Думаешь бьётся? (СИ) - Заозерная Марта

— На шпагат да, там посадили. А это, — раскачиваюсь плавно из стороны в сторону, сидя на нем. — Курсы стрип — пластики. Были когда — то в моей жизни.

Много лет назад. Подготовка к кандидатской и виляние жопой — идеальное сочетание. В жизни может всё пригодиться. Надо быть готовым к любому событию.

— Для Артём старалась? — началось в колхозе утро.

Ревность Кости к Артёму… она как вселенная — безгранична, но на постоянной основе расширение происходит. Где предел — хрен его знает.

Сидит с каменной эрекцией, но пытается со мной поругаться. Если бы не чувствовала степень возбуждения своей пятой точкой, то подумала бы, что танец не удался.

— Не угадал. Я тогда с другим мужчинкой была, — преднамеренного его задеваю, потому что злюсь. Ну какого, блин, лешего. Я тут вообще-то старалась. Костя матерится себе под нос. — Тебе только с девственницами спать, — не выдерживаю, вырываюсь из его рук. Поза — то капец какая неудобная была, нога к потолку задрана.

— Найти совершеннолетнюю девственницу не так уж и легко. Остальное — уголовно наказуемо, — сообщает ровненьким голосом.

— Ты уж постарайся. У тебя крайняя необходимость, — передергиваю плечами, стараясь ровнее говорить. Подхватываю с пола рубашку.

— Алён, подожди, — Костя поднимается, хватает меня за запястье. — Извини. Я не хотел обижать. Мудак, — факт констатирует.

— Ты ведь сразу информацию обо мне собирал. Все знал. И всё равно решил начать отношения. Теперь что не так? Я ведь не спрашиваю как ты Жанну трахал, — и кого кроме нее тоже не спрашиваю.

— Хорошо я её трахал, — передергивает от его слов. Да и так понятно, у вас общий ребенок. — Блд, Алён, извини. Не хотел портить единственный наш с тобой совместный выходной. Как подумаю, что они тебя… Удушиться охота. Ещё лучше их.

Пздц.

— Зачем ты об этом думаешь? Это было до тебя. До наше с тобой знакомства. Нездоровые мысли, Кость.

— Я знаю, прости, — сгребает меня в объятья. — Продолжишь?

Да, блин, конечно. Дышать от злости не могу, но станцую. Как же. Сбил весь настрой.

— Ты такая роскошная. Во всех отношениях, — продолжает, так и не дождавшись ответа. — Я описать не могу, свой восторг от тебя, — не реагирую. Старалась же. Для него. — Буду стараться, малыш, ревность свою, да и характер дурной, держать под контролем.

И он старается. С максимальной отдачей. Из дома мы выезжаем значительно позже планируемого. Зато на два дня. Аттракцион невиданной щедрости с его стороны. Два дня не работать — чуду сравни. В одну из остановок, в кафе он покупает нам несколько стаканов с пончиками. Море сахарной пудры для нас с ним сгущённых. Приходится есть и его кормить. Каждый раз когда ему откусить подношу, он норовит облизнуть мои пальцы. Ругаюсь и хохочу. Естественно они чистые, несколько антисептиков и влажные салфетки справляются как могут, но всё же.

Счастливая беззаботность. Так я буду вспоминать эту субботу. И первую половину воскресенья, по утру которого мы в парке гуляем, много смеёмся. Людей в парке не много, на некоторых участках мы остаемся только вдвоем. Под мои возращения и низкий писк, он меня подхватывает и тащит наверх по мощённой досочками тропе. Цепляюсь в его плечи и в шею утыкаюсь, зажмурившись.

После обеда всё резко меняется. Звонит его мама и всхлипывая так, что я на расстоянии метра слышу, рассказывает, что Петя в больнице. Она случайно от подруги узнала. Жанна никому не сказала.

Дальше начинается её представление на тему — «Ты хреновый отец, я не посчитала нужным тебе говорить».

Она уехала с сыном к своим родителям, погостить. Малыш заболел, но лечение назначили неверное, как итог — тяжелый бронхит с последующим отеком легких.

Я вижу как Костя нервничает, но помочь никак не могу.

Он отвозит меня домой и к ним уезжает, в другой город. На следующий день тишина. Абсолютная. Не звонит. Не пишет. На сообщения мои не отвечает.

За полночь, уже считай во вторник сообщение присылает.

