Северное море (СИ) - Хокка Юлия

— Ты в Порвоо с кем-то встречался… Вы что, с финнами тоже работаете? — спросила я, прикрыв глаза.

— С чего ты взяла, что это был финн? Нет, это был русский, просто он пока тут… отдыхает, — отозвался Юлий, его голос уже начинал сонно звучать.

— А парни из посёлка? Ты их тогда припугнул чем-то. Они тоже из ваших?

— Это быдло? Нет, что ты, принцесса, это так, другое совсем.

— До сих пор в шоке со всех этих совпадений… Ведь, если бы не ты…

Парень вздохнул. Очень хотелось его поцеловать, но, сомневаясь в уместности такого действия, я не стала к нему лезть.

— А ты на полном серьёзе считала, что я – оборотень?

— Нет, конечно, хотя пару раз такие мысли в голову лезли.

— Знаешь, а в каком-то смысле я и правда оборотень…

Мне нечего было на это ответить, другая его грань всё ещё оставалась для меня скрытой, не считая парочки коротких эпизодов, которые ничего толком-то и не показали.

— Могу я спросить тебя кое о чём, касающимся меня?

— Спрашивай, принцесса.

— Если ты не хотел, чтобы я в тебя влюблялась, не хотел сам влюбляться… Зачем подарки, нежность и внимание?

Широкая грудь поднялась выше и медленно опустилась.

— К сожалению, я просто человек, и подвержен человеческим слабостям. Эмоциям. Чувствам. Очень хотелось в те моменты общаться с тобой таким образом, вот и общался, рискнул. Мне правда жаль, что так вышло, Николь, солнце.

— А мне – нет, — абсолютно спокойно и искренне произнесла я.

— Но почему, малыш? Ты вообще должна меня сейчас ненавидеть, по идее.

— Потому что мне было хорошо и интересно с тобой, и крайне приятно получать от тебя тепло. Это была сказка, и плевать, что всё заканчивается, и заканчивается так быстро. Если бы я могла что-то изменить, то ничего менять не стала бы. И пусть будет больно, от своих чувств к тебе отказываться не хочу.

Юлий обнял меня, крепко прижимая к себе. Уткнувшись в его шею, я вдохнула родной и любимый запах.

— Знай, что мне было с тобой так хорошо, как не было ни с кем. Ты действительно солнышко. Единственное солнышко в моей жизни.

— Тогда почему ты хочешь расстаться?

— Я уже объяснял.

— А если меня устроит такая жизнь, как ты описал?

— Николь, пожалуйста…

— Ладно, я поняла тебя.

Заснули мы вместе, в объятиях друг друга. Размеренное дыхание Юлия и его сердцебиение стало лучшей колыбельной.

На утро всё было уже иначе, нежность закончилась, больше никто никому ничего не говорил, никто даже друг на друга не смотрел, мы молча собирали вещи и приводили в порядок квартиру. Улетать из Финляндии не хотелось, расставаться с Юлием – тоже, но и находиться рядом с парнем, осознавая, что это – конец, стало уже невыносимо. Как не сложно и не удивительно это признавать, но, кажется, я хотела домой. Впервые в жизни, я хотела вернуться к отцу. А еще больше хотелось поехать к маме. Юлий как-то спрашивал, нет ли у меня в глубине души обиды на маму, что она уехала и оставила меня. Я сказала, что нет, и это было правдой. А еще правдой было то, что мне ужасно её не хватало. Возможно, будь мама рядом, я бы не испытывала такого лютейшего чувства одиночества в окружении остальных родственников. Правда, находясь с Юлием, я тоже ничего подобного не испытывала, вот только… всё закончилось. Он принял решение, а я с этим ничего поделать не могла.

Хозяин не успевал приехать, так что, закрыв квартиру, мы оставили ключ у соседей, которые лишь мельком оглядели помещение. Ничего не говоря, Юлий поднял мой рюкзак, и мы вышли на улицу. По тротуару шла женщина с пакетом из местного супермаркета, а на траве какой-то парнишка играл с доберманом. Солнце светило ярко, но его то и дело закрывали большие белые облака, да и ветерок дул прохладный. Оглядывая улицу, я мысленно прощалась с этой прекрасной страной, обернувшись в сторону залива, пообещала себе сделать всё, чтобы еще вернуться сюда. Юлий смотрел четко перед собой, суровое лицо не выражало ничего, кроме усталости.

