Маленький чайный магазинчик в Токио - Джули Кэплин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Привет, Фи!
Черт! Гейб заметил ее прежде, чем она смогла уйти.
На Юми было облегающее платье цвета хаки, подчеркивающее ее изящную фигуру, и на ее крошечных ножках – маленькие ботильоны на шпильках. Бледная кожа, красная помада – она напоминала очень хорошенькую фарфоровую куклу.
Юми оттолкнулась от стола, протяжно улыбаясь Гейбу.
– Габриэль говорит, вы ездили на гору Фудзи, – из ее уст это прозвучало невероятно нудно и так, будто она ему безумно сочувствовала.
– Да, ездили… – Фиона натянула на лицо вежливую маску.
Гейб отвернулся, и ей стало еще больнее. Юми ее рассматривала с презрением, и единственное, чему радовалась Фиона, – своему решению распустить волосы. Гейб несколько раз намекал, что волосы – ее венец славы. Он не мог оставить их в покое даже в поезде этим утром; убирал ей с лица выбившуюся прядь и нежно проводил по ней рукой.
Юми отстукивала ногой легкое стаккато – она была чем-то раздражена. Гейб был поглощен экраном, но поднял взгляд, когда Фиона сделала неуверенное движение, не зная, остаться или уйти.
– У тебя с собой карта памяти? – спросил он по-деловому и протянул руку.
– Да, – она встала, секунду переминаясь с ноги на ногу. «Оставаться или уйти? Придумай предлог и уходи!» Ее кожу покалывало – Юми пристально на нее смотрела и еле заметно фыркнула. Несмотря на то, что внутри все говорило ей уходить, Фиона специально подняла подбородок, ее волосы волнами рассыпались по спине. Это с ней Гейб провел в постели прошлую ночь!
Гейб уловил это движение, и выражение его лица смягчилось, слабая улыбка заиграла на губах. Он подозвал к себе Фиону, похлопав по стулу рядом с собой.
– Ну же, давай посмотрим, что у нас есть.
Юми нетерпеливо усмехнулась.
– Значит, ты собираешься сегодня работать.
– Да, – спокойно сказал Гейб, – но только до четырех.
– А потом ты отвезешь меня в «Альбатрос»?
– А потом я отвезу тебя в «Альбатрос», – сказал он со снисходительной улыбкой, словно успокаивал ребенка.
Но Юми, казалось, этот ответ не удовлетворил.
– Тогда я пока пройдусь по магазинам, – она разгладила ткань платья на завидно тонкой талии. Если не присматриваться, то ее лицо казалось бесстрастным, но Фиона заметила в ней что-то напоминающее портрет в музее фотографии, на котором Юми была в белом шелковом платье с выражением нерушимого триумфа на лице. Он чувствовался в легком изгибе ее губ, в ее уверенном взгляде.
– Тогда до встречи! – Она взяла свою сумку «Малбери» и ушла.
Ее шаги гулко отдавались по деревянным ступенькам, но Гейб никак не отреагировал. Он протянул руку за картой памяти. Чувство опустошения охватило Фиону. Может, Гейб и сказал, что хотел бы снова увидеться с ней в Лондоне, но он все еще был привязан к Юми, и ничто не могло разорвать эту связь.
– Хочешь кофе или что-нибудь еще? – спросил он, загружая фотографии, миниатюры появлялись на экране одна за другой, как маленькие солдатики, строгим строем явившиеся на службу.
– Да, мне самой можно себе налить? – спросила она, жалея, что ее голос звучит скованно.
Он поднял голову от экрана и, протянув руку, притянул Фиону.
– Извини… Я не знал, что она в Токио. Она только что заглянула.
– Ничего, конечно, все хорошо. – Фиона пыталась вести себя непринужденно, но знала, что улыбается натянуто. Но сейчас она не будет выяснять отношения, и тем более она не хочет выглядеть мелочной и требовательной.
– Это ничего не значит, обещаю!
Он встал и заключил ее в объятия, его пальцы поглаживали ее предплечье – это раздражало, будто ее нужно было успокаивать.
– Мы только сходим с ней куда-нибудь попить кофе, я ненадолго. Ты же говорила, что хочешь сделать несколько фотографий Сэцуко и чайного магазина. Я вернусь к ужину. Ее муж снова в отъезде, ей одиноко. У нее больше никого нет… – Она уловила настороженность в его тоне, он не был уверен, как она отреагирует. – Я могу тебе написать, когда освобожусь, и встретимся здесь.
Она изучала его лицо. Он говорил искренне, но ей было интересно: он понимал, как это прозвучало?
«Второе место, – подумала она, – я всегда буду на втором месте для Гейба».
– Нет, вовсе нет, – сказала она с фальшивой радостью в голосе. Какой был смысл поднимать шум? Грубо и бессмысленно. Он не принадлежал ей и никогда не будет принадлежать. – Если ты не против, я бы поработала здесь над альбомом для Харуки и Сэцуко.
– Прекрасная идея! Распечатай фотографии, а у меня есть пара альбомов для презентаций, можешь взять.
Он встал, достал два альбома с полки над головой и положил на стол.
– Я всегда держу их про запас, полезно использовать для презентации работы клиента.
– Спасибо! Отлично. – Она пошла к кофемашине и на ходу бросила на Гейба скептический взгляд, потому что уж слишком сильно он был поглощен экраном. – Хочешь кофе?
– Да, пожалуйста. – Он пододвинул свой стул к другому столу и взял блокнот. – Ручка и бумага по-прежнему лучше всего подходят для записи номеров изображений.
Кивнув, она направилась к маленькой кухне, но зацепилась ногой за ручку его рюкзака, лежавшего на полу. Что-то закружилось по полу. Черт, его телефон! Он стремительно полетел, но был остановлен маленьким холодильником в углу.
– Извини! – сказала она, поспешно вытаскивая телефон, который оказался зажат под холодильником. Хоть бы он не разбился!
– Что такое? – Гейб все еще был поглощен переписыванием чего-то в блокнот, а Фиона скрестила пальцы: только бы телефон был цел!
К счастью, телефон был цел, но это был не телефон Гейба.
Как только она взяла телефон, на экране вспыхнули знакомые обои с изображением оперного театра в Копенгагене.
Она перевела взгляд с экрана на Гейба и обратно.
– Гейб?
– А? У тебя здесь отличные снимки!
– Гейб! – на этот раз она позвала более резко.
Он поднял голову и внимательно посмотрел на нее. Фиона держала телефон и пыталась сопоставить все факты. Ее телефон был в сумке Гейба. Прямо на самом верху. Значит, он знал, что он там был. Все время знал.
На его лице промелькнула целая гамма эмоций: загнанный в ловушку, застигнутый врасплох и ощущающий вину, прежде чем остановиться на недоумении.
– Это мой телефон.
– Эм… ага, – сказал он, и она увидела, как его кадык опустился. – Твой телефон.
– Почему он в твоей сумке?
Гейб поморщился и