«Алёна, я хочу быть со своей семьей»

Вот как-бы и всё. Ку — ку, мой мальчик, ку-ку.

Сомнений в том, что это писал именно он у меня нет.

Глава 85

Лежу на диване в гостиной и дизайнерскую настольную лампу рассматриваю. Прозрачная, очень красивая, как вещал продавец, у неё изящная форма, особенный шарм, способный любой интерьер украсить. Но по сути… она бесполезная. За те деньги, что я за них, а их две штуки, вторая за моей головой стоит, отдала, можно было с десяток купить. Очень даже хороших, но не из муранского стекла. Разбить бы её к чертовой матери. Но я ведь не такая, я сдержанная. Она не виновата, что есть люди такие, бесполезные. И от этого никому не нужные.

Признавать не хочется, но то что я сейчас чувствую, это ничто иное, как разочарование.

С детства я уяснила одну вещь, и в подходящий момент даже папе осмелилась высказать. Завышенные ожидания — проблема того, кто их возлагал, а не того, кто не оправдал. Так и сейчас. Только сейчас я сама сплоховала.

Вляпаться в какое-то «г», это я запросто.

Вообще путь держала на выход. Собиралась катить на работу. Но диван меня приманил. Думать о Косте совершенно не хочется, но думается. С одной стороны хорошо, что я не велась на его «давай жить вместе», сейчас бы капец как было бы горько. Размазня, не иначе. С другой стороны, может быть ему тепла не хватило?

Сидя в своей машине, выдыхаю. Изо всех сил стараюсь вернуться в прошлое состояние. «До» было прекрасно, любимая работа, семья, друзья, «Лекся» моя тоже красивая.

Название «Lexus» — сочетание нескольких слов. Роскошь. Элегантность. Совершенство. И суффикс в стиле латыни.

Мы с ним идеально дополняем друг друга. Само совершенство.

Нет, в самовнушении я точно не сильна.

Физическая и душевная боль активизируют работу одних и тех же участков головного мозга, вызывают схожие ответные реакции. Несмотря на это блокировать я умею лучше первую, нежели вторую. Как оказалось. Эдакий откат на десять лет назад. Зачем вообще к кому-то привязываться, если вокруг через одного все мудаки и гондольеры.

Грусть жжением в легких отдается.

Работа как всегда с головой поглощает. Сегодня у нас с парнями пазл на троих. Четыре мешка останков. Игра началась.

— Алёнка — шаловливая ручонка. Ты как будто причастна к случившемуся. Как ты так быстро понимаешь кто — где? — шутит коллега.

Большая часть лица у каждого из нас скрыта масками, но мы проводим столько времени вместе, что выучили друг друга до мельчайших интонаций и жестов.

— У каждого из нас свои увлечения, — поигрываю плечами, поднимаю взгляд на Толю. — Если уголовный кодекс не может сдержать, то и на другое не стоит рассчитывать.

В ответ он глазами улыбается.

Концентрируюсь на задаче, пробы беру, раскладываю останки. Это сейчас первостепенно. Кто-то будет мамой хорошей. Кто-то женой. А я вот… Возможно смогу помочь кому-то, спасти от тюрьмы, например. Ошибка, халатность при составлении заключения может поломать чью-то жизнь.

Сутки прошли бы на одном дыхании, если бы в их второй части ко мне не подкатило руководство.

— Алёна, — протягивает мне папку. — По срокам — надо было вчера.

Киваю и забираю и из рук документы.

— Это не всё. Проводит стажерка. Ты контролируешь.

Я бы сказала — раз плюнуть. Но с этой девушкой даже Гоша не смог сладить. Она чья-то дочка. Информация для меня настолько неважная, что даже не удосужилась уточнить чья именно. Какая разница? Я так-то тоже. Однако есть разница. Меня ругать было можно, её нельзя. Толя вышел из секционной в первый раз чуть ли дверью не хлопнув. А это само по себе событие.

Спустя час я понимаю причину негативного отношения друга к девушке.

Несколько раз, поочередно, селезенка и желудок полу побывали. С сопровождением «ой, я случайно».

Сказать, что я в шоке — ничего не сказать. Даже забываю о том, что меня впервые в жизни кинули.

Дальше больше. Так же случайно она вспарывает желчный пузырь и тут же бросает его в мусорное ведро, рядом стоящее.