Не могу сказать, что я страдала от невыносимой душевной боли, нет. Пока нет. Как-то не было ощущения реальности происходящего. Возможно, это и к лучшему, иначе я бы точно впала в депрессию из-за вновь разбитого сердца и наблюдения за объектом, разбившем его. Что творилось на душе у Юлия, понять было сложно: он вновь надел свою маску и кроме холода ничего не излучал. В какой-то момент даже показалось, что его глаза потемнели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я задумалась, стало интересно, когда пройдет время и мои чувства к нему исчезнут, осознаю ли я, что он действительно был не прекрасным ангелом с черной, как бездна, шевелюрой, а Вельзевулом, которым впервые и представился?

Чувства же исчезают, да? Во всяком случае, я была уверена, что они притупятся.

***

— Николь… Ты прости меня, пожалуйста. Я верю, что у тебя дальше все будет складываться очень хорошо, и в личной жизни, и вообще. Я действительно искренне желаю тебе счастья, — сказал мне Юлий, когда мы прощались, стоя в российском аэропорту. — Прошу, будь счастлива, ты обязана быть счастлива, принцесса.

— Я тоже искренне желаю тебе счастья, Юлий… И я не держу на тебя зла, помни это, пожалуйста. Более того, я уже говорила, что очень благодарна тебе за многие моменты. За спасение, за поездку в Финляндию. И за другие менее глобальные, но не менее значимые вещи.

— Пожалуйста, помни, что ты замечательная.

— Ты тоже помни, что ты можешь быть таким, каким захочешь. Захоти быть счастливым, ладно? А что тебе для этого надо, ты знаешь получше меня.

Юлий тяжело вздохнул, а с моего лица сошла та грустная улыбка, с которой я сказала ему последние фразы.

Парню пришло СМС, и он посмотрел на экран телефона, я отвернулась в сторону, сдерживая слёзы. Пока получалось.

— Итан подъехал, он тебя довезет до дома, как я и говорил, а я поеду сам, отдельно.

— Проводишь до машины? Я не знаю, куда идти, боюсь заблудиться.

— Конечно.

***

Открыв дверь переднего пассажирского сиденья, Юлий коротко поздоровался с Итаном и, поставив мой рюкзак в салон автомобиля, притянул меня к себе.

— Прощай, — прошептал он, нежно поцеловав в щечку.

— Прощай, — тихо отозвалась я, обвивая руками его торс так, словно это был спасательный круг, брошенный утопающему в океане. — Я люблю тебя, — фраза прозвучала настолько тихо, что, уверена, парень её не расслышал.

Отстранившись, Юлий ушел, ни разу не обернувшись. Сев в черный Вольво, я закинула рюкзак назад и пристегнула ремень безопасности.

***

— Ну что, красавица, как прошла поездка? — веселым тоном спросил Итан, выезжая на широкую дорогу.

Негромко играла песенка с легкой мелодией, а вот серое небо казалось таким низким и тяжёлым, что аж морально давило.

— Нормально.

— Как там у вас с Юлием? Не обижал тебя? — также весело спросил он.

Нас подрезал таксист, но парень лишь шикнул, не потеряв самообладания и не сорвавшись на матное выражения.

— Не обижал, — безэмоционально отозвалась я.

— Ты чего такая немногословная, случилось чего?

Какого черта Юлий ему ничего не сказал, не предупредил, что некоторые темы лучше не затрагивать?

— Итан, пожалуйста, давай либо помолчим, либо осудим что-то кроме Юлия и поездки.

— Эм… — он явно смутился. — Да, конечно, извини, я просто… я…

— Все окей, просто сменим тему.

— Конечно.

Минут пять мы ехали в гробовой тишине, парень даже громкость музыки прибавил. Увы, следующая песня оказалась крайне неудачной. Нет, она была хорошей, одной из моих любимых, и даже не особо и грустная, но вот текст… текст заставил слезы снова навернуться на глаза.

Пока лирический герой через вокал Джареда Лето просил спасти его от демонов в его голове и любовников, хотя, скорее любовниц, в его жизни, я усиленно старалась не концентрироваться на своей солидарности с его словами, но, зная, что предательские слезы вот-вот покатятся по щекам, оставляя дорожки следов на пудре, максимально отвернулась к окну и разглядывала мрачный пейзаж. Во всяком случае, погода отлично соответствовала настроению.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})