Двойник Декстера - Джеффри Линдсей

Он мельком заглянул ей в декольте; Рита покраснела и легонько попыталась высвободиться. Ларри опять по­смотрел Рите в глаза, неохотно разжал пальцы и обернул­ся ко мне.

—Э... Деррик? — спросил он, протягивая руку именно с таким расчетом, чтобы я подался вперед.

—    Декстер, — поправил я.

—Хм, — задумчиво произнес он. — Необычное имя.

— Довольно странное, — согласился я и, чтобы срав­нять счет, уточнил: — А вы, если не ошибаюсь, Лерой Флейшман?

Он хлопнул глазами и выпустил мою руку.

—Ларри. Ларри Флейшман.

—   Извините, — сказал я, и несколько секунд мы прос­то смотрели друг на друга.

Наконец Ларри кашлянул и взглянул на Риту.

— Садитесь, — нахмурившись, предложил он.

Мы устроились перед столом на одинаковых стульях— деревянных, потрепанных, с истертыми матерчатыми си­деньями. Ларри вернулся на место и открыл картонную папку. В ней лежал всего один листок бумаги, который Ларри вытащил и принялся рассматривать.

—Так, — сказал он. — В чем заключается проблема?

На листке уж точно не была изложена наша проблема, и я задумался, написано ли там хоть что-нибудь, или Лар­ри просто разыгрывает настоящего адвоката, а папка такая же поддельная, как и цвет его волос. Честно говоря, я на­чал сомневаться, будет ли от Ларри хоть какая-нибудь помощь. Если мне предстояло отбивать решительные и бесчестные атаки Худа и Доукса, я нуждался в бойцовом псе, то есть в умном, решительном и очень агрессивном адвокате, готовом сорваться с поводка и задать трепку злобной старой шлюхе по имени Правосудие. Но перед собой я видел фигляра средних лет, который явно невзлю­бил меня и был не прочь отправить за решетку, чтобы приударить за моей женой.

Но, в конце концов, мы сидели здесь, и Рита, похоже, впечатлилась. Поэтому я слушал, как она бессвязно изла­гает историю наших бедствий, и смотрел, как Ларри гла­зеет на нее и кивает, время от времени отрывая взгляд от ее декольте и с тупым удивлением устремляя его в мою сторону.

Когда Рита наконец закончила, Ларри откинулся на спинку кресла и поджал губы.

—Ну что ж, — сказал он. — Хочу заверить вас, что вы поступили совершенно правильно, придя сюда для кон­сультации. — Он улыбнулся Рите. — Слишком многие откладывают разговор с адвокатом до тех пор, пока собы­тия не заходят слишком далеко и когда помочь уже ничем нельзя. Но вы поступили иначе... — Похоже, Ларри по­нравилось звучание собственных слов, и он несколько раз кивнул в сторону Ритиной груди. — Очень важно, — про­должил он, обращаясь к декольте, — получить хороший юридический совет в самом начале процесса. Даже если вы невиновны, — добавил Ларри, глядя на меня с таким выражением, которое ясно гласило: он в это не верит. Он снова повернулся к Рите и снисходительно улыбнулся. — Американская юридическая система — лучшая в мире, — напомнил он, но я позволил себе усомниться, раз уж он был ее частью. Однако Ларри с непроницаемым лицом продолжил рассуждения: — Так или иначе, следствие — состязательный процесс. Дело обвинителя — любыми способами собрать улики, а мое — помешать ему и не поз­волить вашему мужу отправиться в тюрьму. — Он явно сомневался, хорошая ли это идея.

— Да, знаю, — отозвалась Рита; Ларри быстро повер­нулся и внимательно взглянул на нее. — Именно так... но я даже не знаю... у вас есть? Ну... большой опыт. Э... в таких вещах. То есть мы понимаем, что уголовное и корпоратив­ное право... И Карлин сказала... ваша невестка... это может быть очень важно.

Ларри кивнул Рите, словно обнаружил в ее словах не­кий смысл, а я убедился, что он даже не слушал.

— Да, — сказал он, — это очень важное соображение. Заверяю вас, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам справиться с трудностями. Но... — добавил он, протягивая к нам ладони и убедительно улыбаясь, — придется прило­жить некоторые усилия. И сразу хочу предупредить — мо­жет получиться недешево... — Он взглянул на меня, потом снова на Риту. — Но ведь свобода бесценна.

