Хроноагенты за работой - Владимир Добряков

— Мистер, разрешите прикурить?

Я обернулся. Сзади подошла Анита. В её длинных, обтянутых светло-коричневой перчаткой пальчиках была такая же длинная и такая же коричневая сигарета. Я вежливо улыбнулся и чиркнул зажигалкой. Анита прикурила, затянулась и, глядя на закат, тихо произнесла:

— Лейтенант Ребро, я — капрал Клипса.

«Вот это — да!» — сказали мы с Филиппом Леруа. Только отточенное на курсах морально-психологической подготовки самообладание помогло мне не выдать своего изумления. А Анита продолжала таким же тихим голосом, всё так же глядя на закат:

— Мне поручено проследить за вами. Но мне кажется, мы с вами сумеем сыграть несколько другую игру. Как вы на это смотрите?

— Вопрос, что за игра?

— Это я объясню чуть позже. Надеюсь, вы — американец не только по документам, и владеете английским?

— Разумеется.

— Тогда сейчас мы вернёмся в бар, вы угостите меня шампанским и виски…

— Виски терпеть не могу!

— Придётся потерпеть, мне эта дрянь тоже не нравится. Будьте полюбезнее, поразвязнее и поразговорчивее.

— Для кого это?

— Для нашей дичи. Вы же видели, он сам летит в наши сети, а в одиночку мне с ним справиться будет трудновато. Ну, работаем?

Я прикинул. Иметь здесь союзника, даже неплохо, хотя бы такого, как эта Клипса. Двое, всё-таки, сильнее одного. Я кивнул.

— Работаем. Но…

— Детали объясню позже. Идём!

Она подхватила меня под руку, мы прошли в бар, где уселись за свободный столик. Клипса говорила по-английски не только без акцента, но даже на чикагском диалекте. Я угощал её шаманским и виски, она веселилась и болтала милую чушь о своих иллинойских приятелях и подругах; о дяде из Чикаго, помешавшемся на родео и построившем для этой цели стадион. Я поддакивал, задавал вопросы, а сам составлял систему темпоральных уравнений. Детерминант получался очень малым, но, всё-таки, положительным, а это — уже не плохо. Клипса изображала из себя подвыпившую девчонку, но по её глазам не было заметно, чтобы шампанское и виски оказали на неё какое-то воздействие.

Покосившись в сторону, я заметил, что Суареш смотрит на меня, как бык на матадора, после того, как он вонзил ему в загривок две пары бандерилий. Очень хорошо. Но что имеет в виду эта девица дальше? А она вдруг заявила:

— Фрэнк, я, кажется, немного перебрала. Проводите меня в мою каюту.

Я помог ей встать. Клипса повисла на моём плече, и мне пришлось обхватить её за талию. Так, в обнимку, мы покинули бар. Следом за нами вышел один из агентов Суареша. Клипса занимала каюту «люкс» на той же палубе. Войдя в каюту, Клипса первым делом слегка раздвинула плотные шторы на окне, так, чтобы образовалась щель шириной в ладонь. Потом она заперла дверь, слегка пригасила свет, но полностью выключать его не стала, и в изнеможении опустилась в кресло. При этом развернула его так, чтобы её хорошо было видно через щель в шторах. Она вопросительно глянула на меня.

— Ну, что же ты стоишь и рот разинул? Помоги мне раздеться и веди себя соответственно. Я что, тебя не возбуждаю?

Она сняла берет, кинула его куда-то в угол, распустила на грудь волосы и начала стягивать перчатки. Я приблизился, встал на колени и начал расстёгивать и стаскивать с ножек Клипсы сапожки.

— Слушай, а зачем это нужно?

— Дурак! Надо, чтобы Суареш здесь, под моим окном, слюной и спермой изошел. Пусть он думает, что я — обычная взбалмошная американка, искательница приключений, абсолютно без комплексов, да ещё и изощрённая в сексе. Вот тогда он потеряет всякую осторожность и завтра же будет моим.

— Ну, а дальше, что? — спросил я, расстёгивая молнию на её сарафане.

— Дальше объясню по ходу дела. Снимай пиджак, идиот! Неужели ты отказываешься провести со мной ночь? Тем более, если это нужно для дела.

Сказано это было так убедительно, что я решительно сбросил пиджак и начал стаскивать с Клипсы кожаный сарафан. Но тут же спохватился.

— А где твоё оружие?

То, что у меня за поясом увидят пистолет, меня не смущало. Время военное, и каждый мужчина заботился о своей безопасности в меру своих возможностей. А вот если пистолет увидят у молоденькой девушки, это насторожит. Впрочем, под таким облегающим фигуру сарафанчиком вряд ли спрячешь даже дамский «Браунинг». Клипса кивнула в сторону свой сумочки на длинном, тонком ремешке и подняла руки, помогая мне снять сарафан.

