Убить королеву - Вирджиния Бекер

за тобой в «Парижский сад», «Митру», «Скрещенные ключи», «Табард», — перечисляю я все пивные, трактиры и игорные дома, где за ним следил. — Ты проигрываешь, а потом берешь взаймы у заведения и проигрываешь снова. Ты задолжал многим достойным людям.

Алар смеется, но неубедительно.

— Если ты работаешь на королеву, то что здесь делаешь? Тебе заняться нечем, кроме как изображать хренового актеришку и кривляться на сцене?

— Я не хреновый актеришка, я просто вообще не актер. Я тут только из-за тебя.

Алар достаточно самолюбив — или знает за собой достаточно преступлений, — чтобы поверить.

— Она взялась за должников, понимаешь? Это мелкое преступление, и ты можешь отделаться поркой, или клеймом, или голодом. Но тут как кости выпадут, прости за каламбур. Тебя могут приговорить к сожжению или повешению. Да и четвертование нынче в большой моде.

— Твою мать! И зачем ты мне это говоришь? Что тебе с этого?

Я отступаю на шаг. Он потеет под белилами. Вокруг носа и рта они уже текут. Но я такое часто вижу: те, кто знает за собой вину, всегда верят, что с ними обойдутся круто.

— Мне кажется, что ты хороший актер, говорю я. — Каким-то образом я исхитрился хоть здесь не соврать. — Очень хороший. И если ты будешь думать про театр, а не про кости, то можешь даже стать великим. Но это не случится, если ты получишь клеймо на лоб или петлю на шею.

— И что мне делать? Я… — Алар прекратил думать о моих мотивах и оглядывается, испуганный, прямо как Шекспир. — У меня ни денег, ни документов. А даже будь они, я не знаю, куда податься.

Я вытаскиваю мешочек монет, предназначенный для другого дела и другого человека, протягиваю ему. Это куда неприятнее, чем я думал.

— Тут немного. Но на место на корабле до Кале хватит. В Вапинге есть трактир «Лоза». Спроси там Мариэтту, она за шиллинг выправит любые документы. На твоем месте я уходил бы прямо сейчас. Королева ждет, что я схвачу тебя после представления. В три утра одно судно отходит в Дувр, а оттуда во Францию. Ты должен успеть.

Я не жду благодарности и не получаю ее. Алар мгновенно хватает монеты, разворачивается и бежит по коридору. Черное платье и черный парик исчезают в темноте. Стражники его не останавливают — откуда им знать, что сегодня должно случиться, а что не должно? Мешать кому-то уходить — не их дело. Алар не оглядывается, не говоря уж о том, чтобы сообщить Шекспиру о своем уходе или удостовериться, что его роль сыграет кто-то другой. Он даже не позаботился вернуть костюм. Алар любит только себя, верно, но он не дурак.

В отличие от меня, у которого нет денег и нет плана. Зато есть не тот убийца и примерно час времени, чтобы решить, что со всем этим делать.

Глава 37

Кит

Миддл-Темпл-Холл, Лондон

6 января 1602 года

Восемь часов двадцать пять минут

Половина пьесы позади.

Между вторым и третьим актом все актеры уходят со сцены, а музыканты играют короткую интерлюдию. Это позволяет публике встать и размять тело, взять сластей или вина с подносов, которые им протягивают, опускаясь на колени, особые прислужники. Мы толпимся в коридоре, нам ничего не предлагают. Перед продолжением пьесы нам предстоит еще спеть песню. Я начинаю, потому что у меня самый красивый голос. Я должна первой выйти на сцену, встать перед королевой, запеть. По плану именно в этот момент мне предстоит заметить нужное место и взять направление прямо на него, как учил Том Первый. Найти королеву и вычислить расстояние между собой и ее стулом. Через один час и восемнадцать минут мне предстоит выхватить нож и вонзить его под острым углом между плечом и шеей королевы, а потом резко дернуть вниз. Быстро, как рычаг.

Королева и ее люди ожидают, что это сделает Алар

А что случится, если не ударит никто?

Я вижу лихорадочные приготовления в зале парламента. Госпожа Лаветт и госпожа Люси готовят Кресси, дублера Алара, к выходу на сцену. Алара нигде нет, и Шекспир отказывается давать объяснения. Остальные актеры полагают, что он увидел среди публики кого-то, кого видеть не хотел — всем известно, что он азартный игрок и мог задолжать денег кому угодно, — и исчез, пока у него ничего не потребовали. Но я знаю правду. Я знаю, что за его исчезновением стоит Тоби. Что он сказал Алару нечто, заставившее того сбежать с представления и покинуть Лондон, а то и Англию. Возможно, навсегда.

Его дублер, высокий худой парень по имени Кресси, уже затянут в такое же платье. На голове у него такой же парик, лицо раскрашено, как у Алара. Выглядит он поразительно похожим на Алара. Королева и ее люди не заметят подмены — во всяком случае, пока все не будет кончено. Даже если покушения не случится, ее стража бросится на сцену и утащит беднягу Кресси, только чтобы убедиться, что это не Алар. Я думаю, что именно в этот момент Тоби воспользуется всеобщим замешательством и хаосом и уведет меня из дворца к реке, по которой за пару пенсов мы сможем сбежать вдвоем.

Слишком просто, и это меня пугает. Ничто не бывает так просто.

А как же Райты? Что они сделают, когда я не возьмусь за нож в первой сцене пятого акта? Исчезнут ли они, решив, что все сорвалось, и предоставят ли мне спасаться самой? Или будут ждать меня в одном из переулков, отмеченном черепом и костями, с ножами — под дублетами у них, несомненно, ножи, — чтобы заставить Арунделов замолчать раз и навсегда? «Ни верности, ни укрытия». Они говорили мне, что это значит. Но может, на самом деле это значит что-то другое, как и все остальное?

Появляется Шекспир и, размахивая руками, расставляет нас по местам. Очень неуютно. После исчезновения Алара Шекспир решил, что абсолютно все дублеры должны переодеться и подготовиться к выходу на сцену, на случай, если кто-то еще решит «скрыться, безответственно наплевав на последствия». Он пересчитывает нас, и возникает множество