Думаешь бьётся? (СИ) - Заозерная Марта

— Мне понравилось, — шепчу и к шее его присасываюсь.

— Да я уж догадался. Ты так крышесносно стонала, что я только от этого звука был готов кончить.

Он и так кончил. Второй раз, когда я сверху была. От его бешеной помощи у меня на ягодицах по-любому следы останутся.

Картинки перед глазами одна другую сменяют. Снова трусь об него. Приятно до искр из глаз.

Костя шлепает несильно. Вскидываю глаза, смотрю на его лицо.

— Будь так добра, посиди ещё пару минут тихонечко. Третий раз подряд боюсь моё сердце не выдержит.

— Вот она старость, — мягко подшучиваю.

— Надо привыкнуть, что рядом с тобой приходится постоянно в грязь лицом ударять. Месяцы напролет мечтал тебя голенькой увидеть. И вот ты такая у меня на коленях, клитером трешься, — снова шлепает, наверное, чтобы прекратила его возбуждать. — А я глаз открыть не могу. От восторга чуть не откинулся.

Выпрямляюсь немножко в его руках.

— Если глазки откроешь, можешь молча смотреть, — подаюсь слегка в сторону, так чтобы небольшой источник света, через лобовое стекло, очертание тела очерчивал. Проблем с самооценкой на тему внешности нет, я знаю, сегодня окончательно убедилась — он наслаждается.

— Ну, ты ещё голой жопкой бомжам посвяти, — притягивает меня обратно. Прижимает к своей груди. Начинает водить пальцами по моей спине, опускаясь до неприличия низко. — Надо было до дому катить. Как теперь от тебя оторваться?

Глава 81

Просыпаюсь от того, что меня кто — то по спине поглаживает. За три недели я так и не смогла к такому пробуждению привыкнуть. Возможно потому, что происходит это не на регулярной основе, а быть может я просто не пробиваемая.

Нам с Костей тяжело графики друг под друга подстроить. Вернее ему тяжело.

Одним из плюсов работы судебно — медицинским экспертом является короткий рабочий день. Обычно я этим не пользовалась, оставаясь и делая бумажную работу по вечерам. Сейчас же постоянно не высыпаясь, стала уходить более — менее вовремя. Так прекрасно дома поспать вечером. Хотя и делать так точно не стоит. Но когда тебе ночью спать не дают, выбор становится не велик.

— Пора вставать, Алёненок, — Костя касается губами макушки моей.

В ответ целую его грудь, на которой лежу. Поглаживаю, так и не открыв глаз. Ещё крепче прижимаюсь и грустно вздыхаю. Понимаю, что надо вставать, но мне так тепло и уютно.

— Ты во сколько спать лег?

Ещё с первого дня, когда мы с горем пополам за полночь к нему домой добрались, уложив меня спать, он работать пошел. И так каждый раз. Мы занимаемся сексом, лежит со мной с часик, целует в спину и уходит в соседнюю комнату. Ритуал, блин.

— Я выспался, не переживай. В субботу, если получится, будет выходной. Как его проведем? Можем съездит куда — нибудь. Не далеко, — уточняет, словно я и так не понимаю очевидных вещей.

— В Горячий ключ. Давно не была на аллее тысячи сосен, — бормочу ему в грудь.

— Три с половиной часа в одну сторону, погулять и три с половиной тащиться обратно. Нам подходит, малышка, — Костя поднимает мои волосы, перебирает пальцами и отпускает, после чего они пушистым облаком обратно на спину мне ложатся.

Последнее время перестала их вытягивать до идеального состояния, потому что кое — кому так больше нравится. Оказывается, я всё ещё могу подстраиваться.

— Ты их облапываешь и они сосулями висят весь день, — тычу его пальцами в ребра.

— Что — то ни разу с «сосулями», — передразнивает меня. — Я тебя не видел, мисс идеальность. Хотя не мешало бы поменьше к себе внимания привлекать.

— Вот только не начинай, — со стоном от него откатываюсь.

Ревнует он похлеще Артёма. Мистер вынеси мозг. Даже к Толе.

Расторопно выбираюсь из постели и в душ иду. Где провожу, по меньшей мере, полчаса. Мои банки да склянки уже и тут всё заполонили. Изначально я планировала по вечерам к себе уходить, идти то совсем малость, но Костя против. Поэтому участь у него незавидная — терпеть наличие на полках тысячи и одной баночки. Красота требует жертв, в том числе и среди окружающих.