Под ним кроме блузки и белых чулок оказались ещё розовые ажурные трусики. Настолько ажурные, что скорее напоминали обрывок рыболовной сети. Подбадриваемый взглядом Клипсы, я расстегнул жемчужные пуговки и явил свету две великолепные груди с торчащими нежно-коричневыми сосками. Клипса расстегнула мои рубашку и брюки и, пока я от них освобождался, повернулась к окну и медленно сняла свою рыболовную сетку.

Оставшись в одних снежно-белых чулках, она упала в кресло, закинула ноги на подлокотники и, улыбнувшись, тихо сказала:

— Клюнула рыбка, клюнула! Теперь нам осталось только насадить её на крючок поглубже.

Фраза прозвучала довольно двусмысленно. Тем более, что, произнося её, Клипса пальцы левой руки запустила себе в лоно, а правой притягивала меня к себе. Приближаясь к ней, я заметил сквозь щель в шторах тёмный силуэт на палубе. Это был полковник Суареш.

Клипса оказалась великолепной партнёршей. Похоже было, что она проходила обучение в лучших борделях Парижа и Неаполя. Около трёх часов мы с ней демонстрировали Суарешу искусство секса высочайшей пробы в самых различных позициях и местах: и в кресле, и на постели, и прямо на полу. В перерывах между сексуальными подвигами Клипса посвящала меня в свой план действий, а я составлял в уме темпоральные уравнения, внося в них всё новые и новые члены. Детерминант, мало того, что оставался положительным, он неуклонно увеличивался. Я всё больше и больше убеждался, что мне здорово повезло в этой операции. Не каждый раз попадается под руку такая Клипса. В заключение Клипса, внимательно глядя на меня, спросила:

— Ладно, с Суарешем всё ясно. А вот что мы дальше будем делать с этими документами, когда они окажутся у нас в руках?

— Использовать по прямому назначению.

— Что? Если я правильно тебя поняла, ты намерен отправиться в бассейн Амазонки, отдать документы генералу Бускеросу и гнить там вместе с ним в чине майора до конца дней своих во славу Великой Католической Империи?

Я в свою очередь внимательно посмотрел на Клипсу. Не похоже, чтобы она сажала меня на крючок, как полковника Суареша. Помолчав, я спросил:

— А если нет? Что тогда?

— А тогда я думаю: грош нам, как омеговцам, цена, если мы не сумеем ими воспользоваться и сделать на них хорошие, и даже очень хорошие деньги.

— Ты забываешь, что есть ещё полковник Сааведра и другие, желающие погреть на этом руки.

— А мы с тобой из «Омеги» или нет? Мы что, не сможем от них отделаться?

— Допустим. А дальше, что? Куда мы с этими документами пойдём?

— Мы с тобой в Америку плывём или на Берег Слоновой Кости? Уж в Штатах-то найдутся денежные тузы, которые за этот проект ухватятся.

— Конечно, ухватятся, — согласился я и рассказал Клипсе весь расклад о Штатах, которым я владел.

Клипса задумалась.

— Ты прав, — согласилась она, наконец, — Но тогда куда нам с ними податься?

— Думать надо, — ответил я довольно неопределённо.

— Хорошо, подумаем, — согласилась Клипса, — Только на Амазонку мы с ними не поедем. Решено?

— Решено, — твёрдо ответил я.

— Ты — молодец! И заслужил высшую награду. Я рада, что не ошиблась в тебе.

Клипса соскочила с кровати, на краю которой мы сидели, опустилась на колени и наградила меня великолепно исполненным оральным сексом. Думаю, что при виде этого зрелища у полковника Суареша крыша съехала окончательно.

— Кстати, Ребро, а как тебя зовут по-настоящему? — спросила Клипса, улегшись рядом со мной.

— Рауль. Рауль Солано.

— А я, как ни странно, действительно Анита Рейнхарт. Я решила, раз война кончилась, и с «Омегой» я завязываю, то теперь буду жить под настоящим именем.

— Война-то действительно кончилась, Анита. А вот насчет «Омеги» ты заблуждаешься. С ней так просто не завяжешь и так просто от неё не уйдёшь. Ты думаешь, на «Гранте» нас из неё только двое? Плохо же ты Бускероса знаешь.

— Достаточно хорошо, чтобы не быть на этот счет спокойной. Но мы уже договорились: Суареш — моя забота, Сааведра — твоя. Возьми на себя заодно и «Омегу».

— Ха! Ты сколько людей из «Омеги» в лицо знаешь? Я — не больше десятка. Бускерос не такой дурак, чтобы послать на это дело людей, которые уже работали с нами. А сами они себя не выдадут. Это — не такие кретины, что у Сааведры работают.

— Тем больше чести выйти из этого дела победителем. Ты ведь честолюбив Рауль? Не так ли?

— Не столько честолюбив, сколько жить ещё хочу. А сейчас я пойду отдохнуть. Заездила ты меня, а завтра день будет не простой.