Я, напротив, был уверен, что Ларри вполне способен определить цену свободы. Он так и сделает, а кроме того, она окажется ровно на десять долларов больше суммы, которая лежала у нас в банке. Но прежде чем я сумел веж­ливо объяснить адвокату, что предпочту провести двадцать лет в тюрьме, чем еще десять минут в его обществе, Рита принялась уверять его, что она все прекрасно понимает и деньги — не проблема, поскольку Декстер, в конце концов, ее муж, поэтому она не против, и мы очень благодарны. Ларри улыбался и задумчиво кивал Ритиной груди, пока у Риты не закончился кислород и она не остановилась, хватая ртом воздух. Когда она замолкла, чтобы сделать вдох, он встал и протянул руку.

—Потрясающе, — произнес он. — Позвольте заверить, что я сделаю все возможное. Пожалуйста, не беспокойтесь больше... — Он лучезарно улыбнулся. Нужно признать, получилось еще более убого, чем поддельная улыбка Брай­ана. — Позвоните, если возникнут вопросы. Какие угод­но, — закончил он с излишним энтузиазмом.

— Спасибо, вы очень... да, обязательно... спасибо, — сказала Рита. Через несколько секунд мы вышли в прием­ную, и секретарь протянула нам пачку анкет с просьбой заполнить их, за что мистер Флейшман будет нам очень благодарен.

Я обернулся и посмотрел в сторону кабинета. Ларри стоял за полуоткрытой дверью. Слава Богу, он перестал пялиться на Ритино декольте и теперь рассматривал ее пятую точку.

Я повернулся к секретарю и забрал анкеты.

—    Мы их пришлем, — пообещал я. — Простите, счетчик на парковке тикает.

Когда Рита, нахмурившись, открыла рот, чтобы выска­заться, я крепко взял жену за руку и ввел в лифт. Двери, слава Богу, закрылись, отделив нас от ночного кошмара по имени «Фигероа, Уайтли и Флейшман». Я искренне надеялся, что навсегда.

—Ты мог бы припарковаться внизу, — сказала Рита. — Потому что не понимаю, как... Декстер, я и не знала, что в этом районе есть счетчики...

— Рита, — прервал я любезно, но очень твердо, — будь у меня выбор между тюрьмой и Ларри, который пялится тебе в декольте, я бы предпочел Рейфорд[18].

Рита покраснела.

— Но... то есть, конечно, я знаю... Господи, он, навер­ное, решил, будто я слепая или... но Декстер, вдруг он сможет нам помочь? Дело очень серьезное.

—  Слишком серьезное, чтобы доверять его Ларри, — сказал я. Лифт с приглушенным звоном остановился, двери открылись, и мы вышли в вестибюль.

Я проводил Риту до машины. Следуя собственному гениальному совету, она припарковалась в гараже под до­мом, хотя и не успела отметить билетик у дежурной, пос­кольку мы вышли слишком быстро. Но я заверил Риту, что мы не обанкротимся из-за лишних десяти долларов, по­обещал поспрашивать про какого-нибудь другого адвока­та и проводил ее взглядом по Брикелл-авеню. Час пик уже начался, и я гадал, каким образом Рита вообще выживает на майамских шоссе. Ее трудно было назвать профи за рулем: Рита водила машину точно так же, как и разгова­ривала. Уйма остановок, рывков и внезапных поворотов. Но она компенсировала эти недостатки, будучи самым везучим водителем на свете. Она ни разу даже не поцара­пала машину.

Я сел за руль и поехал домой, сначала на юг по Бри­келл-авеню, потом на запад по шоссе 1-95, пока оно не закончилось и не началось Дикси. На ходу я стал размыш­лять — не самая удачная идея в час пик в Майами — и на перекрестке у Лежён чуть не врезался в «ягуар», водитель которого принял стопроцентно разумное решение свер­нуть влево с центральной полосы. Я в последнюю секунду крутанул руль, услышав дружный хор гудков и громкой ругани на трех языках, и таким образом получил по заслу­гам за критику чужого стиля вождения.

Каким-то чудом я добрался до дома, не врезавшись в бензовоз и не превратившись в гигантский огненный шар, и у меня даже оказалось достаточно времени, чтобы сва­рить кофе, прежде чем Рита влетела с Лили-Энн на руках и двумя детьми на буксире.

— Ты уже тут! — констатировала она, вбегая. — У меня отличные новости, и я должна... Коди, не бросай куртку на пол, повесь на... Эстор, ради Бога, не хлопай так дверью. Держи ребенка! — Рита ткнула Лили-Энн в мою сторону и так стремительно понеслась дальше, что я едва успел метнуться навстречу и подхватить девочку, пролив при этом четверть кружки на пол.

Рита убрала ключи в сумочку и бросила ее на столик у двери.