Захожу в кухню, когда завтрак уже готов. Зато очень красивая. Кручусь перед Костей вокруг своей оси, как ребенок, вытянув руки вдоль тела, ладони держа параллельно полу.

— Ты когда успеваешь налеты на бутики совершать? Я ведь максимально стараюсь твоё время занять, — он стоит около окна, опираясь о подоконник, пьет кофе.

— Пфф, — выдыхаю. — Ты столько работаешь, что трать бабло — не хочу, времени свободного вагон. Но это всё из старых запасов, просто не знаешь их размах, — был период, когда я восполняла пустоту душевную с помощью шопинга, надо сказать, весьма удачно.

— Устроишь экскурсию?

Неопределённо передергиваю плечами, как знать.

— Ты сегодня же допоздна? Я к себе после работы поеду.

Нехотя он соглашает. Но честное слово, как от кости собственной мясцо отрывает. Надо будет полистать справочник психических отклонений. Вдруг что — то да значит его постоянное желание рядом находиться. По — любому движ нездоровый. Ну право! Как же личное время?

С поездкой к себе я его обманула. Не специально.

Выходя во второй половине дня с работули, застаю на капоте своего «Лексюши» диву. Сидит, закинув ногу на ногу, да так высоко, что край чулок отсвечивает на всю округу. Поправляет край юбки, и не уверена, что она его вниз опускает.

— Ну, здорово, Василич, — покачивая культяпкой, задевая бампер (машины) произносит Наташа. — Совсем про друзей забыла, — растягивает слоги. — Не хорошо, девочка.

Донна Карлеониха, не иначе.

Я и правда малёха отбилась от рук. О чём не жалею. Писала — то я её исправно.

— Чем обязана такой красоте, — киваю на её открытые ноги. — Или Вы, девушка, на работе? — снимаю блокировку с дверей.

— Да, на вызов приехала. А мужика к вам отвезли. Вот сежу кукую, думаю, кому бы отдаться, — эффектно ножку перекидывает, меняя их местами.

— Слазь уже, милашка — отдавашка. Вылечим мы твоего, забальзамируем, будет как новенький.

— Ты ужасная! — констатирует факт Ната. — И шутки у тебя не смешные.

— Чего ты ржешь — то тогда, когда я картиночки тебе присылаю? Спрыгивай, детка, не хочу я отметину на капоте в виде твоей musculus gluteum maximus, — то есть большой ягодичной мышцы.

— Какого хрена большой та, а? — Натка резво спрыгивает на ножки. — Нормальная она у меня! — заглядывает себе за спину, пытаясь рассмотреть.

Обнимаю её и чмокаю в щеку.

— Нормальная, зай, — соглашаюсь, легонько шлепаю её.

На что она хохотать начинает.

— Алёнка, я не против, но давай хотя бы в авто.

Да уж. В авто я теперь много чего делать умею. Навык так сказать закреплен практикой.

— Поехали кофе выпьем? — предлагает Наташа.

Кофе мы с ней, само собой выпиваем, и не только. Ближе к девяти часом, находясь в торговом центре, идем за бельем. А чем ещё заниматься? Сон — то она мне перебила.

— Это что за непотребство? — деланно восклицает Туль, прикладывая руку к груди. — Ты такое носишь? — округляет глаза. — Почему я никогда не видела? Алёна, это же пздц. Инфаркт микарта. Вот такой рубец, — переигрывая, ударяет себя ладонью почти что в плечо. — А это с корсетом носить? Я не рискну, конечно. Но интересно до жути, — забирает у меня из рук аксессуар. Крутит его в руках и головой своей, под таким градусом, словно в ней сова проснулась. — Ты смотри, и этот от тебя не отчипиздится, когда бросишь его. А с Артёмом ты тоже носила?

— Малыш, она для обычной носки, так сказать повседневная. Поверх боди, например. А вот эта, — беру другую портупею, тоже с чокером, но к нему прикреплены ещё и наручники кожаные. — Уже для более интимного использования.

Ната выглядит так, словно впервые видит такое. Для неё это редкость большая. Выглядит при этом очень забавно.

Домой прихожу очень поздно. Костя несколько сообщений прислал, но так и не позвонил. Для него это норма. За всё это время я так и не спросила о том, как решился вопрос с их неудавшимся делом.