Двойник Декстера - Джеффри Линдсей

Рита наконец закончила экскурсию по шкафам и кла­довкам и села рядом. Она взяла Лили-Энн и тяжело вздох­нула.

— Ну что ж, — произнесла она, на вид совершенно удовлетворенная, — мы добрались.

Я по-прежнему не верил своим глазам, но она оказалась права. Мы приехали, и в течение следующих нескольких дней Реальной Жизни предстояло идти без меня.

Глава 30

Поскольку аукцион должен был состояться только на следующий день, мы могли в свое удовольствие провести полдня и целый вечер. Как выразилась Рита, «свободное время». Совершенно неуместное, с моей точки зрения, определение в мире, полном коммерческих ловушек. Мы следовали за Ритой по улочкам старого Ки-Уэста, покупая воду в бутылках (по аэропортным ценам), мороженое, печенье за пять долларов, солнечные очки, крем от загара, шляпы, футболки и подлинные местные сандалии. Я начал чувствовать себя портативным банкоматом. Я выбрасывал наличные с такой скоростью, что к вечеру нас наверняка ждало полное банкротство.

Но затормозить Риту оказалось невозможно. Она, по­хоже, задалась целью ввести семейство в состояние доро­гостоящего экстаза. Желая окончательно убедиться, что я утратил последние предрассудки и, в частности, отказал­ся от мысли отложить деньги на обратную дорогу, Рита втащила всех в очень шумный бар. Она заказала два «Май-тай» и две девственных «Пинаколады»; когда принесли счет, я обнаружил, что угощение обошлось нам по цене ужина на восьмерых в хорошем ресторане. Я потягивал коктейль из пластикового стаканчика, чуть не выколов себе глаз маленьким бумажным зонтиком, торчащим из ярко-розового месива, а Рита дала Эстор мобильник и велела ей сфотографировать нас стоящими перед огромной пластмассовой акулой с «Май-тай» в руках.

Я допил свою порцию, не почувствовав в ней алкоголя, и пережил краткий, но ослепительный приступ головной боли, так как слишком быстро втянул эту замороженную гадость. Мы зашагали по Дюваль-стрит, обнаружив еще больше интересных способов расстаться с деньгами, а потом прошли по другой стороне улицы на Мэлори-сквер и оказались там как раз вовремя, чтобы принять участие в неформальном мотовстве — легендарном празднестве в честь заката. Рита вручила долларовые купюры Коди и Эстор и разрешила детям швырять деньги целой толпе жонглеров, пожирателей огня, акробатов и прочих пара­зитов. Процесс достиг кульминации, когда она сама бро­сила десять долларов на протянутую ладонь человека, который заставлял стаю домашних кошек прыгать через горящие кольца, подгоняя животных пронзительным го­лосом с сильным иностранным акцентом.

Мы поужинали в очаровательном месте, где якобы подавали самые свежие в городе морепродукты. Конди­ционера там не было, поэтому оставалось только надеять­ся на действительно свежую еду. Хотя на потолке работа­ли вентиляторы, стояла удушливая жара, и, просидев за огромным столом для пикника пять минут, я обнаружил, что прилип к скамье. Но еда появилась только через сорок пять минут, приготовленная в жире всего-навсего трех­дневной давности, поэтому я даже не стал возражать, ког­да принесли счет и общая сумма по итогам не превысила первый взнос за новенький «мерседес».

Вдобавок жара не спадала, шум толпы становился все громче, а мой бумажник — все легче. Когда мы доплелись до отеля, я насквозь промок от пота, наполовину оглох и натер три новые мозоли. Я уже давно так не развлекался и, плюхнувшись на стул в номере — то есть в люксе, — в очередной раз вспомнил, почему не люблю развлече­ний.

Я пошел в душ, а когда вышел чистый, но крайне утомленный, Коди и Эстор сидели перед телевизором и смотрели мультики, Лили-Энн крепко спала в кроватке, а Рита сидела за столом со списком домов, выставленных на аукцион, хмурилась и что-то царапала на полях. Я лег и немедленно заснул, увидев во сне множество танцую­щих долларовых купюр. Все они махали мне на проща­ние.

Еще не вполне рассвело, когда я открыл глаза. Рита опять — или по-прежнему — сидела за столом, просмат­ривая список и делая пометки в блокноте. Я взглянул на часы у кровати. Пять сорок восемь.

— Рита, — произнес я, и в моем голосе прозвучали то ли хрип, то ли бульканье.

