Дикое племя - Октавия Батлер

— Теперь он должен стать твоим мужем. Склони свою голову, Энинву. Живи!

Больше он не сказал ничего. Были только длинные приступы боли, прежде чем он впал в беспамятство, а затем встретился со смертью.

10

Энинву, покачиваясь, встала на ноги, когда в комнате появился Доро с полным подносом в руках. Теперь она стояла возле кровати, не сводя глаз с останков Нвеке. Она, казалось, не слышала, как Доро поставил поднос на маленький столик рядом с ней. Он открыл было рот, чтобы спросить, почему она не ухаживает за Исааком, но в тот самый момент, когда он подумал об Исааке, подсознание подсказало ему, что его сын умер.

Подсознание никогда его не подводило. В последние годы он смог предупредить множество случаев, когда людей собирались похоронить заживо. Однако сейчас он опустился на колени рядом с Исааком и прикоснулся к его шее в тщетной попытке нащупать пульс. Разумеется, пульса не было.

Энинву повернулась и мрачно взглянула на него. Она была молодой. Сейчас ее регенерировавшее тело приняло прежние юные формы. Она походила скорее на девушку, оплакивающую своего деда, чем на женщину, погруженную в траур по мужу и дочери.

— Он так и не узнал, — прошептала она. — Он думал, что это только во сне он мог убить ее.

Доро взглянул вверх, где на потолке остались кровавые следы от тела Нвеке. Энинву проследила за его взглядом, затем быстро отвела глаза в сторону.

— Он обезумел от боли, — сказал Доро. — Затем, совершенно случайно, она еще раз задела его. Этого было больше чем достаточно.

— Эти ужасные случаи следуют один за другим. — Она покачала головой. — Все рушится.

Странно, но она подошла к подносу с едой, взяла его и отправилась на кухню, где присела и начала есть. Доро последовал за ней, с любопытством наблюдая. Повреждения, которые причинила ей Нвеке, возможно, были еще сильнее, чем ему казалось. Она ела, с жадностью вгрызаясь в пищу, словно очень изголодалась, в то время как остывающие трупы людей, которых она больше всего любила, лежали в соседней комнате.

Некоторое время спустя она сказала:

— Доро, их следует похоронить.

Она съела еще сладкое печенье, остававшееся на тарелке, которую Исаак поставил на стол для Доро. Доро тоже чувствовал голод, но не мог заставить себя притронуться к еде. Особенно к этому печенью. Он понимал, что это не та пища, которая ему требовалась.

Он лишь недавно взял свое нынешнее тело. Это было хорошее сильное тело, он сменил его в одном из своих поселений в Пенсильвании. Оно могло бы прослужить ему несколько месяцев. Он мог бы использовать его, чтобы произвести первого ребенка от Нвеке. Это было бы хорошим сочетанием. В его поселенцах из Пенсильвании всегда были стабильность и твердая сила. Они все были хорошей породы. Однако стресс, физический и эмоциональный, сделал свое дело и заставил его почувствовать голод, при том что он этого не ожидал и рассчитывал еще долгое время не производить очередного превращения. Он не собирался делать замену. Это тело должно было оставаться с ним немного дольше. Но так или иначе, он чувствовал голод и неудобства, ему срочно нужна замена. И у него не было никаких причин, которые вынуждали бы его терпеть эти неудобства. Исаак умер. Доро взглянул на Энинву.

— Мы должны похоронить их, — повторила она.

Доро кивнул. Он позволит ей совершить этот ритуал. Она была очень добра к Исааку. Затем, после этого…

— Он сказал, что мы должны заключить мир, — продолжила она.

— Кто?

— Исаак. Это были его последние слова — о том, что мы должны заключить мир между собой.

Доро пожал плечами. — Так мы и сделаем.

Больше она не сказала ничего. Все приготовления для похорон были произведены, и были извещены все дети, уже успевшие обзавестись семьями. Не имело значения, были это дети Исаака или Доро, все равно они выросли, воспринимая Исаака как собственного отца. И было еще несколько приемных детей, которых воспитывала Энинву, поскольку их родители либо умерли, либо были неспособны к воспитанию. Кроме них пришло еще много других людей. Все в этом городе знали и любили Исаака. И теперь каждый приходил, чтобы отдать ему последнее уважение.

Но в самый день похорон Энинву было невозможно отыскать. Охотничье чутье Доро подсказывало, что это означает попытку побега.

Некоторое время она летала большой птицей. Затем, далеко в море, она устало опустилась на воду и преобразилась в дельфина. Она подплыла поближе к стае резвящихся дельфинов, которые периодически выпрыгивали из воды. Они приняли ее в свою компанию, и она стала одной из них. Она должна научиться жить в их мире, потому что сейчас для нее не было более чуждого мира, чем тот, который она только что покинула. И возможно, если она научится их способу общения, она найдет их достаточно благородными или достаточно невинными, неспособными лгать или плести заговоры об убийстве над еще не остывшими трупами собственных детей.

Но тут же она спохватилась, задумавшись, насколько долго сможет она выдержать разлуку с родственниками, с друзьями, с человеческими существами вообще. Как долго ей придется прятаться в море, пока Доро не прекратит свою охоту за ней, или пока он не отыщет ее? Она припомнила свой неожиданный испуг, когда Доро забрал ее с родины. Она припомнила и то одиночество, которое смягчили ей Доро и Исаак, и два ее теперь уже умерших внука. Как же она останется одна среди дельфинов? Как случилось, что она когда-то выбрала такую ужасную жизнь, по сравнению с которой жизнь под водой казалась столь драгоценной?

Доро заставил ее измениться. Она подчинялась ему, подчинялась и подчинялась, чтобы удержать его от попыток ее убить. Однако она еще много лет назад перестала верить тому, что сказал ей Исаак: будто ее долгожительство дает ей право выйти замуж за Доро, и что только она хоть как-то может остановить его от превращения в животное. Он уже действительно почти превратился в животное. Но она выработала привычку подчиняться. В своей любви к Исааку и к детям, и в своем страхе перед смертью — особенно перед такой, носителем которой был Доро, — она уступала ему снова и снова. Привычки было очень трудно уничтожить. Привычку жить, привычку бояться… даже привычку любить.

Хорошо, хорошо. Ее дети теперь были взрослыми мужчинами и женщинами, они способны позаботиться о себе сами. Она должна расстаться с ними. Нет лучших ощущений, чем быть окруженной своими людьми, детьми, внуками и правнуками. Она не могла бы получать удовольствие от постоянных скитаний по миру, подобно Доро постоянно перемещаясь с места на место. Она нуждалась в том, чтобы создавать вокруг себя нечто похожее на ее собственное племя, где она могла бы оставаться бесконечно долго.