Миссис Марч - Вирджиния Фейто

Когда Джонатан вошел в свою комнату и застал мать, сжимавшую все эти тайны в уродливых дрожащих руках, на миссис Марч нахлынула волна гнева, такая же внезапная и примитивная, как позыв к рвоте. По правде говоря, ей совсем не хотелось, чтобы Джонатан читал об этих ужасных вещах, видел слова «изнасилование», «задушена» и «шлюха?», написанные почерком его матери. Какие могут быть последствия? Она испугалась, что Джонатан также мог найти ее каштановый парик – мог даже его примерить, – и эта мысль так выбила ее из колеи, что она стала давиться, будто ей в рот вставили кляп, и спрятала лицо в верхней одежде, висевшей в шкафу Джонатана.

Когда она наконец взяла себя в руки в достаточной степени, чтобы посмотреть на сына, оказалось, что он стоит совсем рядом с ней. Она аж подпрыгнула и упала еще глубже в шкаф.

– Где ты это нашел? – спросила она, размахивая у него перед носом вырезкой из кабинета Джорджа. – Где?

Джонатан пожал плечами.

– Ты ходишь в папин кабинет? Отвечай мне!

– Не знаю. Иногда.

– Что ты еще нашел? – спросила она. Глаза у нее округлились, на них начали наворачиваться слезы. – Ты что-нибудь еще находил?

Он не ответил, она принялась его трясти.

– Почему ты это нарисовал? – спросила она, сминая рисунки. – Это папа тебе велел?

Джонатан расстроился и тоже стал плакать.

– Нет! – покачал он головой.

– Нет? Правда нет? Не ври мне!

– Нет, это, это… – Джонатан не желал встречаться с ней глазами и явно искал ответ. – Алек.

– Не говори, что это был Алек, если это не он. Если папа, то так и скажи мне.

– Нет! – Он обнял ее, обхватив где-то в районе диафрагмы, сопя и хлюпая носом. – Пожалуйста, не злись на папу.

Миссис Марч не стала обнимать сына в ответ, а продолжала свой допрос, чувствуя желчь в горле, которая поднялась из желудка.

– В таком случае объясни мне, Джонатан, почему Алеку захотелось, чтобы ты это нарисовал?

Джонатан не ответил, тогда она предложила свою версию:

– Алек хочет, чтобы у тебя были неприятности?

– Да!

– Почему?

– Он… он завидует из-за папиной известности.

Миссис Марч встала на колени перед сыном, он обнимал ее, опустив голову ей на плечо. Она позволила ему это сделать.

– Джонатан, неужели Алек этому на самом деле завидует? – спросила она, гладя его по голове.

– Да, – ответил Джонатан. Миссис Марч чувствовала его горячее дыхание у себя на шее сбоку. – Он сказал, что ты на самом деле сошла с ума из-за папиной книги, и все об этом знают.

Миссис Марч изогнулась, держа голову Джонатана одной рукой, второй прижимая его тело к себе. Последовало молчание, потом она почувствовала влажное дыхание и услышала дрожащий голос, говоривший ей прямо в ухо и напоминающий долгий выдох:

– Джоанна.

Миссис Марч оттолкнула Джонатана от себя одним резким движением, его зашатало, он отпрянул назад. Глаза у него округлились, выдавая шок.

Миссис Марч решительно встала, схватила Джонатана за запястье и потащила из комнаты. Она протащила его по всей квартире, потом они вышли оттуда, проследовали по ковру, устилавшему общий коридор, в огромный лифт.

Они поднялись на несколько этажей, там она постучала в дверь Миллеров, и едва Шейла успела ее открыть, как миссис Марч заговорила:

– Боюсь, что наши дети больше не могут быть друзьями.

Шейла удивленно уставилась на нее. Это была пантомима – она свела брови над переносицей, быстро моргая, выражение лица получилось обеспокоенным. У миссис Марч возникло желание дать ей пощечину.

– Я не хочу, чтобы Алек дальше общался с Джонатаном, – заявила миссис Марч, а не получив никакой ответной реакции, заговорила более истерично: – Алек плохо на него влияет! Он портит моего ребенка!

Теперь Шейла завелась.

– Что вы сказали? – переспросила она напряженным низким голосом и перевела взгляд на Джонатана, которого мать крепко держала за руку. Беспокойство за Джонатана на ее лице привело миссис Марч в еще большую ярость.

– Вы меня слышали! – заорала она, и ее слова эхом разнеслись по коридору.

– Так, – произнесла Шейла, плечи которой опустились, словно с них упал невидимый груз. – Я не хотела в это лезть, в особенности таким образом, но дело в том, что отношения мальчиков уже давно вызывают у меня опасения, в особенности влияние Джонатана на Алека.

– Джонатана…

– Да, – рявкнула Шейла, пронзая миссис Марч взглядом. – У Джонатана есть… идеи. Странные идеи, которые, признаться честно, меня немного пугают. А после временного отстранения Джонатана от занятий в школе и… – Она покачала головой, все еще продолжая смотреть на миссис Марч, а потом добавила шепотом: – Я слышала, что Джонатан сделал с той маленькой девочкой.

Миссис Марч резко склонилась вперед и с радостью увидела, как Шейла отпрянула.

– Вы думаете, что знаете, но вы не знаете ничего!

Миссис Марч просто кипела, изо рта у нее брызгала слюна, губы скривились и дергались. Она услышала скрип двери за спиной, резко повернула голову и увидела, что полдюжины любопытных соседей выглядывают из своих квартир. Она чуть не упала, задев коврик с надписью «Добро пожаловать» перед дверью Шейлы, потащила Джонатана к лифту и крикнула:

– Никто из вас не знает!

Миссис Марч уже несколько недель не видела никаких тараканов, но в эту ночь, открыв глаза, она обнаружила нечто похуже – клопов. Множество клопов ползало по всему ее телу, между грудей, между пальцев ног, по костяшкам ее пальцев, они забирались ей в пупок. Они были круглые, кирпичного цвета, с ножками-иголочками, жирные от ее крови. Они вылезали из трещин в стенах и швов в матрасе, чтобы устроить ночной пир.

Миссис Марч издала вой и шлепнула по выключателю на стене у кровати. Клопы исчезли, но вместо них появились они – устроившиеся на полу вокруг кровати. Шейла, Джордж, обожающая сплетничать соседка, которую она видела в супермаркете, Габриэлла, Эдгар, инвестиционный банкир с вечеринки, Джонатан, дневной швейцар, Паула и даже старая знакомая Марджори Мелроуз. Все они. Смотрели на нее, открыв рты, из которых капала слюна.

Миссис Марч стала задыхаться и резко села в постели. Она повернула голову и для разнообразия увидела рядом с собой Джорджа. Она принялась считать от пятидесяти в обратном порядке, чтобы успокоить сердечный ритм, затем засунула руку под подушку, нащупывая рукоятку мясницкого ножа. После того как ее пальцы нашли деревянную рукоятку, потрескавшуюся после стольких раз кручения в посудомоечной машине, она расслабилась и снова опустилась на спину.

На следующее утро за завтраком Джордж спросил, снился ли ей кошмарный сон.

– Я сам то просыпался, то снова засыпал, поэтому, может, мне это и привиделось, – заявил он.

– Нет, – осторожно ответила она. – Никаких кошмарных снов. Просто у меня болит зуб, вот и все.

Она не врала, боль в последнее время на самом деле усилилась – вдруг резко пронзала ее десну, проникала глубоко, возникала