Она даже не посмотрела на меня.

—  Нужно прикинуть их по твердой цене за тридцать лет, — сказала она. — Но если мы возьмем его в кредит через Эрнесто, будет дешевле. Мы заплатим за завершение сделки.

Я решил, что для полусонного человека здесь слишком много информации, и снова закрыл глаза, но едва начал вновь погружаться в сон, как заплакала Лили-Энн. Я при­открыл один глаз и посмотрел на Риту. Та делала вид, буд­то ничего не слышит. На языке Женатых Людей это значит: «Займись, дорогой». Поэтому я сердечно распрощался с мечтой об отдыхе, встал, поменял Лили-Энн подгузник и приготовил бутылочку смеси, а когда закончил, малютка недвусмысленно дала понять, что она окончательно про­снулась и я больше не лягу.

Табличка в вестибюле отеля гласила: завтрак подают с шести. Раз уж утро началось, я решил не терять времени и выпить кофе с булочкой. Я оделся, взял под мышку Ли­ли-Энн и направился к двери. Но стоило сделать два шага по гостиной, как из-под груды одеял на раскладном дива­не высунулась маленькая светловолосая голова.

—Ты куда, Декстер? — спросила Эстор.

— Завтракать.

—Мы тоже пойдем, — сказала она.

Эстор с Коди вылетели из постели с такой скоростью, точно их зарядили в торпедный аппарат в ожидании, ког­да я проплыву мимо.

Пока дети одевались, Рита пришла посмотреть, из-за чего такой шум, и решила составить нам компанию. Десять минут назад я робко шагнул к двери в надежде на кофе, а в итоге в столовую шагала вся наша орава.

Там сидели только два постояльца — немолодые муж­чины, видимо, собиравшиеся на рыбалку. Мы размести­лись как можно дальше от телевизора и принялись за еду, на удивление неплохую, учитывая ее стоимость — всего 19.95 с носа. Я отхлебнул кофе, который, судя по вкусу, приготовили в нашем офисе в прошлом году, после чего заморозили и отправили в Ки-Уэст в бочонке с наживкой. Тем не менее я окончательно проснулся и вспомнил о Брайане — он уже наверняка закончил. Я немного ревно­вал, но надеялся, что брат с пользой провел время и раз­влекся.

Еще я подумал о Худе и Доуксе. Интересно, поехали они в конце концов в Ки-Уэст? Бесспорно, им очень хоте­лось за мной проследить, хотя теоретически они нарушали правила. Но Доукс никогда не позволял запретам охлаждать свой энтузиазм. Что касается Худа, я сомневался в его спо­собностях понять правила, поскольку большинство из них написаны словами длиннее одного слога. Я был почти уве­рен: рано или поздно эти двое здесь появятся.

Ход моих мыслей прервался, когда Рита выложила на стол список и весьма решительно заговорила.

—Пять, — серьезно сказала она, хмурясь и постукивая по бумаге карандашом.

—Извини? — вежливо переспросил я.

Она непонимающе посмотрела на меня и повторила:

—Пять. Пять домов. Остальные все... — Рита энергич­но помахала рукой, в которой держала карандаш, и про­должила быстро и раздраженно: — Слишком большие. Слишком маленькие. Плохой район. Не та зона. Высокий налог. Дырявая крыша...

— Значит, пять домов, за которые мы можем поторго­ваться? — уточнил я, поскольку всегда полагал, будто оба участника разговора должны понимать, о чем речь.

— Да, конечно. — Рита снова нахмурилась и стукнула карандашом по бумаге. — Вот этот, на Сто сорок второй, самый лучший, и он недалеко от того места, где мы сейчас живем, но...

—  Мне надоело говорить про дома! — перебила Эс­тор. — Давайте пойдем в аквариум, а потом просто купим какой-нибудь дом?

— Эстор, нет, нельзя... не перебивай, — велела Рита. — Это очень важно, и я... ты понятия не имеешь, сколько нужно сделать дел к трем часам...

— Но нам не обязательно всем заниматься делами! — настоятельно заныла Эстор. — Мы хотим пойти в аква­риум!

Она посмотрела на Коди, и он кивнул сначала сестре, а потом матери.

— Исключено, — заявила Рита. — Мы принимаем од­но из самых важных решений... Ваше будущее! Потому что вы будете жить там очень долго.

—  Аквариум, — тихо повторил Коди. — Кормить акул.