что на нем один халат. Скользнув на лестницу, что вела в кинотеатр на третьем этаже, он встал перед неработающей машиной для попкорна и переоделся.

Кипящий гнев, словно рак, поедал его изнутри. Но все это было так бессмысленно. Так бесполезно.

Блей стоял перед полками с DVD, заголовки на корешках не отличались, сливаясь в один размытый зрительный образ.

Но в конечном итоге он потянулся не к фильму.

Это был кусочек бумаги в кармане его куртки.

Глава 29

Когда дверь в послеоперационную палату закрылась, Хекс почувствовала, что должна что-то сказать. В слух. Ривенджу. – Так. А. – Она вцепилась руками в волосы. – Как ты?...

Он прервал ее неловкое бессвязное бормотание, шагнув к ней, его красная трость стучала по плитке, туфли мягко ступали с пятки на носок, с пятки на носок. Выражение лица было яростным, фиолетовые глаза горели.

Этого было достаточно, чтобы она почувствовала себя еще хуже.

Натягивая простыню выше, она пробормотала: – Что, черт возьми, с тобой…

Рив сгреб ее своими длинными руками и притянул к себе, прижимая крепко к груди. Прислонил голову к ее, он заговорил, и голос его был глубоким и серьезным:

– Я думал, что больше никогда тебя не увижу.

Он вздрогнул, и она подняла руки. Немного отклонилась назад... а потом обняла его так же сильно, как он ее.

– Ты пахнешь все так же, – сказала она хрипло, уткнувшись носом в воротник его тонкой шелковой рубашки. – Ох ...Боже, ты пахнешь все так же.

Пряный дорогой запах его одеколона вернул ее в те дни, когда они вчетвером работали в ЗироСам: он у руля, айЭм  в  бухгалтерии, Трэз с повседневными делами, а на ней – безопасность.

Этот запах – словно крючок, который подцепил ее и протащил сквозь замочную скважину похищения, привязывая к прошлому и оттаскивая от ужаса последний трех недель.

Но она не нуждалась в этом спасательном тросе. Он лишь сделает ее уход тяжелее. Лучше уж быть привязанной к настоящему и той цели, что намечена на будущее.